Завещание профессора Яворского. Плата по старым долгам - Ростовцев Эдуард Исаакович - Страница 28

- Типун тебе на язык!

- Вы всегда были добры ко мне, тетя Аня.

- У Надежды взяла?

- Любовник принес.

- Эх ты! Постыдилась бы подруги. Девушка первый раз в доме. Что она подумает о тебе?

- Что я взяла с кого-то дурной пример.

- Не слушайте ее! Неправда это, - как показалось Галине, испуганно обратилась к ней тетя Аня. - В этом доме плохого не было и нет. Болтает невесть что!

- Она пошутила, - сказала Галина. - Не очень удачно, но я поняла она шутит.

Когда тетя Аня ушла, Лариса ткнулась в колени лицом.

- И вы даете мне подзатыльники! - не глядя на Галину, буркнула девушка.

- Зачем вы рассердили ее?

- А затем, что надоело! С утра до вечера только слышишь: не делай этого, делай то. Хотя бы в унисон поучали, а то каждая на свой лад дрессирует: одна в святую подвижницу норовит обратить, другая - в светскую львицу. В этом доме только с одним человеком можно по-человечески говорить!

- Что вас связывает с Донатом Боковым? - выдержав паузу, спросила Галина.

- Сейчас - ничего.

- А раньше?

- Он был моим женихом.

- Вы его любили?

- Я уже сказала, кого любила и с кем флиртовала. А он был моим женихом.

- Что-то не совсем понимаю.

- Ну как вам объяснить? Он сделал мне предложение. Вначале я растерялась - все-таки разница двенадцать лет, до этого не представляла себя с ним. Но он не торопил меня, и я подумала: а почему бы нет? Других серьезных предложений не было, а мне уже шел двадцатый год.

- А что случилось потом? Вы поссорились?

- Нет. Но после того, как умер папа, Донат раздумал жениться на мне. Меня это нисколько не обидело - к тому времени я поняла, с кем имею дело, и мы расстались. Тихо, мирно, как воспитанные люди.

В комнату опять заглянула тетя Аня, сказала, обращаясь в Ларисе:

- Ухожу на дежурство. Борщ на плите, жаркое и компот в холодильнике... - Она неуверенно потопталась в дверях, потом добавила просительно: - Ты уж побудь сегодня дома. Неспокойно что-то на душе. Какой-то мужчина дважды звонил, Надежду спрашивал. Назвался доктором Самсоновым. Но это не Самсонов, - я голос Самсонова знаю. И Надежда что-то мается - места себе не находит. Так что, побудь дома. Хорошо?

Лариса поднялась, подошла к ней, обняла, поцеловала в щеку.

- Хорошо, тетя Аня. Я побуду с ней.

Когда она ушла, Лариса предложила пообедать:

- Идемте, за компанию. Сделайте одолжение: я голодна, а одной скучно есть.

Они пошли на кухню, Лариса разогрела обед, приготовила селедку, накрыла стол. Проделала она это быстро, ловко - очевидно, было не впервой. Галина подумала, что и в этом смысле ее мнение о девушке было поспешным. К спиртному больше не обращались - Лариса оставила бутылки в комнате, и казалось, забыла о них. За обедом говорили о ничего не значащих вещах. Но потом Лариса снова упомянула о Новицком, и Галина решила, что девушка хочет вернуться к разговору о нем.

- Что за конфликт произошел между Новицким и Боковым в начале июня?

- Что-то, связанное с больницей. Вроде бы Донат взял у пациента деньги за операцию, которую сделал Паша.

- Они не поделили деньги?

Лариса недоуменно посмотрела на нее:

- Паша никогда не брал деньги у больных. Поэтому и завелся, отлупил Доната.

- Только поэтому?

Девушка промолчала.

- Незадолго до их ссоры вы с Боковым были в ресторане.

- И это известно! - усмехнулась Лариса, но тут же стерла усмешку. Вскоре после майских праздников Донат позвонил в поликлинику, сказал, что ему необходимо встретиться со мной, поговорить. Я не стала возражать. Он заехал за мной, и мы подались в "Бор" - днем там почти никого не бывает, Донат сказал, что Надежда Семеновна собирается замуж за вдовца - академика из Киева, к которому намерена переехать. Советовал не соглашаться на переезд в Киев, где я - как он выразился - буду на правах бедной родственницы, а настоять на размене квартиры с тем, чтобы у меня была отдельная жилплощадь. Обещал помочь с разменом.

- Чем объясняете его заботу о вас?

- Думаю, он хотел сделать пакость Надежде Семеновне: она отказала ему, как у нас говорят, в доме.

- И только? А не ставил каких-либо условий? Ничего не требовал за обещанную помощь?

- Хотите убедить меня в моей же глупости? Конечно, потребовал. Но не прямо - косвенно: попросил уступить ему несколько книг по искусству.

- Что за книги?

- "Русские картинки" в пяти томах. Когда-то отец подарил их мне.

- И вы отдали! - ахнула Галина.

- Сменяла на стереомаг и десяток кассет с модными записями.

- Да вы знаете, сколько стоят эти книги! - не могла успокоиться Галина.

- Теперь знаю: Паша объяснил так же, как и то, что я - дура.

- Боков не упоминал о средневековых лечебниках?

- Упоминал. Но, во-первых, эти лечебники куда-то запропастились, а во-вторых, папа завещал их институту, и я в любом случае не продала бы их.

- Как вы думаете, куда они могли исчезнуть?

- Не знаю. Когда папа умер, а он умер дома, - у нас перебывали сотни людей. Все могло случиться, нам тогда было не до книг.

- Какие еще книги завещал Матвей Петрович институту?

- Он много книг завещал. Когда ему стало совсем плохо, он позвал меня и Пашу, продиктовал список книг, которые следовало передать институту. Паша составлял список, а я брала со стеллажей книги, которые называл папа, и складывала их в шкаф.

- Не помните, какого числа это было?

- Это было в день его рождения - 14 декабря. Как раз пришел Толик поздравить его и принес в подарок этот самый трижды неладный "Канон". Папе было приятно, хотя у него был "Канон" ташкентского издания, что я показывала вам. Но книге, которую принес Толик, папа обрадовался, как ребенок: обнял, поцеловал Толика, велел Надежде Семеновне принести в кабинет - он лежал там - чай, пирог...

Этот эпизод объяснял многое. Но Ларисе было нелегко вспоминать о последних днях отца - на глазах у нее навернулись слезы - и Галина перевела разговор на другое.

- После драки на автостоянке вы виделись с Боковым?

Девушка снова подтянула колени к подбородку, ткнулась в них лицом, сказала, не поднимая головы:

- Он позвонил 1-го июля, сказал, что Толик умер, и теперь дело осложнится: будут судить не только Пашу, но и меня.

- Это он сказал, что вас должны арестовать?

- Он.

- И посоветовал уйти из дому?

- Пока он не уладит все. Намекнул, что у него есть знакомый в милиции, который обещал помочь. Но это не так-то просто и надо где-то перебыть день-два.

- Он сказал об этом тогда же - 1-го июля?

- Он звонил еще раз: сегодня где-то около часа дня.

- И посоветовал что говорить, если вас все-таки задержат?

Лариса промолчала.

- А каким образом он узнал о том, что произошло у ресторана? - не отступала Галина.

- Об этом уже весь город знает!

- И все-таки?

- Я не говорила ему.

- Он ставил какие-то условия?

- Я сама сказала, что если он уладит это дело, я отдам ему все оставшиеся у нас книги...

В гостиной снова зазвонил телефон. Лариса вышла, не прикрыв за собой двери. Говорила достаточно громко, и Галина поняла, что она разговаривает с Надеждой Семеновной. Судя по всему, разговор шел о Новицком.

- Не звонил... Не знаю... Спрашивала, он тоже не знает... Я волнуюсь не меньше вашего... Ушла на дежурство... Несколько раз звонил какой-то тип... Вам типы не звонят? Значит, он ошибся номером...

На кухню Лариса вернулась сердитая: убирая со стола, загремела посудой, пнула ногой подвернувшийся под ногу табурет. Чтобы отвлечь ее от невеселых мыслей, Галина спросила первое, что пришло в голову:

- Почему вечером 28-го вы поехали с Новицким в "Сосновый бор"? Был какой-то повод?

Лариса испытывающе посмотрела на нее, но ничего, кроме участливого интереса, не прочитала в глазах Галины.