Бытие - Брин Дэвид - Страница 124

Он скользнул внутрь и, как и ожидал, обнаружил своеобразную пещеру. Наверху, под потолком, был даже запас воздуха (вероятно, затхлого), оставленного ныряльщиками. Факела у Бина не было, и Бин решил сесть у отверстия. Он крепко обхватил сумку и принялся ждать. Что придут плохие парни или что кончится воздух. В очках был примитивный дисплей с таймером. Если повезет, если не шевелиться, воздуха может хватить на час.

Прежде чем он кончится и придется вынырнуть, я спрячу мировой камень. И никому не скажу куда.

Ему кое-что пришло в голову. Может, такую же клятву давал предыдущий владелец реликта Ли Фанлю? Тип, который держал в подвале своей виллы коллекцию необычных минералов? И отказывался выдать камень даже под угрозой смерти?

Бину хотелось бы уверенности в собственной храбрости. Прежде всего он хотел понять, что происходит. Кто борется за камень? Доктор Нгуен не хотел говорить, но были намеки… может, те или иные круги тысячи лет тайно сражались за обладание «волшебными камнями»? Может, эта борьба уходит в прошлое раньше письма и чтения?

Но сейчас тайная борьба, которая велась столетиями, достигла пика, потому что американский астронавт сообщил об этом всему миру. Или все эти пляски по другой причине? Из-за того, что земная технология наконец готова – или почти готова – заключить заманчивую сделку с существами, живущими внутри Гаванского артефакта?

Принять предложение из послания в бутылке…

…научить человечество делать другие такие бутылки.

Бин моргнул. Ему хотелось протереть глаза, которые жгло из-за столкновения с защитным экраном и соли, осевшей на веках и ресницах. И еще волны усталости. Голова болела, отчасти от напряженных размышлений, а в воде все гремело, обрушивая на него гул сражения. Конечно, он знал, что под водой взрывчатка гораздо опасней. Если взрыв близко, сотрясение может стать смертельным, даже если крыша не обвалится.

И еще постоянная тревога – надолго ли хватит воздуха. По крайней мере сюда не проникнут большие акулы. Может, порезы перестанут кровоточить раньше, чем ему придется уйти отсюда.

К облегчению Бина, грохот разрывов наконец стих, сменившись относительной тишиной. Но вскоре он услышал приближающийся гул двигателей. Напряжение возрастало, конус яркого света пробил мутную воду за окном, освещая королевский дворец. Внутри у Бина все сжалось, но вскоре гул возобновился, и машины передвинулись дальше, к Парламенту и жалким остаткам города за ним.

Бин закрыл глаза и попытался успокоиться, чтобы замедлить сердцебиение и обмен веществ. Секунды шли, он чувствовал, что начинает обуздывать свои тревогу и страх.

Спокойствие – это хорошо.

Такая надпись проплыла в углу ир. Затем еще четыре слова, написанные изящными ударами кисти:

Подумай о красоте существования.

На мгновение его охватило раздражение: компьютерная программа предлагает ему медитировать в таких обстоятельствах! Но идеограммы так красивы, мудрый совет передается прекрасной каллиграфией. А его ир – подарок доктора Нгуена. Поэтому… Бин решил подчиниться, позволить себе погрузиться в отстраненность.

Конечно, сон невозможен. Но думать о далеком… о том, как улыбается маленький Сяоен… или какой была Мейлин в их лучшие дни, когда их объединяла общая мечта… о красоте, которую он уловил в мировом камне – в этих светящихся планетах и ярких звездах… о гипнотических поворотах, рывках и качаниях космического гравитационного балета, когда эпохи спрессовываются в мгновения, а мгновения растягиваются на века…

Пэнь Сянбин, проснись!

Внимание.

Он развернулся из своей позы зародыша и инстинктивно схватил сумку – Вселенная вокруг загудела, словно он оказался внутри огромного барабана. Маленькая пещера под крышей ходила ходуном и дрожала от взрывов, которые теперь звучали ближе, чем когда-либо. Бин вцепился в подоконник, готовясь нырнуть наружу, если его убежище начнет распадаться. Он отчаянно пытался разглядеть данные индикатора воздуха: «Сколько времени я спал?» – но маленький аналоговый циферблат перед глазами превратился в дрожащее пятно.

И в ту самую минуту, когда он решил, что больше не выдержит и придется рискнуть и выбраться наружу, в отверстии появилась фигура. С огромными плечами и головой, похожей на пулю, она силуэтом виднелась на фоне освещенной воды снаружи.

На просторах Солнечной системы развернулась война.

Скрывать это не было смысла: невозможно помешать людям глядеть в небо. «Аргус», «ХэвенО», «Баджи» и еще несколько любительских астрономических сетей сообщили о неожиданных взрывах на некотором удалении от земной орбиты. Вскоре наиболее мощные приборы начали фиксировать ионные следы лазерных лучей, которые тянулись от одной точки в темноте до другой, испаряя летающие объекты или скалы, которые их защищали. Вначале все цели были в тех районах, где неделю назад фиксировались послания «приходите-забирайте».

Потом загадочные стрелки начали палить друг по другу.

Мейлин все это казалось слишком необычным, чтобы уследить за ходом событий, чересчур далеким от ее забот. От мучительной бедности плоскогорий Синьцзяня от землетрясений и пожаров в Хунане, оставивших шрамы на ее лице, от череды тяжелых работ, когда она вытирала лица и задницы маленьким императорам… от короткого всплеска надежды, когда они с Бином составили свой грандиозный план – обзавестись собственным домом на границе поднимающегося моря.

Очевидно, океан был не единственным, что несло поток перемен. За несколько месяцев разговоры о «вторжении чужаков» сосредоточились на именах, словах и мыслях, поскольку Гаванский артефакт мог только говорить и убеждать. Но сейчас в царстве разбитых планетоидов объявились мрачные повелители. И контакт перестал быть только абстрактным представлением.

«Есть ли где-нибудь безопасное место?» – ломала голову Мейлин. Особенно после того как ее проводник Ма Имин показал ей, что стало с ее домом. Мальчик вызвал с неба изображение эстуария Хуанпу, помог Мейлин отыскать район ее участка и показал увеличенное изображение затонувшей виллы, которую они с мужем пытались сделать своим домом.

От нее ничего не осталось.

Перемотка назад показала, как это произошло. Вначале прилетели несколько больших вертолетов, оттуда высадились люди в черном, обыскали покосившееся сооружение и забрали все, что их заинтересовало. Через несколько секунд после их ухода на дом набросились стервятники.

Наши соседи. Наши предполагаемые друзья.

Спустя несколько часов выше ватерлинии не осталось ни кусочка метлона, ни обрывка сети – вообще ничего. «А жизнь продолжается, как раньше, – подумала она, – люди пожирают друг друга. Неужели нам для этого нужна помощь звездных демонов?»