Запретный город - 2 (СИ) - Цвик Катерина Александровна - Страница 22

— Как вы видите, сейчас мы находимся в Центральной олимпийской лечебнице. Именно сюда были доставлены все раненые и именно сюда съезжаются со всех островов их близкие и близкие тех, кто погиб сегодня в этом ужасном бессмысленном взрыве.

Здравствуйте. Я вижу, вы один из пострадавших. Скажите, как вы себя чувствуете?

Лицо парня, которому задали вопрос, было растерянным и даже как будто потерянным.

— Я? Нормально. Отделался парой царапин. — Тут парень как-то резко побледнел.

— Что с вами? Вам плохо? Эй, кто-нибудь сюда! — Тут же заорал репортер.

— Нет, нет, со мной все в порядке. Просто… если бы вы видели, что там творилось сразу после взрыва… Кругом неразбериха, дым, кровь, крики, оторванные конечности… — Глаза парня стали совсем стеклянными, когда он об этом говорил. К нему тут же подскочили целители и куда-то увели.

Некоторое время камера просто снимала побелевшего репортера. Тут он спохватился и обратился к первой попавшейся на глаза плачущей женщине.

— Кто у вас здесь?

Та подняла заплаканные глаза и всхлипнула.

— Подруга. Ее не стало… Она… она была еще так молода! Господи, как же она была молода… — И женщина уже не сдерживаясь разрыдалась.

Камера опять выхватила растерянное и осунувшееся лицо журналиста. Тот попытался обратиться к еще одной женщине, но та просто подняла на него совершенно дикие глаза и завыла в голос.

— Нет, я так не могу… Репортаж окончен.

Я снова и снова в какой-то прострации просматривала события того дня транслируемые телевидением. Смотрела и не верила, что люди, которых я знала и любила могли пойти на подобное! Неужели их хваленый мир, где ценность человеческой жизни и личности уже тысячи лет возведены в ранг священных полетел в тартарары из-за того, что они не поделили власть? Власть… Да что же они в ней такого находят, что готовы жертвовать жизнями людей? Хотя, что для них люди? Так, тараканы под сапогом, которых при надобности не жалко и притопнуть. Они же тараканы… наплодятся еще, хотя в их случае не наплодятся, но это все равно ничего не меняет. Неужели и Максим такой же, неужели он может так думать? Нет! Не верю!

Внутри было пусто и необитаемо. Казалось, в душе не осталось ничего кроме свистящего ветра, который гулял в пустоте моей души и головы. Кто-то заходил, кто-то выходил, кто-то звал меня, кто-то кричал на меня, а я не могла даже пошевелить головой. Пусто… Внутри меня совсем пусто. Разве бывает внутри человека так пусто? Ничего, ни чувств, ни эмоций, одна только пустота и ветер, ветер, который кричит так, что невозможно уже слушать, так, что перепонки вот-вот лопнут.

Внезапный удар по лицу оборвал этот крик.

— Алиса! Очнись! Что с тобой! Хватит так орать, у меня сердце разрывается! — Кричала в свою очередь мне в лицо Ленка.

— Зачем? Зачем! — И слезы наконец полились из моих глаз. Я уткнула в грудь Ленки и разрыдалась. Я рыдала так, как никогда до этого.

Наконец, когда я немного успокоилась, и из меня ничего просто не могло больше вылиться, я задала вопрос, который так меня мучил.

— Я не понимаю, зачем они сделали это? — Я лежала на руках Ленки и смотрела в окно.

— Алиса…

— Лена, я не верю, что лорд Марк и Максим могли на это пойти.

— Судя по тому, что ты мне о них рассказывала, я тоже не верю в это.

— Правда? — Я умоляюще на нее посмотрела.

— Ты знаешь, по-моему такие выводы как журналист должна делать ты, но я вот что тебе скажу: как-то очень уж во время прогремел этот взрыв. Ты не находишь?

— Что ты имеешь ввиду?

— А то. Вот, смотри, какая картина вырисовывается. Репутация Императора, прямо скажем, подмочена, народ сомневается в легитимности его власти, в Запретном городе потихоньку начинаются волнения, «Сопротивление» приобретает сторонников и даже самые ярые скептики начинают задумываться. Еще парочка таких вылазок и «Сопротивлению» действительно начнут верить. Тут, бах! И взрыв, который они непонятно для чего совершают. Неужели твой Максим и его отец такие дураки, что не догадываются, что подобным образом могут добиться со стороны людей лишь ненависти? Очень сомневаюсь!

Вот теперь возникает вопрос: Кому действительно выгоден этот взрыв? — Она выжидательно посмотрела на меня. — Какой лично у тебя напрашивается вывод?

— Императору. — Выдохнула я.

— Именно! Теперь люди начнут ненавидеть «Сопротивление» и его членов, одно это слово будет вызывать у них негодование. А Император? О, он превратился из изверга, который согласовал и скрыл гибель двенадцати девушек, в защитника всего Запретного города! И еще один маленький, но чертовски приятный бонус: Алиса Строганова разочаровывается в своем любимом и падает ему в объятия, как созревшее яблочко!

Я смотрела на Ленку с открытым ртом и широко раскрытыми глазами. До меня, наконец, в полной мере начал доходить смысл всего сказанного.

— Ленка, но это же чудовищно!

— Именно. Но ты вспомни наш мир. Как часто бывает, чтобы переключить внимание людей с какого-то щепетильного для власти вопроса, где-то происходят ужасные вещи с гибелью людей! Да ты же мне сама не раз об этом рассказывала!

— Но почему я сама об этом не подумала?

— Потому, подруга, что все это касается непосредственно тебя, и ты была просто не в состоянии взглянуть на это со стороны.

— Спасибо, Лен. Что бы я без тебя делала?

— Что, что? И дальше бы орала как сумасшедшая. Ты даже не представляешь, как напугала меня!

— Прости… Я, правда, не понимала, что это я кричу. Ты даже не представляешь, как меня потрясло то, что люди, которых я знаю и так люблю, могут пойти на такое!

— Теперь я представляю, как начинают сходить с ума. Не смей так больше делать! Понятно! — Она покрепче меня обняла. — А теперь спать! Ты бы себя видела! Всю ночь, наверное, не сомкнула глаз. После обеда я к тебе зайду.

После чего она соскочила с моей кровати и ушла, тихо прикрыв за собой дверь.

Мадам Фалета очень нервничала, ведь ей предстояла встреча с журналистом. Она все- таки решилась обнародовать информацию, которая по крохам стекалась к ней. Она всегда хорошо чувствовала время, чтобы продать ту или иную сплетню подороже. Сейчас же, она планировать выручить не просто много ауринов, а очень много ауринов.

Встреча как всегда была назначена ранним утром в маленьком убогом баре на самой окраине Итилии. Она знала, что органы правопорядка не любят сюда забредать, а вездесущие «глазки» редко интересуются этим злачным местом.

Она заранее надела маску, скрывающую ее лицо — мадам Фалета никогда не доверяла журналистам, — и вошла внутрь. Как она и ожидала, в баре было совсем мало людей, а те, кто все же присутствовал либо спали, либо смотрели мутным ничего не выражающим взглядом. Она подошла к стойке, где усталый бармен натирал стаканы какой-то грязной тряпкой и смотрел на нее с полным равнодушием. Человек в маске был здесь не таким уж редким явлением.

— Меня ждут. — Проговорила она. На что бармен безразлично махнул головой в сторону маленькой комнатки, которая была отделена от основного зала, и мадам проследовала туда.

Она всегда предпочитала общаться с Филиппом, тем еще лисом, однако проверенным лисом. Это был довольно привлекательный седеющий мужчина. Его немного портили маленькие маслянистые глазки, но это мадам совсем не смущало, она уже не раз продавала ему сведения и более-менее доверяла.

— Доброе утро, Филипп.

Тот потер глаза и натянуто улыбнулся. Было видно, что он не привык вставать в столь ранний час.

— Доброе утро, мадам. — Они давно условились, что он будет называть ее именно так. — О чем вы мне поведаете на этот раз?

— Нет, дорогой мой, сначала мы договоримся о сумме, потому что то, что я хочу тебе рассказать, стоит очень дорого.

— Мадам, мы с вами не первый день знакомы! К чему эти торги? Разве я вас когда-нибудь обманывал? — С деланным возмущением воскликнул мужчина.