Зеркальное отражение - Клэнси Том - Страница 47

• Предыдущая
• 47/90
• Следующая

Роджерс изучил архитектурные планы.

– Именно так поступил бы на месте русских я сам. Удивительно, почему они так долго ждали.

– По данным Интерпола, на самом деле подвалы время от времени использовались для радионаблюдения за различными регионами земного шара, – ответил Маккаски. – Но вы же знаете русских – они всегда предпочитали агентурную разведку техническим средствам наблюдения.

– Менталитет необразованных крестьян, – усмехнулся Роджерс. – Картофелина в руке лучше дюжины в каком-нибудь розовом пятилетнем плане.

– В чем-то вы правы, – согласился Маккаски. – Однако с крушением КГБ и повсеместным разоблачением русских шпионов ситуация, возможно, начинает меняться.

– Благодарю, – сказал Роджерс. – Переправь все эти материалы Скуайрсу, чтобы он изучил их вместе с тем из своих парней, который отправится в Санкт-Петербург. – Он посмотрел на Коффи. – Для тех, кто действует на грани фола, мы выполняем свое дело довольно неплохо. Как насчет того, чтобы получить все необходимые согласования к тому моменту, когда "Бомбардир" снова поднимется в воздух, то есть, – Роджерс взглянул на часы на компьютере, – то есть через час?

Казалось, Коффи был оглушен. Кивнув, он встал, снова поправил манжеты и посмотрел на Роджерса.

– Еще один момент, Майк. Как юрист и как друг должен вам напомнить, что, в соответствии с нашим уставом, раздел семь "Подотчетность военного персонала гражданскому начальству", подраздел "Б", параграф два, "Бомбардир" подчиняется старшему по званию армейскому офицеру. То есть вам. Директор Худ не вправе отменить ваш приказ.

– Наш устав я знаю почти так же хорошо, как "Комментарии к Галльской войне" Цезаря. К чему ты клонишь, Лоуэлл?

– Если мне не удастся получить согласие комиссии Конгресса, – объяснил Коффи, – и Поль отнесется к сенаторскому вето серьезно, то отозвать "Бомбардира" он сможет, только сместив вас с должности и назначив на ваше место нового заместителя директора. Если ему понадобится сделать это быстро, он сможет обратиться к дежурным офицерам.

– Я не стану доводить его до такого, – сказал Роджерс. – Если Поль попросит меня об этом, я отзову "Бомбардир". Но вот этим, – он похлопал себя по животу, – я чувствую, что он этого не сделает. Мы – центр реагирования на критические ситуации, и если мы сделаем все возможное для обеспечения безопасности группы "Бомбардир", мы разрешим этот кризис.

– Ребята, отдуваться вам придется одним, – предостерег Коффи.

– Только если операция завершится провалом, – заметил Даррел Маккаски. – После Северной Кореи у нас на заднице не должно было остаться живого места, однако мы одержали победу, и ни одна живая душа не пикнула.

Потрепав Коффи по плечу, Роджерс вернулся за стол.

– Не спеши писать эпитафии, Лоуэлл. Я тут недавно перечитывал выступления Черчилля, и, по-моему, сейчас как нельзя к месту то, что он сказал в своем обращении к парламенту Канады в декабре 1941 года. Вот его слова: "Когда я предупредил их, что Британия будет сражаться в одиночку, как бы они ни поступили, их генералы заверили премьер-министра и членов кабинета: "За три недели Англии свернут шею, как цыпленку". – Роджерс усмехнулся. – Ответ Черчилля, господа, мог бы стать новым девизом Опцентра: "Вот это цыпленок! Вот это шея!"

Понедельник, 23.44, Хельсинки

"Старлифтер" совершил посадку на отдельной взлетно-посадочной полосе в самой дальней части хельсинкского аэропорта, где его уже ждал майор Ахо. Высокорослый тяжеловес на беглом английском сказал подполковнику Скуайрсу, что является представителем министра обороны Нисканена и получил приказ оказывать американцам всяческое содействие.

Они стояли у открытого люка самолета на холодном пронизывающем ветру, который поднялся с наступлением ночи. Скуайрс ответил, что ему хочется только поскорее закрыть люк и дождаться приземления "Ил-76Т".

– Вас понял, – сказал Ахо. Его зычный голос, как и внушительная внешность, был преисполнен достоинства.

Оставив своего помощника вместе с бригадой наземных техников, занявшихся обслуживанием самолета, Ахо подождал, пока рядовой Джордж попрощается со всеми, выслушав теплые напутственные слова, после чего проводил его к ожидающей машине. Оба уселись сзади.

– Рядовой Джордж, вам уже приходилось когда-нибудь бывать в Финляндии? – спросил Ахо.

– Сэр, – ответил солдат, – до тех пор пока я не попал в армию, я не покидал пределы своего родного городка Лаббок, штат Техас. А затем до настоящего времени я не покидал пределы штата Вирджиния. Когда наша группа выполняла первое задание, меня еще не было в ее составе. Во время второго задания, в Филадельфии, я болел. На третье задание в Северную Корею вместо меня отправился наш генерал.

– В жизни, как и в шахматах, король берет пешку, – улыбнулся майор Ахо. – Зато на этот раз вы, по крайней мере с лихвой, наверстаете упущенное. Вам придется побывать в двух странах.

Джордж улыбнулся в ответ. Лицо майора Ахо светилось благожелательностью священника, светлые глаза сияли добротой, с чем Джорджу еще никогда не приходилось сталкиваться, имея дело с кадровым военным. Но под облегающим коричневым мундиром финского офицера чувствовалась накачанная мускулатура, какую молодой американец видел только по телевизору на соревнованиях культуристов.

– Но вам повезло, – продолжал майор. – Древние викинги считали, что воин, впервые пришедший в Финляндию с миром, становится неуязвим в бою.

– В это верили только викинги, сэр?

Ахо вздохнул.

– С тех пор мир изменился, рядовой. И... вы еще не встречались со своей напарницей, так?

– Совершенно верно, сэр, но я с нетерпением жду встречи с ней, – дипломатично ответил Джордж.

На самом деле Пегги Джеймс внушала ему страх. Ознакомившись с ее личным делом, переданным на борт самолета, он сильно усомнился в том, что готов иметь дело с ураганом в юбке.

– Лично я бы ей это не говорил, – усмехнулся Ахо, заговорщически подмигнув молодому американцу. – Но у викингов в общественной жизни решающую роль всегда играли мужчины-воины. Каждый воин постоянно носил при себе боевой топор, кинжал и меч, а одежда из меха лисицы, бобра или даже белки была скроена таким образом, чтобы одна рука оставалась свободной – та, которой сражаться. А женщина прикрывала груди двумя коробочками, сделанными из железа, меди, серебра или золота, в зависимости от того, насколько богат ее муж. Кроме того, она носила на шее ошейник, показывая свою полную подчиненность мужчине. Несколько лет назад у нас в стране разгорелись нешуточные споры по поводу того, как преподавать историю викингов в школе. – Он откинулся назад. – Нельзя оскорблять женщин, нельзя оскорблять англичан, которые нередко становились жертвами викингов, нельзя оскорблять христиан, которых убивали язычники-викинги – не желавшие видеть уничтожение своей культуры, как это произошло с племенами вестготов, остготов, бургундцев, ломбардцев и алеманов. К счастью, историческая точность все-таки одержала верх над политкорректностью. Только представьте себе, что можно стесняться такой истории, как наша!

– Вы совершенно правы, сэр, – согласился Джордж.

Он посмотрел на ночное небо, усыпанное звездами. На это же самое небо смотрели древние викинги – с благоговейным почтением или страхом? По мнению Джорджа, викинги не боялись никого и ничего – за исключением бесчестья. Подготовка частей специального назначения, будь то "Морские львы", английские "коричневые береты" или российский спецназ, включает в себя не только совершенствование физических навыков, но и психологическую закалку: одних марш-бросков продолжительностью двадцать четыре часа с пятидесятипятифунтовым рюкзаком за спиной мало; нужна еще глубокая вера в то, что смерть приходит быстро, а позор, неудача остаются на всю жизнь. И Джордж это усвоил всем своим сердцем.

• Предыдущая
• 47/90
• Следующая