Злой волк - Нойхаус Heлe - Страница 23

• Предыдущая
• 23/109
• Следующая

После напряженного дня Пия мечтала только о душе, о какой-нибудь еде и бокале вина на террасе. Лошади находились еще в выгоне, дверь в дом была широко раскрыта, но собак нигде не было видно. Вдали она услышала звук трактора. Вероятно, Кристоф был на заднем лугу, и собаки составили ему компанию. Наконец появился старый красный трактор, на втором сиденье рядом с водителем подскакивало маленькое светловолосое создание и махало обеими руками.

– Пияа-а-а-а! Пия! – заглушал звонкий голос треск мотора. Бог мой! Во всей этой суматохе, которая держала ее в напряжении весь минувший день, она совершенно забыла о том, что сегодня приезжает Лилли. Восторг Пии несколько убавился. Прощайте, покой и отдых за бокалом вина!

Кристоф затормозил под деревом грецкого ореха, Лилли с обезьяньей скоростью слезла с трактора и помчалась к Пие.

– Пия! Пия! Как я рада! – кричала она и сияла во все свое веснушчатое лицо. – Я так рада, что я опять в Германии!

– Да, я тоже! – Пия кисло улыбнулась и заключила девочку в объятия. – Добро пожаловать в Биркенхоф, Лилли!

Малышка обвила руками шею Пии и прижалась лицом к ее щеке. Ее радость была такой искренней и без капли расчета, что это тронуло сердце Пии.

– Здесь та-а-ак красиво, правда! – продолжал восторгаться ребенок. – Собаки такие славные, и лошади тоже, и вообще здесь все такое красивое и зеленое, намного красивее, чем дома!

– О, я рада. – Пия улыбнулась. – Тебе понравилась твоя комната?

– Да, она прикольная! – Глаза Лилли заблестели, и она обхватила руку Пии. – Знаешь что, Пия? Вы ведь мне совсем не чужие, так как мы все время говорим по скайпу. А это так круто! Я точно не буду скучать по дому.

Кристоф, поставив трактор на стоянку, шел через двор в окружении собак, у которых почти до земли свисали языки.

– Мы с дедушкой катались на тракторе, и собаки все время бегали за нами, – рассказывала восторженно Лилли. – Потом мы вместе отвели лошадей в загон, и, ты знаешь, дедушка приготовил мне мою самую любимую еду, точно как я хотела: рулет!

Она вскинула глаза, потерла себе живот, и Пия засмеялась.

– Привет, дедушка, – сказала она Кристофу и усмехнулась. – Я надеюсь, что вы оставили мне немного любимой еды. Я страшно проголодалась.

Луиза наконец уснула. В течение двух часов она сидела в углу в своей комнате с застывшим взглядом и засунув большой палец в рот. Когда Эмма попыталась взять ее за руку, она ударила мать ногой. Потом девочка, вконец обессилев, задремала, и Эмма отнесла ее в постель. Это странное поведение пугало Эмму больше, чем произошедший до этого приступ гнева, который она не могла в себе сдержать. Она сунула под мышку бэбифон и вышла из квартиры. Встреча с Кориной была назначена только на семь часов, и Эмма надеялась, что ей удастся коротко поговорить с глазу на глаз со своим свекром. Может быть, он мог дать совет, как ей вести себя с Луизой.

Дверь в квартиру свекра и свекрови на первом этаже была чуть прикрыта. Эмма постучала и вошла. Из-за жары ставни на окнах были закрыты, и в квартире царил сумеречный свет и приятная прохлада. В воздухе висел аромат свежезаваренного кофе.

– Эй! – крикнула она. – Йозеф? Рената?

Никакого ответа. Может быть, они еще на улице, на террасе?

Эмма остановилась перед большим зеркалом в холле и испугалась, увидев собственное отражение. Она скорчила гримасу. Какой-какой, а привлекательной ее не назовешь. Влажные пряди волос выбились из пучка и вились на затылке, лицо раскраснелось и блестело, как шкурка окорока. Пятая точка и бедра всегда были ее проблемными зонами, которые она хорошо умела скрывать. Но сейчас они достигли слоновьих размеров, к тому же ее ноги отекли от жары. Она удрученно провела обеими руками по ягодицам. Собственно говоря, неудивительно, что Флориан уже несколько месяцев не испытывает желания спать с ней, когда она так выглядит!

Неожиданно она услышала приглушенные голоса и прислушалась. Эмма не относилась к числу женщин, которые подслушивают у закрытой двери, но разговор был столь громким, что отдельные обрывки фраз нельзя было не услышать. Дверь была открыта, и Эмма узнала голос Корины, который звучал непривычно раздраженно.

– …желание отменить весь праздник! – прошипела она. Ответ свекра Эмма не расслышала.

– Мне это абсолютно безразлично! Я его всегда предупреждала, что он должен знать меру, – возразила резко Корина. – С меня действительно довольно! Как будто мне больше нечего делать!

– Подожди, Корина! – крикнул свекор. Быстрые шаги приблизились, и было слишком поздно скрываться в кухне или другом помещении.

– Ах, привет, Эмма, – Корина посмотрела на нее со странным выражением в глазах, и Эмма улыбнулась, испытывая при этом неловкость. Она надеялась, что ее не заподозрили в тайном подслушивании под дверью.

– Привет, Корина. Я… я вышла немного рано и… услышала голоса. Я подумала, что вы уже начали.

– Хорошо, что ты уже здесь. – От недовольства Корины не осталось и следа. Она улыбалась, как всегда. – Тогда, пока не пришли остальные, мы можем еще пробежать пару пунктов относительно гостей и порядка их размещения за столом. Пойдем на террасу.

Эмма с облегчением кивнула. Ей, правда, очень хотелось узнать, что привело Корину в такое бешенство, но она не могла об этом спросить, так как иначе ей пришлось бы признаться, что она в самом деле подслушивала, пусть даже ненамеренно. Ее взгляд упал в открытую дверь кабинета, и она увидела своего свекра, который сидел за письменным столом, закрыв лицо руками.

Обстановка в помещении дежурного подразделения Региональной уголовной полиции Хофхайма была напряженной. Все выходные напролет почти беспрестанно звонил телефон. Поступили сотни сообщений от населения, десятки людей утверждали, будто они где-то видели девушку. Многие версии представлялись сначала многообещающими, но при более тщательной проверке оказывались несостоятельными.

По-прежнему не было никаких заявлений о пропаже девушки, никаких горячих следов, никаких зацепок по делу «русалки». Они ни на шаг не продвинулись с пятницы, и с каждым днем шансы на быстрое раскрытие дела сокращались.

Пия резюмировала результаты вскрытия.

«Девушке было примерно пятнадцать-шестнадцать лет. Многочисленные повреждения по всему телу позволяют сделать заключение о жестоком истязании ее в течение длительного времени. Многие из этих повреждений не подвергались лечению. В том числе и неправильно сросшиеся переломы плеча и предплечья, а также ключицы». Жестокость, которая скрывалась за этими так лаконично звучащими словами, была непостижимой. «Были установлены многочисленные шрамы на туловище, руках и ногах, кроме того, следы сексуального насилия и рубцы от ожогов, напоминающие следы прижигания сигаретой. Кроме того, зафиксированы крайний дефицит витамина D, значительная бледность кожных покровов и рахитичные изменения костной структуры, которые говорят о том, что девочка в течение очень длительного времени не видела солнечного света».

– Как долго она находилась в воде? – спросил коллега, который вообще работал в другом отделе, но, как и все сотрудники Региональной уголовной полиции, не занятые в данный момент расследованием других дел, был привлечен в специальную комиссию.

– Время нахождения в воде составляет примерно от двенадцати до двадцати четырех часов, – ответила Пия. – Время наступления смерти точно не установлено, во всяком случае, максимум за два дня до обнаружения трупа.

Кай Остерманн записал основные данные на настенной доске, которая до сего времени была пуста, за исключением фотоснимков трупа и места его обнаружения.

– Причиной смерти является утопление, – продолжила Пия. – Правда, девушка получила тяжкие телесные повреждения, нанесенные тупым предметом, вероятно, это были пинки ногами, удары в живот и грудь, после которых у нее не было никаких шансов выжить. При вскрытии у нее были обнаружены разрывы печени, селезенки и мочевого пузыря, следствием которых стали массивные кровоизлияния в брюшной полости. Если бы она не утонула, то чуть позже погибла бы от внутреннего кровотечения.

• Предыдущая
• 23/109
• Следующая