Злой волк - Нойхаус Heлe - Страница 12
- Предыдущая
- 12/109
- Следующая
Пожилой мужчина щурил глаза от яркого света.
«Эх, ведь уже однажды в реке находили труп девушки. Это было там, в Хёхсте, у Вёртшпитце. До сих пор неизвестно, кто была та бедная девочка. Если я не ошибаюсь, это случилось десять лет назад, и я…»
Он выключил телевизор, и его окутала темнота. Он часто дышал, как будто куда-то мчался.
– Девять, – прошептал он сдавленно. – Прошло девять лет.
От страха по его телу побежали мурашки. Его помощник, оказывающий ему содействие как условно осужденному, знал, что он живет здесь. Так что для полиции и прокуратуры не составляло никаких проблем это установить. И что тогда произойдет? Помнят ли они о нем?
Вся усталость мгновенно улетучилась, мысли сбивались. О сне нечего было и думать. Он включил свет, взял ведро для уборки и вынул из шкафа рядом с мини-кухней бутылку чистящего средства «Клорикс». Если они придут, они обшарят все и найдут здесь, в его вагончике, следы ее ДНК! Этого ни в коем случае нельзя допустить. Если он нарушит условия испытательного срока, то немедленно отправится опять за решетку.
Пия осторожно открыла входную дверь, чтобы избежать радостного приветственного лая собак и не разбудить Кристофа. Но в холле не оказалось ни одной собаки, а вместо этого в нос ей ударил запах жареного мяса, и она увидела, что в кухне горит свет. Положив сумку и ключи от машины на столик в прихожей, она вошла в кухню. Там сидели четыре собаки и, синхронно поворачивая головы, следили за действиями Кристофа. Он стоял у плиты в шортах, майке от спального костюма и кухонном фартуке, держа в руках две вилки для мяса. Вытяжка работала на полную мощность.
– Привет, – сказала Пия радостно. – Ты бодрствуешь или творишь во сне?
Собаки лишь слегка повернули головы и завиляли хвостами, но тут же решили, что происходящее у плиты значительно интереснее.
– Привет, дорогая, – Кристоф улыбнулся. – Я уже почти спал, но здесь меня как кипятком ошпарило, потому что я вспомнил, что забыл про рулет в холодильнике. Я ведь обещал Лилли сделать рулет для торжественной встречи.
Пия улыбнулась, подошла к нему и поцеловала.
– Есть ли во всей Германии хоть еще один мужчина, который в половине второго ночи жарит рулет, когда на дворе плюс двадцать шесть? Невероятно.
– Я его даже начинил, – сказал Кристоф не без гордости. – Горчица, огурец, сало, лук. Обещал, так держи слово!
Пия стянула флисовый жакет Крёгера, повесила его на спинку стула и села.
– Как прошла твоя встреча одноклассников? – поинтересовался Кристоф. – Должно быть, было весело, если ты так поздно пришла.
– Да, встреча одноклассников. – Пия об этом совершенно забыла. Смеющиеся и щебечущие женщины на террасе виллы «Боргнис» под бархатно-черным, усыпанном звездами небом показались ей безобидным киножурналом об идеальном мире перед предстоящим триллером под названием «реальность». И в этой реальности погиб подросток.
Она скинула с ног «лодочки», которые после путешествия по лесу можно было выбросить в контейнер для мусора.
– Да, было очень мило, но, к сожалению, мне пришлось еще и поработать.
– Поработать? – Кристоф обернулся и поднял брови. Он знал, что означает ночная работа в профессии Пии. Она редко бывает безобидной. – Что-то серьезное?
– Да. – Пия уперлась локтями в стол и потерла лицо. – Действительно серьезное. Погибшая девочка и два подростка, напившиеся до комы.
Кристоф воздержался от пустой фразы: «О боже, это ужасно».
– Ты хочешь чего-нибудь выпить? – спросил он вместо этого.
– Да, хорошее холодное пиво сейчас было бы как раз кстати, хотя сегодня вечером я вновь убедилась в том, что алкоголь не решает никаких проблем, а наоборот, их создает.
Она хотела встать, но Кристоф покачал головой.
– Сиди, я достану.
Он отложил вилку для мяса, прикрыл сковороду крышкой и убавил огонь на плите, потом взял из холодильника две бутылки пива и открыл их.
– Принести тебе бокал?
– Нет, не нужно.
Кристоф протянул Пие бутылку и сел рядом с ней за стол.
– Спасибо. – Она сделала большой глоток. – Я боюсь, что тебе завтра придется встречать Лилли одному. Так как сейчас никого, кроме меня, нет, я должна присутствовать на вскрытии. Извини.
На следующий день из Австралии должна была приехать семилетняя внучка Кристофа Лилли и на четыре недели остаться в Биркенхофе. Когда Пия пару недель назад узнала об этом, она не была в особом восторге. И Кристоф, и она целыми днями находились на работе, а маленького ребенка не оставишь одного в доме. Пию разозлил прежде всего эгоизм Анны, матери Лилли, средней дочери Кристофа. Ее спутник жизни и отец малышки был морским биологом и весной возглавил научно-исследовательский проект в Антарктике. Анна хотела во что бы то ни стало его сопровождать, но поскольку ребенок ходил в школу, это было невозможно. Ее просьбу – взять на это время Лилли к себе – Кристоф отклонил, обосновав это тем, что она мать и несет ответственность за своего ребенка, а поэтому должна отказаться от подобных вещей. Анна назойливо упрашивала, пока Кристоф и Пия наконец не пошли на компромисс и не согласились взять девочку к себе на две недели в австралийские зимние каникулы. Пия, которая не особенно любила Анну, единственную из трех дочерей Кристофа, ничуть не удивилась, когда в конце концов две недели вылились в четыре. Предприимчивая Анна что-то провернула с учебой Лилли и получила для дочери разрешение на дополнительные каникулы, что было для нее вполне типично. Таким образом, она вновь добилась своего.
– Это не проблема, – Кристоф протянул руку и погладил Пию по щеке. – Что случилось?
– Пока не совсем понятно. – Она сделала еще один глоток. – Шестнадцатилетний парень, который после пьяной оргии лежит в коме, и молодая девушка, которую обнаружили в Майне. Она, похоже, дольше находилась в воде, ее труп был раздроблен гребным винтом.
– Звучит ужасно.
– Так оно и есть. Мы понятия не имеем, кто эта девушка. Нет никаких соответствующих заявлений о без вести пропавших.
Некоторое время они сидели за кухонным столом, пили пиво и молчали. Это было одно из многочисленных качеств Кристофа, которые Пия в нем особенно ценила. Она могла с ним не только говорить, но и молчать, и при этом молчание не становилось обременительным. Он точно чувствовал, хочет ли она о чем-то поговорить или ей просто нужно только его молчаливое общество.
– Уже два часа. – Пия встала. – Я, наверное, быстренько пойду в душ и потом в постель.
– Я тоже сейчас приду. – Кристоф также поднялся. – Только все уберу в кухне.
Пия взяла его за руку, он остановился и посмотрел на нее.
– Спасибо, – сказала она тихо.
– За что?
– За то, что ты есть.
Он улыбнулся той улыбкой, которую она в нем так любила.
– Я могу только ответить тем же самым, – прошептал он и крепко обнял ее. Она прижалась к нему и почувствовала его губы на своих волосах. И все сразу стало хорошо.
– Мы едем к дяде Рихарду, только ты и я, – сказал папа и подмигнул ей. – Ты сможешь там покататься на пони, а потом открыть подарки.
Здорово! Покататься на пони! И совершенно одна с папой, без мамы, братьев и сестер! Она радовалась и была по-настоящему взволнована. И хотя она уже пару раз была с папой у дяди Рихарда, она не могла как следует вспомнить дом и пони, и это было странно. Но она была невероятно рада, так как папа принес ей очень милое новое платье, которое она могла надеть уже сейчас.
Она рассматривала себя в зеркале, трогала кончиками пальцев красную шляпку на голове и смеялась. Платье было настоящим женским национальным костюмом, с короткой юбкой и фартуком. Папа заплел ей две косы, и она действительно выглядела точно как Красная Шапочка из ее книги сказок.
Он все время приносил ей подарки, и эти подарки были ее и папиной тайной, потому что другим он никогда ничего не приносил. Только ей. Она была его любимицей. Мама с братьями и сестрами на выходные уехала, поэтому папа принадлежал только ей.
- Предыдущая
- 12/109
- Следующая
