Трансформация - Рейнхард Люк - Страница 12

• Предыдущая
• 12/72
• Следующая

Еще минут пятнадцать тренер во всех деталях описывает процесс и отвечает на вопросы. Напряжение в зале начинает спадать. Люди потягиваются, зевают, потирают глаза и разминают запястья. Некоторые начинают шептаться.

– Эй! – кричит тренер. – Здесь нельзя разговаривать.

Понятно? Заткнитесь! – и он продолжает объяснять.

Наконец процесс начинается. Мы сидим спокойно, глаза закрыты.

– Я хочу, чтобы вы поместили пространство в пальцах левой ноги… Хорошо… Поместите пространство в левой лодыжке… Прекрасно… Поместите пространство в костях левой стопы… Прекрасно… теперь поместите пространство в пальцах правой ноги… Прекрасно… Поместите пространство в костях правой стопы… Хорошо… Теперь поместите пространство в правой лодыжке… Хорошо… Поместите пространство в левое колено… Прекрасно… Поместите пространство в левую берцовую кость… прекрасно… теперь поместите пространство в правой голени… Хорошо… Поместите пространство в правую берцовую кость… Хорошо… Поместите пространство в правое колено…

Эффект громкого голоса тренера сначала отнюдь не расслабляющий, но, поскольку большинство учеников утомлены энергичными препирательствами с Доном, повторяющиеся инструкции и поощрения скоро оказывают гипнотическое действие.

Ученики, каждый по своему, погружаются в менее сознательное состояние. Раньше, чем через десять минут, когда тренер помещает пространство только в левое колено, раздается тихий женский плач.

Когда тренер добирается до диафрагмы и дает инструкцию следить за вдохами—выдохами, слышатся другие всхлипывания, погромче.

Позднее – ритмичный храп. Процесс идет, и в течение двадцати пяти минут тренер по-прежнему громким и интенсивным голосом помещает пространство и расслабляет мышцы на лбу, челюстях и языке. Женщина, которая плакала, перестает плакать, но всхлипывания другой все еще слышны. Мужской храп накатывается и откатывается, как океанский прибой.

После того как все тело исследовано, мышцы лица полностью расслаблены, ученики делают три глубоких вдоха и РАССЛА… А…А…А… БЛЯЮТСЯ на выдохе, тренер начинает читать длинную поэму в прозе – долгую декларацию самоутверждения, приятия жизни и расширения возможностей личности.

У меня все хорошо У меня всегда все было хорошо Я могу сделать все, что хочу Я могу быть всем, чем хочу Если это не причинит вреда другим Мне будет хорошо Я люблю и меня любят Я осознаю и принимаю это Я стремлюсь, и я достигну высшей Степени сознательности Это правильно…

Чтение продолжается минут пять. Когда процесс завершается, тренер просит нас воссоздать в уме зал и медленно возвращает нас к реальности. Когда мы открываем глаза, на платформе стоит Ричард. Он механически описывает расположение трех туалетов, хотя большинство из нас, несомненно, отыскало бы их, даже если бы они были тщательно замаскированы. В перерыве нельзя есть, и все ученики должны быть на своих местах ровно через тридцать минут. К своему изумлению мы обнаруживаем, что сейчас 16.05, то есть мы провели с тренером почти восемь часов!

Неудивительно, что зады болят!

* * *

– Шарлотта? Встань, – говорит тренер после перерыва.

Шарлотта, очень молодая блондинка в джинсах и блузке, встает.

– Вот что со мной случилось во время этого процесса, – оживленно говорит она, – я вся расслабилась, совершенно отпустила себя, это было грандиозно. Когда ты вернул нас обратно, зал показался таким красивым! Я имею в виду ковер. Цвет ковра был просто потрясающим. Как будто поле травы, если ты понимаешь, что я имею в виду. Мне очень понравилось.

– Спасибо, Шарлотта (аплодисменты). Майк.

– Я говорю в первый раз, – произносит Майк глубоким голосом, – во время этого процесса со мной ничего не случилось. Напрасно потерянное время.

– Спасибо, Майк.

– Можно задать вопрос?

– Чуть позже.

– Хорошо.

– Спасибо. (Аплодисменты.) – Том?

Том – молодой человек, который ранее назвал тренера высокомерным мерзавцем.

– Было интересно, – говорит он, – я много занимался медитацией и должен признать, что все эти «перемещения пространства» привели меня в такое состояние, которого я обычно достигаю не раньше, чем через час глубоких дыхательных упражнений. Я просто удивлен. Было хорошо.

– Спасибо. (Аплодисменты.) Дженифер? Возьми микрофон.

Дженифер, полная женщина лет сорока с утомленным выражением лица.

– Знаете, это я плакала. Я не знаю почему. Я делала все, как ты говорил, и когда мы дошли до живота, и ты сказал «поместите пространство в животе», я внезапно заплакала. Это было смешно. Я понятия не имею, почему я плакала.

– Все в порядке, Дженифер, – говорит Дон, – выполняй инструкции и бери, что получишь. Ты сопротивлялась плачу?

– Нет. Это даже странно. Это был очень спокойный плач. Как будто ты нажал какую-то кнопку у меня на животе, и открылся какой-то кран. Это было странно.

– Спасибо, Дженифер. (Аплодисменты.) Тим? Возьми микрофон.

Тим, маленький лысоватый человечек в очках, говорит напряженным дрожащим голосом.

– У… сперва я хочу сказать, что мне страшно говорить. Я, – он прочищает горло, – испуганный говнюк (рассеянные аплодисменты). Но что касается процесса… как только ты сказал «войти в свое пространство», даже до того, как надо было поместить пространство в левой ноге, то есть в самом начале процесса, я почувствовал панику. Меня все время трясло. Я не поместил ни одного пространства… Я все время пытался взять себя в руки. Я ничего не боялся целый день. Это черт знает что! Я еле держу микрофон.

– Все в порядке, Тим. Позднее, сегодня и завтра, мы будем говорить о том, что делать с такими вещами. Ты научишься смотреть на свой страх, и он исчезнет. Но не хватайся сейчас за этот спасательный круг. Оставайся со своим переживанием. Я не думаю, что ты должен понять это прямо сейчас. Сейчас просто будь со своим страхом, наблюдай его, не борись с ним. Хорошо? Спасибо, что поделился. (Аплодисменты.) Катя?

– Со мной ничего особенного не случилось, – говорит Катя, высокая стриженая женщина, – но я хочу рассказать, что где-то в конце процесса со мной было переживание «ага!», – она улыбается, и некоторые смеются. – Это было во время помещения пространства в правую ягодицу, которая все время чертовски болела. Это самое яркое переживание за весь день. Я прикоснулась к своему телу и, действительно, прикоснулась к жизни.

• Предыдущая
• 12/72
• Следующая