Мирза-Фатали Ахундов - Мамедов Шейдабек Фараджиевич - Страница 4

Царское самодержавие не уничтожило в Азербайджане феодальных форм эксплуатации. Наоборот, создав над системой патриархально-феодальных отношений надстройку в виде своего военно-полицейского и чиновно-бюрократического аппарата, возглавляемого провинциальными комендантами, оно усилило эксплуатацию крестьянства, удвоило гнет, искусственно задерживая разрушение старых патриархальных и реакционных форм быта и идеологии, насквозь пропитанных духом Корана и шариата.

Жестокий феодальный гнет и колониальный режим царизма вызывали возмущение трудящихся и обостряли классовые противоречия в Азербайджане. На протяжении всего XIX века народные массы, и прежде всего азербайджанские крестьяне, вели упорную борьбу против царских властей, беков и агаларов. Наиболее яркой формой классовой борьбы были крестьянские восстания. Самым крупным было Кубинское восстание 1837 г., в котором приняло участие около 12 тыс. человек. Крестьянские волнения имели место также в Елизаветпольском уезде в 1844 г. и в других провинциях. Во многих случаях эти выступления сопровождались разгромом бекских усадеб. Широкий размах приняли выступления небольших отрядов по 30–40 человек и одиночек-качагов.

Острая классовая борьба велась и в городах Азербайджана. В 1844 г. произошло восстание в г. Шуше, в 1849 г. — в Нухе и в других городах. Массовые восстания крестьян и выступления трудящихся в городах жестоко подавлялись царским правительством в союзе с местными феодалами. Они свидетельствовали о том, что азербайджанское крестьянство, как и крестьянство всей России, вело непрерывную борьбу против феодально-крепостнических отношений и царского самодержавия. Политика царизма в Азербайджане, как и в других колониальных окраинах, была политикой порабощения, жестокой эксплуатации и угнетения трудящихся масс. Однако, как мы уже отметили выше, несмотря на колонизаторскую политику царизма, присоединение Азербайджана к России объективно сыграло прогрессивную роль. Об этом писал и Ф. Энгельс в письме к К. Марксу от 23 мая 1851 года, говоря, что Россия играет прогрессивную, цивилизаторскую роль по отношению к Востоку (см. 1, 27, 241).

Социально-политические и культурные изменения, которые произошли в Азербайджане, нашли свое отражение в передовой общественно-политической и философской мысли азербайджанского народа. Новые условия материальной жизни общества порождают новые идеи. Под благотворным влиянием великой русской культуры возникает и распространяется новое прогрессивное течение общественной мысли — просветительство, представители которого вели решительную борьбу против феодально-крепостнических отношений, царизма, за установление демократических порядков, за развитие науки и просвещения.

XIX век — плодотворный период в истории домарксистской философии и социологии Азербайджана, в истории его материальной и духовной культуры. Именно в этот период появляются первые научные труды А. Бакиханова по истории, этнографии, астрономии и этике, знаменитые работы профессора Казембека по востоковедению и истории общественной мысли народов Ближнего Востока; М.-Ф. Ахундов закладывает основы материалистической философии и эстетики, разрабатывает коренные вопросы азербайджанского языка и литературы, создает азербайджанскую национальную драматургию, предпринимает первые смелые шаги по реформе языка и письменности; во второй половине XIX века Гасанбек Зардаби пропагандирует и развивает материалистические традиции в области естествознания, организует и редактирует первую в Азербайджане демократическую газету «Экинчи» («Пахарь»), выступает инициатором создания в Баку национального театра.

Такова была та историческая обстановка, которая выдвинула М.-Ф. Ахундова и других азербайджанских мыслителей и определила характер и содержание их творчества.

Глава II. Жизненный путь и формирование мировоззрения

одился Мирза-Фатали Ахундов в 1812 году в г. Нухе, административном центре Шекинского ханства, в семье торговца. Рано оставшись без отца, он воспитывался дедушкой Гаджи Алескером. Как писал Ахундов в своей автобиографии, «Гаджи Алескер был образованным человеком, великолепно владеющим всеми мусульманскими науками, фарсидским и арабским языками…» (24, № 490). Будучи человеком духовного звания, Гаджи Алескер стремился дать внуку религиозное образование. С этой целью он усердно занимается домашним воспитанием юного Фатали, руководит его занятиями по изучению арабского и персидского языков, Корана, юриспруденции, логики и других наук, считавшихся тогда основными дисциплинами в мусульманской средней и высшей школе — медресе.

В 1832 году М.-Ф. Ахундов переезжает в Гянджу. Здесь он встретился с великим азербайджанским поэтом-просветителем Мирзой-Шафи Вазех, сыгравшим большую роль в формировании его взглядов. Вспоминая впоследствии эту встречу, Ахундов писал: «…мой второй отец[2] поставил целью посвятить меня арабским наукам с тем, чтобы по окончании их я был священнослужителем и имел духовный сан. Но тут имел место случай, который помешал осуществлению этого плана. Подробности этого случая таковы.

В одной из келий Ганждинской мечети жил уроженец этого города некий Мирза-Шафи. Он имел очень хорошие познания в различных отраслях науки и, кроме того, обладал искусством писать красивым почерком, известным под именем „наста лик“… Согласно велению моего второго отца, я каждый день ходил к этому человеку и учился у него искусству писать почерком „наста лик“. В процессе учебы я подружился с ним, между нами возникла дружба и интимность. Однажды он спросил меня: — Мирза-Фатали! Изучая науки, какую ты преследуешь цель? — Я ответил, что хочу стать духовным лицом. Он сказал мне: — Значит, и ты хочешь быть мошенником и шарлатаном? — Это меня поразило и удивило: что это означает? — Мирза-Фатали, — сказал Мирза-Шафи, посмотрев на меня, — свою жизнь не проводи среди этих отвратительных людей, выбирай для себя другую профессию! — Когда я полюбопытствовал узнать о причинах, побудивших его с отвращением относиться к духовенству, он начал говорить о таких вещах и приводил такие доводы, которые до того времени для меня были покрыты мраком неизвестности… Мирза-Шафи объяснил мне все основы просвещения и снял пелену с очей моих, мешавшую мне видеть и ощущать мир. После этого случая я возненавидел духовенство и изменил свои намерения» (24, № 490).

В 1834 году Ахундов переезжает в Тифлис и поступает на службу в канцелярию Главного управляющего гражданской частью на Кавказе в качестве переводчика с восточных языков. Тифлис в ту пору был не только торговым и административным центром Закавказья, он был одним из важнейших культурных центров этого края. Ахундов начинает ориентироваться в политической обстановке, знакомится с представителями прогрессивной интеллигенции Грузии и Армении (X. Абовян, А. Церетели и др.). Он близко знакомится с русским писателем А. Бестужевым-Марлинским и другими декабристами, сосланными царским правительством на Кавказ. Здесь же, в Тифлисе, Ахундов начинает усиленно заниматься изучением русского языка и литературы, читает Ломоносова, Державина, Карамзина, Пушкина, Гоголя и других классиков русской литературы, изучает произведения Белинского, Чернышевского, Добролюбова, а также европейских ученых, философов и политических деятелей — Спинозы, Гольбаха, Дидро, Вольтера, Монтескьё, Бокля, Гизо, Милля и других.

Работу в канцелярии Главноуправляющего на Кавказе Ахундов совмещал с педагогической и литературной деятельностью. Начиная с 1836 года он работал в Тифлисском уездном училище в должности учителя азербайджанского языка и литературы. Именно в эти годы он знакомится с великим армянским поэтом-просветителем Хачатуром Абовяном, автором знаменитого романа «Раны Армении»[3]. Совместная работа в училище, тесное общение и дружба с Абовяном, несомненно, сыграли важную роль в формировании просветительских идей Ахундова.