Искушая судьбу - Рединг Жаклин - Страница 66

• Предыдущая
• 66/68
• Следующая

– И вы убьете свою сестру, Оуэн?

– Теперь она, как и ее мать, стала английской шлюхой. Ни одна истинно ирландская женщина не опустится до того, чтобы согревать постель англичанину. Кроме того, из нее больше нельзя извлечь никакой пользы. Она выполнила все, на что была способна.

Пытаясь понять, действительно ли Оуэн собирается выполнить свою угрозу, Адриан сделал шаг вперед.

Оуэн оттащил Мару подальше и еще сильнее вдавил лезвие в ее шею.

– Я сказал – не подходить. Вы хотите, чтобы я пролил кровь?

Адриан не ответил на вопрос.

– Я не спрашиваю, как вам удалось ускользнуть из рук палача, потому, что вы уже не раз доказывали свои способности к добегу из английских тюрем, но никак не могу понять, зачем вам было возвращаться в Кулхевен. Судя по ножу, который вы держите у ее горла, отнюдь не для того, чтобы попрощаться с сестрой.

У вас должна была быть какая-то важная причина для этого. Должны же вы понимать, что власти преследуют вас по пятам и в первую очередь будут искать вас там, где поймали.

Оуэн ухмыльнулся:

– Я не собираюсь быть здесь, когда за мной придут. Я здесь только до тех пор, пока не овладею одной вещью, слишком ценной, чтобы оставлять ее. , – Не могу поверить в то, что вы имеете в виду портрет своей матери, Оуэн, которую вы только что назвали английской шлюхой.

Совсем забыв, что он держит острое лезвие у ее шеи, Мара попыталась повернуться.

– Это гобелен. Ты вернулся за кулхевенским гобеленом, не так ли?

Оуэн улыбнулся, в тусклом свете его лицо приняло дьявольское выражение.

– Довольно умно с твоей стороны, сестра. Но все же не настолько умно. Ты так и не поняла, что, пока ты носилась как курица с отрубленной головой, готовая сделать все, о чем я тебя ни попрошу, только бы заполучить этот никчемный кусок истории Кулхевена, он все это время был здесь, совсем близко, под самым твоим носом.

– Ты спрятал его под портрет матери. Я спрашивала Адриана, но он сказал мне, что среди вещей, оставшихся после штурма замка, гобелена не было.

– Он был там, но знал об этом только один я, потому что, как ты видишь, вынув гобелен из тайника в ее спальне, спрятал его под портрет, чтобы никто. другой не смог найти его.

– Но откуда ты знал, где он находится? Секрет тайника мать открыла только мне одной.

– Да, да, тебе, дорогой дочери, следующей хозяйке Кулхевена. В тот день, когда она показывала тебе тайник, я подслушивал у дверей. И как только вернулся в Кулхевен, решил проверить, на месте ли он. Я же говорил тебе, что его лучше продать, но ты не стала даже слушать меня. Что ж, теперь он поможет мне оказаться далеко отсюда, очень далеко. Он стоит целое состояние, собственно говоря, у меня уже есть покупатель – один богатый старикашка, интересующийся древностями.

– Но ты не можешь продать гобелен, Оуэн. Он, принадлежал нашей семье несколько поколений, со времен Руперта де Калевена.

– Чушь! Ты, кажется, забыла, что семьи больше не существует. Твой муж и ему подобные уничтожили нашу семью и отобрали все, чем мы владели, все, кроме нас самих. И сейчас ты, моя кровь, единственная оставшаяся у меня родственница, поможешь мне уйти отсюда, Вон там веревка, которая свисает с площадки, Мара.

Возьми ее. Давай.

Он еще крепче прижал лезвие ножа к ее шее. Не зная, как ей поступить, Мара взглянула на Адриана.

Он кивнул ей.

Мара схватила веревку и дрожащими пальцами подала ее брату. Чтобы встать позади нее и взять у нее веревку, Оуэн должен был ослабить свою хватку. В этот момент налетел яростный порыв ветра, поднявший с площадки накопившийся в углах мусор и сухие листья.

Чтобы защитить глаза от сора и пыли, Оуэн должен был на мгновение отпустить Мару. Воспользовавшись подвернувшимся случаем, Адриан схватил Мару за руку и отшвырнул вне пределов досягаемости брата.

– Ну, иди сюда!

Направив лезвие ножа ему в грудь, Оуэн пошел на Адриана. Тот схватил его за руку, когда лезвие было уже в опасной близости от груди. Бессильная что-нибудь предпринять, Мара могла только следить за тем, как они борются за нож. Вскоре нож выпал из рук Оуэна и, прыгая по каменным плитам, улетел в дальний угол. Мара бросилась за ним, а когда обернулась, Оуэн каким-то образом сумел заставить Адриана стать спиной к краю башни и сейчас пытался спихнуть его вниз.

– Нет! – Мара подняла нож над головой как копье и, собрав все силы, бросилась на Оуэна. Он обернулся на крик, и как раз в тот момент, когда она собралась вонзить нож в его сердце, он нагнулся и угодил плечом прямо ей в живот. Нож выпал, дыхание перехватило, и Мара, скорчившись, упала из пол, держась за живот и жадно хватая воздух.

Голос Адриана перекрыл шум ветра:

– Мара!

Она взглянула вверх, не способная произнести ни одного слова, даже предупредить Адриана. Мара могла только беспомощно наблюдать за тем, как Оуэн, крича как сумасшедший, бросился на Адриана, чтобы спихнуть его вниз.

Но когда он уже почти настиг его, Адриан каким-то образом ухитрился уклониться. Оуэн сорвался с края со страшным криком, затихшим только тогда, когда он долетел до подножия скалы.

Адриан тут же оказался рядом :с Марой.

– У тебя все в порядке? Он сделал тебе больно?

– Все нормально. Просто застал меня врасплох. Я никак не могу восстановить дыхание.

– Дыши поглубже, пока не сойдет напряжение.

Вот и все. – Он улыбнулся ей. – Теперь, когда я увидел, как ты бросилась на своего брата с поднятым ножом, крича и пытаясь спасти мне жизнь, я действительно поверил в то, что ты богиня войны Морриган.

– Он больше не был мне братом, по крайней мере тем братом, которого я знала раньше. Война изменила его, превратила в кого-то другого, в кого-то, кто мне не нравился. Он пугал меня.

Теперь Маре удалось в достаточной мере восстановить дыхание, чтобы подняться на ноги. Адриан помог ей.

– Теперь все это кончено, Мара. Кроме одного… – Он нагнулся и поднял небольшую сумку, которую она не заметила. – Я думаю, что внутри лежит кое-что принадлежащее тебе.

Мара взяла сумку и расстегнула пряжку. Потом бережно достала оттуда кусок ткани и развернула его; золотые и серебряные нити сверкнули с тканого изображения. Огненноволосая дева Грейни и воин, ее, любимый, ехали вдвоем на резвом и могучем боевом коне, а за их спинами ярко сияло солнце. Он был великолепен – этот кулхевенский гобелен.

И тут до этого яростно дувший ветер вдруг утих и вокруг воцарилась мирная тишина. Листья, которые до этого бешеным вихрем крутились вокруг них, опять опустились на пол – Да, – сказал Адриан, обнимая ее рукой за плечи и увлекая за собой к двери на лестницу, – теперь наконец-то кулхевенский гобелен оказался в нужном месте и верных руках.

Замок Кулхевен. Август 1662 года

– Миледи, к замку скачет всадник в одежде королевского посланца.

Заслонясь ладонью от позднего летнего солнца, которое уже начало заходить за горы Килкени, Мара смотрела на Дейви, который бежал к ней, огибая живую изгородь из благоухающих кустов боярышника вдоль усыпанной гравием дорожки. Перед тем как подняться с земли, она воткнула маленькую железную лопатку во вскопанную черную почву и вытерла запачканные руки о передник. Это потребовало от нее некоторых усилий, потому что Мара была на последнем месяце беременности, но наконец, с помощью низко свисающих ветвей растущего рядом большого дуба, ей удалось встать.

Выращенные ею прекрасные розы – красные, розовые, желтые и белые – теперь оттенялись рядком прелестных пурпурных фиалок, которые она только что закончила высаживать в саду, разбитом еще ее матерью. В середине его на мраморной подставке стояли сверкающие на солнце бронзовые солнечные часы, привезенные для нее Адрианом из Дублина. Взглянув на циферблат, Мара увидела, что почти уже наступило время ужина.

– Я сейчас приду, Дейви. Ты уже предупредил его светлость?

Парень, который теперь уже стал почти мужчиной, запыхавшись, с трудом выговорил:

• Предыдущая
• 66/68
• Следующая