Эпистемология классическая и неклассическая - Лекторский Владислав Александрович - Страница 46

2. Поэтому возможна иная интерпретация понятия отражения у В. И. Ленина — в качестве соответствия идеального предмета (образа) реальному оригиналу. В. И. Ленин много раз уподобляет образ отпечатку, картине, копии предмета. В этой интерпретации отражение может понято как позиция теоретико-познавательного реализма в его репрезентационистской версии — позиции, весьма влиятельной в современной литературе по теории познания (критический реализм (Рассел, 1957; Popper, 1972)), когнитивной науке (проблема репрезентации (Dennett, 1987 а)) и философии науки (в последнем случае в виде так называемого научного реализма (Бунге, 1975; Seilars, 1963; Bhaskar, 1978; Harre, 1986)).

Первая интерпретация теории отражения не получила широкого распространения в советской философской литературе, хотя развивавшаяся Э. В. Ильенковым (Ильенков, 1960) и некоторыми другими авторами идея о тождестве бытия и мышления (осужденная официальной советской философией в качестве еретического отступления от марксизма) близка именно этому пониманию.

Зато вторая интерпретация получила широкое распространение. Отражение было истолковано как изоморфное или гомоморфное соответствие образа предмету. Такое понимание открыло возможность для широкого использования при исследования проблематики отражения данных и идей теории информации, кибернетики, семиотики, теории моделирования и др. дисциплин. В определенной степени эти исследования предвосхитили современное обсуждение проблемы репрезентации в рамках когнитивной науки. Одновременно изучались особенности отражения «как всеобщего свойства материи» с опорой на теорию информации и теорию систем и в связи с процессами биологической эволюции. Подобное истолкование отражения по сути дела не противоречило пониманию отношения ощущения к реальности как отношению знака к оригиналу, т. е. той самой «теории иероглифов» Г. Гельмгольца, которую В. И.Ленин осудил как отступление от теории отражения и которая, естественно, официально не могла приниматься в советской философии.

В рамках изучения отражения советскими философами и психологами (в частности, С. Л. Рубинштейном (Рубинштейн, 1957), А. Н.Леонтьевым (Леонтьев, 1979), Э. В. Ильенковым (Ильенков, 1974), В. П. Зинченко (Вергилес, Зинченко, 1967), В. С. Тюхтиным (Тюхтин, 1972), А.М.Коршуновым (Коршунов, 1968) и др.) были получены результаты, которые при соответствующей интерпретации могут быть использованы в современных исследованиях. Вместе с тем теория отражения сталкивается с рядом трудностей.

1. Ряд из них относится к теоретико-познавательному реализму в целом. Если понимать познание как репрезентацию, то возникает ряд проблем. Во-первых, не ясно, кто может воспринимать эти репрезентации (для теории отражения они выступают как образы). В случае обычного восприятия предметов реального мира субъект использует свои органы чувств, доставляющие ему сенсорную информацию. Однако как можно воспринимать «внутренние предметы» (образы), обитающие только в мире сознания? Какие органы чувств можно использовать в этом случае? И кому принадлежат эти органы? Современные сторонники теоретико-познавательного реализма (в частности, Дж. Гибсон (Гибсон, 1988), X. Патнэм (Putnam, 1990), в нашей литературе Э. В. Ильенков (Ильенков, 1974) и др.) находят выход из этой трудности, предлагая новое понимание восприятия, представления, интенциональности как отношения сознания к внешнему ему предмету. Во-вторых, не вполне очевидно, как можно совместить тезис теоретико-познавательного реализма с фактом культурно-исторической обусловленности норм и идеалов познания вообще и научного познания в частности. Между тем, культурно-исторический подход к пониманию познания весьма влиятелен в современной мировой философии и получил оригинальную реализацию в работах отечественных авторов, исходивших из ряда идей К. Маркса. В принципе и эта трудность преодолима, как показывают, например, работы Р. Харре (Harre, 1986), X. Патнэма (Putnam, 1990), а в нашей литературе Э. В. Ильенкова (Ильенков, 1962), В. А. Лекторского (Лекторский, 1980) и др.

2. Сам термин отражение является весьма неудачным, ибо вызывает представление о познании как о следствии причинного воздействия реального предмета на пассивно воспринимающего это воздействие субъекта. В действительности, познание даже на уровне восприятия — это активный процесс сбора информации о внешнем мире, предполагающий использование перцептивных гипотез, когнитивных карт, некоторые из которых могут быть врожденными. В процессе мышления применяют ся разнообразные знаковые средства. Познание может относиться к тем предметам, которых еще нет (познание будущего) или которых уже нет (познание прошлого). Следует заметить, что отечественные авторы, разрабатывавшие проблематику теории отражения, понимали познание как активный процесс и в большинстве случаев вкладывали в термин отражение такое содержание, которое позволяло преодолеть механистические ассоциации, связанные с этим термином.

3. Сами исходные положения теории отражения, сформулированные В. И. Лениным, как уже сказано, являются противоречивыми и допускают разное понимание. Хотя отечественные авторы, исследовавшие данную тематику, в ряде случаев давали на практике свою интерпретацию этих идей, по сути дела отходящую от ленинских формулировок, официально отказаться от последних в советские годы было невозможно. В частности, в отечественной философской литературе было распространено некритическое принятие положения В. И. Ленина об ощущении как «субъективном образе объективного мира» (в действительности, даже если принять тезис о существовании ощущений, в чем сегодня сомневаются многие философы и психологи, ощущение не может рассматриваться как знание, а значит, как образ). Догматизация «ленинской теории отражения» затрудняла исследование ряда проблем теории познания, в том числе и потому, что не позволяла сопоставлять это понимание познания с другими теоретико-познавательными концепциями: феноменализмом, инструментализмом, трансцендентализмом и т. д. (Ойзерман, 1994; Ойзерман, 2000).

Реальное содержание исследований познания как отражения, осуществленных в отечественной философии, можно более адекватно интерпретировать в понятиях теоретико-познавательного реализма (в его разных вариантах). В то же время было бы неверным перечеркивать результаты этих исследований. Еще более неверным является мнение о том, что теоретико-познавательный феноменализм и инструментализм заведомо имеют преимущества перед реализмом (а подобное мнение иногда высказывается в нашей современной литературе в связи с критикой теории отражения).

Субъект (от латинского subjectus — лежащий внизу, находящийся в основе, от sub — под и jacio — бросаю, кладу основание) — носитель деятельности, сознания и познания. Важно заметить, что такое понимание субъекта берет начало только в философии Нового Времени, это связано с характерным для этой философии субъектоцентризмом (см. Я, Теория познания). До этого под субъектом понималось метафизическое основание вещей, предметов, прежде всего тех, которые существуют объективно реально.

Большинство представителей классической философии отождествляли субъект с центром сознания, Я. Эмпирики, отрицавшие Я как самостоятельное начало, отрицали и существование субъекта. Трансцендентали-сты, различавшие эмпирическое и трансцендентальное Я, соответственно различали эмпирического и трансцендентального Субъектов. Вообще вся проблематика, связанная с пониманием субъекта, была в классической философии по сути дела тождественна проблематике Я. Правда, были и важные исключения. Так для Гегеля Абсолютным Субъектом является не Я, а лежащий в основе всей действительности Абсолютный Дух. Индивидуальное Я (индивидуальный Субъект) производно с этой точки зрения от развития Абсолютного Субъекта.

Для современной философии субъект — это прежде всего конкретный телесный индивид, существующий в пространстве и времени, включенный в определенную культуру, имеющий биографию, находящийся в коммуникативных и иных отношениях с другими людьми. Непосредственно внутренне по отношению к индивиду субъект выступает как Я. По отношению к иным людям он выступает как «другой». По отношению к физическим вещам и предметам культуры субъект выступает как источник познания и преобразования. Субъект существует только в единстве Я, межчеловеческих (меж-субъектных) взаимоотношений и познавательной и реальной активности.