Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 59

• Предыдущая
• 59/64
• Следующая

Император сидел в кабинете, на небольшом диванчике ярко-красного цвета, который помнила даже я. Всегда мечтала посидеть на нем, забравшись с ногами. Мечты сбываются, правда, порой через десятилетия.

Я почти охрипла, рассказывая обо всем, что произошло с момента моего побега. О маме и папе, о поступлении в университет, об отношениях с Кэдерном. Я не стала рассказывать, что Карнатар первым нашел меня, и о том, как он меня нашел. Не стала я рассказывать и о Смиле. Его и так ожидало неплохое потрясение.

– Ты была счастлива? – спросил отец.

– Моментами, – ответила я. – У меня была хорошая семья. Лучше вы не смогли бы найти.

– Ты знаешь… – Отец побледнел.

– Я услышала ваш разговор с Карнатаром. Вы хотели отдать меня.

– И сбежала.

– Сбежала, – вздохнула я. – Папа, прости меня.

– Дейнатара!

Он обнял меня и погладил по волосам.

– Ты даже не представляешь, как я счастлив, что с тобой все хорошо, моя девочка. Ты останешься? Или уедешь к семье?

– Мою семью выслал Карнатар. Они помогли мне, а он их объявил преступниками и выслал…

И я поняла, что проговорилась. Села, испуганно глянула на отца, который застыл на месте.

– О чем ты говоришь? Карнатар выслал твоих родителей? Он ведь не знает, что ты вернулась.

Я закусила губу.

– Отвечай, Дейнатара!

– Он знает. Он заставил меня вернуться.

– Как давно?

– Чуть меньше трех месяцев, – пришлось сознаться.

– И он выслал твоих приемных родителей?

Я кивнула.

– Мы вернем их, не беспокойся. – Его голос снова стал ласковым. – А с Карнатаром я разберусь.

Не понравилось мне что-то в этой фразе. То ли интонация, то ли опять предчувствие какое встревожило. Но думать не хотелось. Меня в этой семье впервые в жизни любили, меня слушали!

– Ты любишь Кэдерна? – спросил отец.

– Люблю. Он хороший. Мы часто ссоримся, но когда не ссоримся, все очень хорошо.

– Он обижает тебя?

Я помедлила, прежде чем ответить.

– Нет, не обижает. Я сама виновата почти во всем. Врала, молчала, притворялась. Отсюда все проблемы. Мы разберемся.

– Ты так выросла…

– Папа, у нас с Кэдом будет ребенок.

Его рука замерла на моих волосах. Я знала, он думает о том же, что и я. Нет благословения.

– Дейнатара…

– Я знаю. Мы справимся. Если я сумела выжить, то и ребенок сможет.

– Дайте Боги, чтоб было так… Тебе что-нибудь нужно?

– Есть хочу, – призналась я. – Очень.

– Значит, сейчас будем ужинать. Если это слово применимо к данному времени суток.

Я посмотрела на часы, было около двенадцати. Я зевнула.

– Устала?

– Устала, – вздохнула я. – Слишком много приключилось событий.

– Я был бы рад отправить тебя отдыхать, девочка, но мне нужно дать объяснения по поводу случившегося. Арестованы несколько советников, прошел слух о гибели служанки. Мое долгое отсутствие вызовет пересуды. А потом я хотел бы представить тебя двору и сообщить о твоем возвращении.

– Ладно, – согласилась я. – Потерплю. Лучше уж покончить со всем этим сейчас.

– Ты действительно останешься? – с несвойственной ему улыбкой спросил отец.

– Останусь. Только я хотела бы вернуться в университет и закончить его. Брошенное образование не входит в список положительных качеств принцессы.

– Все, что захочешь, – сказал отец, заключая меня в объятия. – Только не пропадай больше.

А я и не хотела убегать. И пусть впереди грядет битва за жизнь ребенка, пошатнется вера людей в Старейшин, я все равно хотела быть здесь. Не равнодушный отец и надменный брат были моей семьей. Теперь моей семьей были любящий папа, веселый брат, любимый мужчина, названая мать. А также Эри, которая еще ничего не знает, ее Тар, который вскоре на ней женится, мои приемные родители, которые скоро вернутся домой, и мой ребенок, который скоро родится. Ради этого стоило бороться со всем, что подкидывает судьба.

Надевая серебряное платье, купленное Силианной, я волей-неволей возвращалась мыслями к книге. Она лежала открытой на той странице, где я остановилась. Следовало покончить с этой историей, прежде чем принцессу Дейнатару представят всем.

Я провела пальцем по книге, рассматривая изображение Мадлен. Ее красные волосы были единственным ярким пятном на обложке. Я посмотрела в зеркало. Наверное, если бы какой-нибудь режиссер решил поставить историю этой девушки в театре, я бы стала идеальной актрисой для этой роли. Именно так должна была выглядеть Мадлен – усталая, осунувшаяся, напуганная. Жалкое зрелище, должно быть.

«Меня выгнали из города. Старейшина, уходя, махнул стражнику, и двое крепких молодых парней выбросили меня за ворота. Я бросилась к ним, в убогой комнатушке остались мои последние вещи, но ворота захлопнулись, и, как бы я ни стучала, все было без толку. Я привалилась к стене неподалеку от ворот. Проходившие мимо люди кидали мне мелкие монеты или какую-то еду. Сил говорить и двигаться не было. Когда пошел снег, я заплакала и свернулась калачиком.

Даже умирая, я думала о Фаре. Невыносимо больно было вспоминать наши дни и ночи, невыносимо больно было представлять счастливую жизнь с ним. Он меня предал, бросил умирать, но обиды я не чувствовала. Я знала, что он страдает не меньше меня.

Бедный мой мальчик, тебе, как и мне, искалечили судьбу Старейшины.

Ни у кого нет права решать, кому жить, а кому нет.

– Ты умрешь, Мадлен. Ты сама выбрала свою судьбу. Ты и твой принц. Вы не боретесь за свою жизнь и жизни своих детей, вы – стадо баранов, которым нужно управлять. Ты никогда не сможешь победить. Никогда не выберешься из этой кабалы. Жизнь за жизнью ты будешь умирать от наших проклятий лишь за то, что осмелилась прийти сюда. Пока стоит Облачный Храм, ты и твой Фар никогда не обретете покой.

Таковы слова Леаса. Я знаю, что холод вот-вот заставит меня уснуть, а затем и умереть. Но я постоянно слышу в голове эти слова. Быть может, есть что-то там, после смерти. Жизнь за жизнью. Если я постоянно перерождаюсь, я когда-нибудь смогу разорвать этот круг. Накопить опыт прошлых жизней».

– Дейна! – В комнату вошел Кэдерн. – Нам пора.

– Уже? – Я вздрогнула и вытерла глаза. – Идем.

– Ты берешь книгу с собой? – удивился он.

– Мне нужна она. Просто нужна.

Кэд взял меня под руку.

– Когда-нибудь ты расскажешь, о чем она? – спросил мужчина.

Прошли долгих полминуты, прежде чем я смогла ответить:

– Обо мне.

Десятки людей смотрели на меня. Хотелось куда-нибудь спрятаться и не высовываться, пока все не успокоится.

Когда отец объявил мое имя, воцарилась тишина. Нехорошая тишина, звенящая. Даже тихая до этого момента музыка смолкла. Ни объявление о предательстве Жозетт, ни поспешное провозглашение Леона императором не произвели такого фурора, как я, вышедшая на сцену в серебряном платье, и отец, представивший меня всем.

Силианна плакала, Кэд неуверенно ее обнимал. Смиля видно не было, Карнатар же, казалось, совсем не интересовался происходящим. Остальные гости были слишком изумлены, чтобы проявлять эмоции.

А потом грянул гром. Вернее, мне так показалось, потому что аплодисменты оглушали и сбивали с толку. Я неуверенно улыбнулась. Эти люди – все, стоящие в зале, – аплодировали мне, приветствуя. Те, кто еще недавно презрительно морщился, когда Кэд представлял меня императору, сладко улыбались, радуясь возвращению принцессы Дейнатары.

Я кивнула и собралась было уйти со сцены, но тут мужчины поклонились мне, а женщины присели. Растерявшись от такого выражения уважения, я взглянула на отца. Тот тепло мне улыбался.

– Я могу спуститься? – спросила я.

– Да, дорогая, иди к Кэду.

Испытывая невероятное облегчение, я спустилась в зал. Возобновилась музыка, погас яркий свет, и все вернулись к напиткам, еде и танцам. Странные, в сущности, люди – произошел фактически переворот. А они радуются то помолвке одной принцессы, то возвращению второй. И это при том, что первая заперта до вынесения приговора, а вторая ввязалась в войну со Старейшинами.

• Предыдущая
• 59/64
• Следующая