Чего хотят вампиры - Никитина Елена Викторовна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/62
• Следующая

— Я жду ответа! Что вы не поделили?

Ох, ох, ох! Какие мы грозные.

— Грудь, — со всей возможной серьезностью ответила я.

Не знаю, что у клыкастых аборигенов считается приличным, а что — нет, но мне точно терять нечего. Поэтому имею полное право быть предельно честной.

— Чью? — опешил от столь неожиданной откровенности страж, вмиг подрастеряв всю свою суровость. Бедняга даже посох чуть не выронил, однако успел на него вовремя опереться и не ударить лицом в грязь перед дамами.

— Ее. — Мой палец непочтительно указал на сопящую позади меня блондинку.

— А чего это сразу мою? — не захотела та быть крайней. Причем больше из чувства противоречия, чем по необходимости. — Все с твоей началось!

— Это еще с какой стороны посмотреть, — многозначительно фыркнула я и снова обратилась к впавшему в ступор мужчине: — А что за звери такие «дэрэелы»?

Надо же знать, с кем тебя только что сравнили, и стоит ли воспринимать данное обращение как оскорбление или же все-таки как комплимент.

— А? Что? — не сразу наладил связь с реальностью грозный вампир, не без труда отрывая рассеянный взгляд от «наглядного пособия» в глубоком декольте блондинки. Кажется, животрепещущая тема вызвала кучу эмоций не только со стороны женской части нашего теперь уже трио. Разница состоит только в том, что мы с вампиршей эти самые эмоции выплескивали наружу, привлекая тем самым повышенное внимание окружающих, а вот клыкастый мэн капитально ушел в себя.

— Дэрэела, недоучка ты чужеродная, — это максимально вежливое обращение к женщине, — взяла на себя функции переводчика белокурая язва и, скорчив максимально брезгливую физиономию, добавила: — Только не пойму, какое к тебе это имеет отношение?

Как же быстро она поменяла свое мнение насчет меня. Сначала любопытство, потом недоумение, а теперь я вообще бяка бячная. Интересно, вампиры все такие непостоянные или это мне опять так несказанно «повезло»? Собственно, чего удивляться? Сама себе яму вырыла и заслужила репутацию взбалмошной иномирянки. Хорошо еще, если меня тут за больную не держат, а то двухдневное затворничество уж больно на карантин смахивает.

— Глафирена, не забывайся! — неожиданно отмер ценитель женских прелестей и даже пристукнул по полу посохом, чтобы на него уж точно обратили внимание.

Мы, конечно, обратили. Каждая по-своему. Вампирша скромно потупилась и прикусила язык, а я начала давиться смехом. Потом посмотрела на притихшую блондинку и не выдержала — захохотала в полный голос. Это же надо так — опасного в своей красоте и смертоносности хищника назвать Глафиреной… Глафирой… Глашкой! Ой не могу! Вампир Глашка! У моего соседа по лестничной клетке, когда я еще в школе училась, так хомяка звали. Причем хомяк был с ярко выраженными суицидальными наклонностями. Он забирался по лесенке под самый потолок далеко не маленькой клетки, потом одновременно отпускал все четыре лапки и кулем летел вниз. Лежал так, приходя в себя, а затем снова лез вверх. И так по несколько раз на дню! Что бедный зверек этим мазохистским способом хотел донести до сознания хозяина, так и осталось невыясненным, но прожил грызун недолго. А вот я через столько лет вдруг вспомнила этого горе-хомячка и теперь задыхалась от хохота, представив холеную высокомерную блондинку, периодически падающую с потолка клетки, вскакивающую, опять забирающуюся на самый верх и снова падающую. А если еще удлинить красотке два верхних резца вместо клыков, то картина вообще получается уморительная.

— Миррен Карилен, кажется, она ненормальная, — недоуменно взирая на веселящуюся меня, поставила диагноз вампирша. И даже отошла немного в сторону, чтобы, не дай бог, не заразиться. — Так же, как и ее спутник, ведь он тоже ведет себя неадекватно. Может, переход через Врата так пагубно повлиял на их психическое состояние? Представляю, как изменились вкусовые качества крови…

Упоминание о «спутнике», который не мог быть никем иным, кроме Вадима, вмиг смахнуло всю мою чрезмерную веселость, словно веник паутину. Страх и тревожное неведение пусть за подлого, но единственного близкого мне здесь человека ледяной рукой сжали сердце. Собственнические инстинкты трусливо отступили на второй план.

— Где мой муж?! Что вы с ним сделали, кровопийцы?! — набросилась я на представителей упыриной братии, готовая любыми путями выцарапать из них хоть какую-нибудь информацию о своем благоверном. Во мне хотя бы есть капля вампирских генов, как-то защищающих от использования клыкастыми аборигенами по прямому назначению, а вот Вадим для них — потенциальная беззащитная жертва.

— Значит, тот псих с манией величия, что пришел вместе с тобой, — твой муж? — удивленно воззрилась на меня Глафира, снова принимаясь терзать свое массивное кольцо. — Какой кошмар!

— Он — ученый, ему по статусу положено быть несколько не в себе, — бросилась я на защиту своего благоверного.

— Первый раз вижу столько ненормальных людишек в одном месте, — удивленно приподняла идеальную бровь блондинка. — Обычно человечки здесь ведут себя более покладисто и так не истерят. Или в вашем мире все такие?

— Просто у некоторых отдельно взятых индивидуумов уже есть негативный опыт. — Мне сразу вспомнился безумный, поистине страшный взгляд Стефианира и два полностью обескровленных трупа впоследствии. — Только от ответа не надо уходить. Где мой муж?

— Ну… — Клыкастая язва сразу отвела взгляд и так многозначительно облизнулась, что мне стало нехорошо.

— С твоим спутником все в порядке, — поспешил реанимировать мое состояние Карилен, но только для того, чтобы снова окунуть в пучину тревожного неведения. — Пока.

— Что значит «пока»? — окончательно взорвалась я. — Почему нас расселили по разным комнатам и не дают видеться? Зачем закрывают на сто засовов и оставляют мариноваться в собственном соку? И почему нас не кормят, в конце концов?! Меня, по крайней мере. Это произвол, шовинизм и разжигание межнациональной розни! Ко всему прочему, мне нужно переодеться, почистить зубы, помыться, а то скоро блохи стадами гулять начнут. У вампиров бывают блохи? Ничего, если с гостями и дальше так поступать будете, обязательно заведутся.

Карилен внимательно выслушал все предложенные его вниманию претензии, смерил меня задумчивым взглядом и… поудобнее перехватил посох.

Опа-на! Кажется, сейчас тут кого-то будут бить. И этот кто-то — я, чтобы «в чужой рот свои клыки не переставляла», как говорят вампиры. Противопоставить столь грозному оружию мне было нечего, а умирать так бесславно, получив палкой по маковке или любой другой части единственного и любимого во всех отношениях организма, совершенно не хотелось.

— Миррен Карилен, можно я ее все-таки укушу, — повернулась вампирша к подозрительно молчаливому стражу и сложила губки бантиком. Вот стерва! А еще говорила, что не собирается мою кровь пробовать.

М-да, положеньице… С одной стороны клыки, с другой — посох. Если честно, мне не нравится ни то ни другое. И как прикажете теперь выкручиваться?

— Светлана… я правильно назвал твое имя, пришлая алаканта? — проигнорировал мужчина просьбу капризной блондинки и, дождавшись моего осторожного кивка, обратил-таки свой непроницаемый взор на Глашку. — Светлана и ее спутник до Лика Справедливых будут иметь статус неприкосновенности. Это закон, который тебе хорошо известен.

Ну наконец-то хоть что-то начинает проясняться! Значит, пока наши с Вадимом жизни вне опасности. Ровно до тех пор, пока не явится какой-то загадочный лик и не примется за нас всерьез. Теперь осталось выяснить, сколько времени нам отпущено до вынесения приговора.

— О Лике Справедливых будет сказано накануне, — словно прочитав мои мысли, продолжил Карилен. — А теперь, Светлана, если желаешь, я отведу тебя к… мужу. Вам принесут еду и напитки.

Желаю ли я? Ха, глупый вопрос. Конечно, желаю. И даже не знаю, чего больше — увидеться с Вадимом или набить голодный до состояния полного высыхания желудок, который на предложение поесть тут же откликнулся бурно и громогласно. И нечего на меня так подозрительно смотреть, раньше кормить надо было, а сейчас ничего не поделаешь — физиология.

• Предыдущая
• 4/62
• Следующая