Чужая невеста - Никольская Ева - Страница 52
- Предыдущая
- 52/71
- Следующая
Они замерли друг напротив друга. Два опасных хищника, готовых в любой момент сцепиться. Тихое рычание рыжика, сумасшедшие глаза Фимара… и никаких движений, никаких попыток преодолеть разделявшее их расстояние. Просто пауза, когда глаза смотрят в глаза – и эта схватка не менее напряженная, чем драка. Мужчины, помогавшие заметно помятому Йену подняться, тоже замерли в ожидании. Замерла и я, продолжая лежать на подстилке из соломы. От понимания того, что мой норд жив и даже способен стоять на ногах, дышать было легче. И я, дрожа от пережитого ужаса, судорожно вдыхала запах вступившегося за меня кота. Ноздри щекотали крошечные частицы пыли, за шиворот забилась сухая трава, но все это казалось сущей ерундой в сравнении с тем, что творилось в нескольких метрах от меня.
Керсы продолжали стоять и бить хвостами, состязаясь в рычании. Что это? Попытка договориться или вызов на бой? Все происходящее выглядело странно. Очень странно… потому что Сорис по пути сюда обмолвился, что горные коты сторонятся безумных собратьев и единственное, из-за чего они могут ввязаться с ними в драку, – это угроза потомству, иначе просто предпочтут отступить. Но даже в самом жутком безумии эти животные крайне редко нападают на малышей.
И вот я валяюсь в закутке одного рыжего зверя, а он бьет хвостом и угрожающе рычит, защищая… меня? Где-то на краю сознания мелькнула паническая мысль, что я для него лишь порция живого мяса, за которую он решил побороться. Но интуиция подсказывала: меня приняли скорее за попавшего в беду ребенка, чем за еду. И это вселяло надежду. Отступать рыжик не собирался, всем своим видом демонстрируя готовность стоять до конца на пути собрата.
А Фимар, судя по ошалелому взгляду, похоже, снова становился собой. Безумие накатывало на него волнами. Он то слышал окружающих, позволяя к себе прикасаться, как это было с Йеном, то снова замыкался в своей боли, теряя разум. И сейчас серебристо-черный от грязи зверь отступил. Но не успела я перевести дух, как он бросился снова.
Драка была яростной и быстрой. Фимар, вывернувшись из-под когтей моего защитника, прыгнул сверху, саданул его лапой по уху и рванул ко мне. Но поверженный рыжик успел снова преградить ему путь. Правда, на этот раз неуклюже и второпях. Отчего схлопотал новую порцию болезненных ударов, болезненно взвыл, но… не сдался. Они покатились по каменному полу в сторону других закутков, однако ни один керс больше не ввязывался в драку. Все продолжали сохранять нейтралитет, прячась в своих уютных «норах». Ко мне же метнулся Йен. Но он даже не попытался меня поднять, вместо этого встал, тяжело дыша, на входе в огороженное стойло, защищая меня собой, как только что делал рыжий керс. Рыжий… хм.
Фэб вынул из ножен короткий меч, но грубый окрик Сориса:
– Решил нас угробить, болван?! – заставил его спрятать оружие обратно.
Дальнейшее происходило как в замедленном сне. Из своего положения я видела почти все, несмотря на ноги норда, загораживающие часть обзора. Безумие победило разум, боль нашла отдушину в ярости… Фимар одолел противника и, прижав его к полу, вцепился зубами в шею. А в следующее мгновение, разрезав с тихим свистом воздух, и в шею самого победителя впился тонкий клинок. Секунда, две, три… и наводящий ужас керс обмяк, растянувшись на своем сопернике. Фимара тут же оттащили подскочившие к ним парни. Фэб попробовал осмотреть рану рыжика, но тот рыкнул, давая понять, что против, затем поднялся, сделал пару нетвердых шагов в нашем направлении и… повалился на бок, теряя сознание.
Я вскочила, будто меня ужалили. Не отдавая себе отчета, кинулась к мохнатому защитнику, но угодила в крепкие объятия рыжего норда. От него пахло кровью, сыростью и чужим безумием. Но мне было все равно. Меня трясло, ноги подгибались, а из глаз катились беззвучные слезы.
– Прости, прости, прости, – шептал «медведь», сжимая меня все сильнее. Но мне его не за что было прощать. Ведь он жив, он рядом, он бы закрыл меня своим телом не раздумывая. Он и… еще один рыжий союзник, над которым сейчас хлопотали парни.
А рядом с лежащим без движения Фимаром сидел белый как мел Сорис. Он молча вытирал тряпкой клинок, убивший керса, и глаза его как-то странно блестели. Впрочем, нет, показалось. Приличное расстояние, огненное освещение, соленая пелена на собственных глазах… мало ли что при таком раскладе может привидеться пережившей кошмар девушке? Например, что большие и сильные мужчины тоже иногда плачут.
– Мертв? – спросил парень, имя которого я не знала, посмотрев на старшего товарища. Тот кивнул, продолжая бездумно тереть уже давно чистый нож. – Яд эрской змеи? – Снова слабый кивок и молчание в ответ. – Надо было сразу убить, а не пытаться его спеленать, – вздохнув, пробормотал молодой меченый.
– Своего бы ты сразу убил? – неожиданно взвился Фэб, волком глянув на соратника.
– Если бы он ТАК свихнулся и угрожал чьей-то жизни – да, – не отводя глаз, ответил ему тот.
– Олек прав, – наконец заговорил Сорис. – Мы не имели права рисковать жизнью лэфы. Ее нельзя было сюда приводить, – переведя взгляд на нас, сказал он.
– Это моя вина, – взял на себя всю ответственность мой «медведь». – Мне и отвечать перед Ильвой.
– Не надо передо мной отвечать, а? – простонала я, утирая тыльной стороной ладони заплаканные глаза. – Скажите лучше, что с Рыжем?
– С Рыжем? – как-то очень слаженно переспросили мужчины.
– Да, с котиком что? – повторила вопрос я и, указав на раненого, добавила: – Вон с тем?
– Рыж, значит, – неожиданно усмехнулся Сорис, поднимаясь на ноги и убирая нож. – Эйрикер бы посмеялся, узнав, как новая хозяйка окрестила его керса, – покачав головой, сказал он.
Некоторое время спустя…
– А ты уверен, что тебе можно самому мыться? – недовольно поинтересовалась я, сидя на скамье возле разогретой Лаашем купальни. То, что мужчина наотрез отказался от моей помощи, меня немного обидело, и потому из заботливой лэфы я превратилась в ворчливую занозу, которая придиралась ко всему подряд. – Ваш лекарь говорил…
– Можно, Иль, – сказал мужчина, погружаясь в темную воду. Раздеваться полностью он не стал, договорившись с дежурным «феном» на полную просушку одежды после купания. Только рубашку снял, ремень, носки и обувь, оставшись в штанах.
Пока раны рыжего обрабатывал пожилой норд, заведующий местным «медпунктом», я разговаривала с Йеном, который чувствовал себя очень виноватым и потому с готовностью отвечал на все мои вопросы. А их было немало. Прежде всего, меня интересовало, почему в драку не вмешались элементали. Ведь любой воздушник мог снести керса с лежащего на полу «медведя» без особого труда. На что мужчина ответил, что пытался не скинуть, а удержать Фимку, чтобы позволить остальным опутать больное животное сетью. И царапины, которыми наградил норда кот, были следствием не нападения, а попытки вырваться.
С такой точки зрения я на ту жуткую возню как-то не смотрела. Поэтому призадумалась малость, а потом все же повторила вопрос про духов. Йен сказал, что они, как и порезы, нанесенные оружием, могли спровоцировать зверя на еще большую агрессию. Поэтому Сорис запретил Фэбу вынимать из ножен меч. И именно поэтому в керсарне не было активных элементалей. А потом норд снова принялся винить себя за то, что привел меня туда. Закатив глаза, я вздохнула и принялась отвлекать этого чрезмерно ответственного типа очередными вопросами.
Оказалось, что Рыж вырубился не от ран. Вернее, не только от них. Керс по какой-то одному ему ведомой причине выбрал меня хозяйкой. Потому и на защиту кинулся. Но эмоциональная привязка, которая обычно проходит у котят в детстве, ослабила взрослого зверя, а наряду с полученными ранами и вовсе выбила из сил. Но, как заверили меня и Йен, и Сорис, и даже мрачный Фэб, здоровью Рыжа ничто не угрожало. Полежит пару дней и поправится, если, конечно, хозяйка будет его регулярно навещать.
Естественно, я согласилась. Хотя осознать то, что у меня теперь появился мохнатый питомец размером с лошадь, пока не получалось. Я просто была благодарна этому коту за свое спасение. А еще он мне очень понравился. Рыжий… почти как некоторые мрачные типы, сидящие в каменной «ванне» и делающие вид, что очень заняты процессом мытья. Остальные норды, бывшие в керсарне, плескались в открытых купальнях. Мы же с Йеном ушли за перегородку. У меня самой все тело чесалось после соломы и кошачьей шерсти, но на том, чтобы первым мылся мужчина, я все-таки смогла настоять.
- Предыдущая
- 52/71
- Следующая
