Чужая невеста - Никольская Ева - Страница 22
- Предыдущая
- 22/71
- Следующая
Не нужна я «медведю»? Что ж, его право! Зато Ташу нужна, и очень, о чем он не уставал повторять с той памятной встречи в борделе. Так откуда во мне это мерзкое чувство, будто я не замуж выхожу, а в гроб ложиться собираюсь? Почему так погано на душе, что даже мысли об удачном избавлении от жизни в доме Брэда не помогают настроиться на позитивный лад? Почему этот рыжий гад ушел с помолвки, не обернувшись? Тоже мне… друг, называется. Даже «спокойной ночи» не зашел перед сном пожелать! Ай, ладно… к черту всех!
Тряхнув головой в попытке отогнать неприятные мысли, я начала стелить постель. Хотелось хоть на время перестать грузиться и, плюнув на все, как следует выспаться этой ночью. Но не тут-то было. Стук в дверь, раздавшийся в тишине, напоминал нетерпеливое перестукивание когтей большого кота. И, помня о наличии у нордов подобных зверей, я даже немного испугалась поначалу. Постояла какое-то время, прислушиваясь, а как только стук повторился, осторожно спросила: «Кто?»
Голос Таша узнала не сразу: из-за двери он звучал приглушенно и немного странно. Но зато, когда все-таки узнала, напряжение исчезло, словно по волшебству, а губы сами собой растянулись в улыбке. По обычаям лэфири, жениху запрещалось встречаться с невестой по ночам свадебной пятидневки, и то, что норд явился сюда, нарушая все правила их идиотских обрядов, было так романтично и мило, что я не смогла не открыть. А в следующую секунду отшатнулась от порога и охнула, ибо мимолетная мысль о керсах, как выяснилось, попала в точку.
Верхом на серебристом коте меня тихо и умыкнули из Стортхэма ночью. Правда, сначала заставили надеть штаны и куртку, заявив, что погода на улице не для легких халатиков. Спорить со столь мудрыми замечаниями я, естественно, не стала, шустро натягивая на себя все то, что притащил поздний гость. Затем подпоясалась ремнем, чтобы не потерять чересчур свободные штаны, посильнее запахнула куртку, явно снятую с мужского плеча, и, довольная, забралась в знакомое седло, на котором мы с женихом уместились и вдвоем.
Было волнительно, немного нервно и очень любопытно узнать, что же за подарок приготовил для меня Таш. А еще вся эта авантюра помогала не думать о мужчине, мысли о котором упорно лезли в голову. Все! Баста! Нет здесь Йена. Зато есть мой черноволосый жених с очередным сюрпризом для своей невесты. Ну как тут не растаять?
Прогулка превзошла все мои ожидания. В отличие от той мрачно-размеренной процессии, в составе которой я приехала сюда, шальные прыжки и короткие перебежки огромного керса по тропам и каменным уступам были сродни «американским горкам». Сердце бешено стучало, щеки горели от хлестких пощечин ветра, побелевшие пальцы сжимали луку, а испуганные вскрики то и дело срывались с губ, когда мне казалось, что мы вот-вот свалимся вместе с нашим ездовым котом в темноту, царящую внизу.
Сверху, как ни странно, было светлее. Черное небо искрило звездами, в окружении которых горели две серебристые «луны». А серые камни, казалось, едва заметно фосфоресцировали, отражая мягкий свет ночных светил, прозванных лэфири Каярой и Киотой. Одноименные богини-близняшки в местном пантеоне занимали почетное место супружниц Римхольта. Впрочем, мне, «летящей» по ночным горам верхом на огромном керсе, было не до мифологии. Если бы не тепло и поддержка, исходящие от сидящего за спиной мужчины, я бы, наверное, сошла с ума от страха. А так лишь взбодрилась, получив порцию адреналина, и все-таки замерзла, несмотря на старания Таша прикрыть меня собой от ветра.
Прогулка закончилась на каменной площадке, расположенной напротив самого верхнего из четырех входов в Стортхэм. Вернее, не закончилась, а плавно перетекла в посиделки с вином и булочками, успевшими за вечер заметно зачерстветь. Но после ночных катаний аппетит разыгрался не на шутку, и похожая на сухари выпечка пошла на ура. Корзинка с едой, теплым покрывалом и дощечками для сидения была заблаговременно припрятана Ташем в небольшом тайнике, скрытом в скале.
Вот только сидеть на промерзших досках, пусть и накрытых шерстяной тканью, оказалось все равно холодно. Поэтому я предпочла стоять, любоваться ночным пейзажем, потягивать вино прямо из горлышка бутылки и делиться им с женихом. Он сделал мне шикарный подарок, заставив почувствовать себя почти такой же счастливой, как бывало в детстве… после посещения парка аттракционов с отцом.
– Ты знаешь, что по традициям лэфири на церемонии в Рассветном храме я должен буду дать тебе новое имя? – забрав из моих рук бутылку и сделав глоток, проговорил Таш. В отличие от меня, он с комфортом устроился на одной из деревяшек, лежащей на широком бортике площадки.
– Может, и знаю, но не помню, – продолжая подпирать спиной стену, сказала я и, надкусив очередную булочку, покосилась на сотрапезника. Лишний раз невзначай напомнить о моей «амнезии» не мешало.
– Ты вообще мало что помнишь, – снова приложившись к бутылке, вздохнул мужчина.
– То, как мы в детстве с тобой ящериц ловили, – помню, – тепло улыбнулась ему.
– И больше ничего?
– Про нас с тобой – увы. – Я виновато развела руками и тоже вздохнула.
– Ильва, – немного помолчав, снова заговорил норд, – я ведь не дурак и все понимаю. – Он нахмурил свои черные брови, отчего лицо его стало серьезным и даже мрачным. Мое сердце пропустило удар, став жертвой накатившей тревоги. Он ведь не раскусил меня, нет? Или все-таки да? – Ты не совсем та лэфа, которую я знаю с детства, – сообщил мне жених то, что я и без него прекрасно знала. – Точнее, совсем не та, – исправился он, убив надежду на положительный исход этого отнюдь не романтичного разговора. Я молчала, не зная, что ответить. И Таш продолжил: – Йен когда-то рассказывал об одной меченой, в чье тело заселилась чужая душа.
– Йен, значит, – как-то чересчур едко процедила я.
– Да, он. – Таш неожиданно улыбнулся, и всю мрачность словно рукой сняло с его серой физиономии. – Знаешь, он замечательный учитель.
Я неопределенно повела плечом и, решительно забрав бутылку из рук слишком уж догадливого жениха, сделала несколько больших глотков.
– Тебе виднее, – шумно выдохнув, ответила ему.
– И верный друг, – продолжал перечислять достоинства «медведя» норд.
– Прекрасно, – натянуто улыбнулась я и снова прильнула к бутылке. Хотелось напиться. Очень! И плевать на осторожность… после таких-то речей!
– И ты ему нравишься, – «обрадовал» меня жених.
– Надеюсь, – глядя исключительно на звезды, пробормотала я. – Он же твой замечательный учитель.
– Вы так целовались сего… – начал напоминать мне мужчина, но я оборвала его на полуслове.
– Таш-ш-ш! – прошипела, отталкиваясь ногой от стены. Бутылка, которую я поставила на каменный бортик, жалобно звякнула, но мне было не до нее. – Знаешь что, Таш-ш-ш, – продолжая смотреть в упор на жениха, я подошла к нему вплотную и, встав так, чтобы почти касаться ногами его колен, сказала: – Если тебе не понравилось, как я проходила ваши дурацкие испытания на праздновании помолвки, это твои проблемы. Потому что мне тоже не понравилось, как ты обжимался с той кудрявой шлюхой, но я деликатно промолчала… раз у вас тут так принято!
Улыбка норда с каждым моим словом становилась все шире, а потом он вдруг резко схватил меня и, не дав опомниться, усадил к себе на колени.
– Так это была месть? – мурлыкнул он мне в ухо. То самое, на котором по-прежнему красовалось порочное клеймо. – И все же зря ты так с Йеном, лучше б на Керр-сае опыты ставила.
– Его не жалко? – хмыкнула я, невольно прижимаясь к теплому мужскому телу. Сидеть на Таше оказалось куда комфортнее, чем на холодной доске. Особенно сейчас, когда он повеселел и «оттаял», перестав пугать меня излишней серьезностью.
– Керра? – Норд позволил себе коснуться губами моего виска, после чего выдохнул: – Нет.
– Он плохой? – продолжала расспрашивать я, сознательно уводя беседу от того, с чего она, собственно, началась.
– Опасный, но не плохой, – немного подумав, ответил жених. – А вообще, знаешь… ты права. Лучше дразнить Йен-ри, чем Керр-сая. А еще лучше – не дразнить больше никого.
- Предыдущая
- 22/71
- Следующая
