Ларе-и-т`аэ - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 84

• Предыдущая
• 84/97
• Следующая

Эттрейг между тем не собирался терять времени даром. Грудь его ходила ходуном, словно после поединка – еще бы, ему и минуты отдыха после оборота не выдалось! – но рассиживаться на снегу, когда другие заняты делом… нет, это вы кому-нибудь другому предложите. Пока Илери вливала силу и жизнь в тело брата, эттармец нашел себе занятие попроще – но оттого не менее нужное.

Эттрейг взялся за петлю, все еще стягивающую ноги Эннеари. Узел не поддавался. После нескольких минут возни Эттерейг взялся за нож – но и от клинка оказалось мало толку. Разрезанная веревка сплеталась вновь, едва из-под лезвия. Клочья ее липли к телу Арьена, словно его собственная кожа.

– Погоди! – Да, Алани тоже до самых печенок пробрало – разве вздумал бы иначе вышколенный паж обратиться к его иноземному высочеству Эттрейгу на «ты»!

Высочеству, впрочем, было в высшей степени безразлично, как его именуют. Эттрейг беспрекословно посторонился, давая место юному магу рядом с собой. Алани коснулся пальцем вороненого клинка, и тот послушно вспыхнул темно-синим огнем.

– Вот теперь режь, – сказал Алани. – А обрезки этой пакости дай мне, я сожгу. Иначе нам от нее вовек не избавиться.

Из промерзших заснеженных веток развести костер непросто – но Алани и не стал этого делать. Обрезки пут горели в его ладонях куда лучше, чем в огне обычном. Какая уж там математика, пусть даже и прикладная! Молодец мальчик, подумалось мимолетно Илмеррану – а за этой вполне привычной мыслью непрошенно явилась другая: и почему я зову его – их всех – мальчиками? Почему не могу, ну никак не могу привыкнуть, что они уже давно взрослые? И Алани – вон какой мастер вырос… и Лерметт – уже почетный доктор Арамейля, а все у меня в мальчиках ходит… и Арьен – чтобы посреди такого кошмара да не растеряться… выросли мои ученики… давно уже выросли – а я и не заметил за невременьем…

Лерметт глаз не мог отвести от алого шелка, наполовину скрывшего лицо Арьена – потому и не заметил, как Аркье, Лэккеан и Ниест приблизились в к нему вплотную, ведя коней в поводу.

– Там… Джеланн, – хмуро сообщил Ниест, не подымая головы. – Мертвая.

– Тоже? – ужаснулась Шеррин.

Лерметт только усмехнулся краешком губ. Он-то полагал, что более солнечной наивности, чем та, что проистекала из безграничной доброты Лэккеана, и быть на свете не может… и ошибался, да как! Лэккеан, если судить по непривычно жесткой линии скул, как раз преотлично понял, что к чему.

– Не «тоже», – помотал головой Аркье. – Уж не знаю, за что сообщник с ней разделался… но именно сообщник. И никак иначе.

– П… почему? – потрясенно вымолвила Шеррин.

Лоайре только вздохнул молча. Легко ли поверить, что к зверству, которое и в рассудке-то не умещается, приложил руку кто-то из своих… кто-то, кому еще вчера вы все улыбались в ответ… с кем вместе шутили, смеялись, трапезу делили… и ничего не заподозрили, не предвидели, не догадались!

– Здесь кто-то слишком хорошо знал, как убивать эльфов, – мрачно пояснил он. – Мучительно – и наверняка. Один только нож в спину чего стоит!

– Не иначе, эту мразь кто-то спугнул, – отозвалась Илери – в первый раз с той минуты, как велела прикрыть Арьену лицо. – Просто чудо, что один глаз уцелел.

– А он и не уцелел, – бездумно молвил Арьен.

– Но… как?… – вырвалось у Лерметта.

– Лериме. – Да, голос Эннеари сделался ощутимо тверже и крепче. – Когда бы не ты, быть мне слепым на всю жизнь.

– Но меня же здесь не было… – растерянно выговорил Лерметт.

– Зато ты был на перевале, – напомнил Эннеари. – Помнишь – «ноги себе ломать, чтобы из-под камня выбраться»? Я так и сделал. Не сразу в ни-керуи нырнул, а… – эльф судорожно сглотнул. – Он как раз с левого глаза начал… а правый еще цел был… глаза врага – тоже зеркало… во всяком случае, другого у меня не было.

Илери не сказала ни слова. Только пальцы правой, свободной ее руки легли на запястье Лерметта и сжали его крепко-крепко.

– Кто это был? – осведомился Лерметт безжизненным ровным голосом.

Ответить Эннеари не успел. Глазастый Лэккеан углядел на снегу темный комочек, бывший не сгустком крови, а чем-то иным, наклонился и поднял его.

– Кто бы он ни был, а наставляла его Джеланн, – спертым от ненависти голосом произнес Лэккеан. – Вы только посмотрите…

На его ладони лежала такая безобидная с виду вещица – несколько отполированных деревяшек и гроздь «тигровых глаз», свисающая с разорванного кожаного шнурка. Шнурок был темным от крови… так вот чем Арьену руки связали! И… вот как удалось заставить его выйти среди ночи – босого, полуодетого, почти бессознательного… вот что вспоминал и так и не смог вспомнить Лоайре! Вот за чем Арьен бежал быстрее предела возможного – не мог не бежать…

– Это же еще додуматься надо до такого издевательства – связать руки этим ! – с отвращением выговорил Ниест. – Ко всему еще и предельное оскорбление.

– Тут Джеланн просчиталась, – заметил педантичный Аркье. – Ни один человек не знает, что такое ларе-и-т'аэ.

– Я знаю, – отрезал Лерметт.

– Значит… на тебя и должны были подумать? – изумился Лоайре. – Чушь какая! Никому бы и в голову не пришло…

– За чужую голову не ручайся, – хмуро отмолвил Эттрейг. – Головы, они разные бывают. Мы бы не подумали, Эвелль тоже, за Аккарфа не скажу – а вот, к примеру, Иргитер…

– А Иргитер так и так крик бы поднял. – Эннеари уже не лежал, откинувшись на руки Лерметта, а полусидел, опираясь на локоть. – Чтобы подозрения отвести. Это ведь был Териан.

– Кто? – нахмурясь, переспросил Сейгден.

– Мерзавец один из его своры, – презрительно напомнил Эннеари. – Тот красавчик, которого я с крысой сравнил. Вот он и решил сквитаться… хотя не только. Не верю, чтобы Иргитер о таком ничего и ведать не ведал. Конечно, Териан не в своем уме, а безумцам закон не писан… да и не все я помню, о чем он тут бормотал… но он хоть и сумасшедший, а все же придворный.

– Разберемся, – кратко посулил Лерметт.

– Почему только вы? – возмутился Эннеари. – Я тоже.

– Лежа в постели? – приподнял бровь оборотень.

– Нет, – усмехнулся Эннеари. – Я уже почти в порядке, голова только кружится – но сесть в седло я смогу. А когда вернемся, мне только умыться останется. Это закрытые раны заживают долго, а открытые… чем тяжелее рана, тем быстрее она исцеляется.

– Год назад ты так не умел, – задумчиво произнес Лерметт.

Илери сердито фыркнула.

– Именно, – хмыкнул Арьен. – Думаешь, когда моя дражайшая сестра узнала, что я едва без ног не остался, она мне хоть минуту покоя дала? Да меня Илмерран, и тот никогда так не тиранил!

Упомянутый гном воззрился на бывшую ученицу с потрясенным уважением. Заставить непоседу Арьена не только учить урок, но и выучить его… на такой подвиг ни один гном не способен!

– Конечно, таким целителем, как она, мне не бывать, – продолжал между тем Эннеари, – но продержаться на первое время, а потом помочь целителю – сколько угодно. Я действительно могу ехать. И если мы хотим в этом деле разобраться, лучше на потом не откладывать. Правда, его риэрнское величество не из ранних пташек, до полудня его даже показательной казнью не выманишь, но лучше поторопиться. Очень уж интересно, что они с Терианом на два голоса споют, когда увидят меня целым и невредимым.

Лерметт перевел взгляд на Илери. Она ответила ему утвердительным кивком.

– Держи. – Лэккеан неловко сунул Арьену в руку разорванное ожерелье. Сама мысль том, что он держит чужое ларе-и-т'аэ, приводила его в немыслимое напряжение, и он явно не чаял, как избавиться от ожерелья – а разговор, как назло, свернул в другую сторону.

Эннеари на мгновение стиснул в ладони окровавленный трофей. Вот она, горстка камней и деревяшек, за которой он пришел под нож и петлю… то, что его тело еще вчера считало частью себя…

Ладонь его разжалась, и ожерелье упало на снег.

– Не нужно, – усмехнулся Эннеари. – Разве что на память.

– Но… – задохнулся Лэккеан. – Это… это ведь твое ларе-и-т'аэ…

• Предыдущая
• 84/97
• Следующая