Ларе-и-т`аэ - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/97
• Следующая

Когда Аккарф протянул ей чашу с вином, в окно постучали.

Аккарф нахмурился, подошел к окну и прислушался. Стук повторился.

– Кто там? – повелительно спросил Аккарф.

– Знамение, – слабо донеслось из-за цветного оконного стекла.

– Какое еще знамение?! – Аккарф рывком распахнул окно.

– Судя по вашим собственным словам, благожелательное, – учтиво ответил голос снизу. – Можно мне войти?

Аккарф, хмурясь все сильнее, сделал рукой приглашающий жест, отлично видимый снизу, и отошел от окна.

Разумеется, знамением оказался давешний зеленоглазый эльф – кто же еще? Когда он ловко перемахнул через подоконник, у Арнет потемнело в глазах. Надеяться было больше не на что. Сейчас эльф скажет всю правду, и тогда… Боги, какая жуткая насмешка судьбы – один-единственный день счастья…

– Впервые вижу, как выглядит живое знамение, – сухо произнес Аккарф, разглядывая эльфа с головы до ног.

– Благожелательное, – уточнил тот. – И несомненное. Когда моя стрела вытащила ожерелье со дна пруда, я еще мог сомневаться… но теперь – нет.

Аккарф хмыкнул.

– Значит, это вы вернули ожерелье? – произнес он скорее утвердительно.

Эльф кивнул.

Мир почернел и съежился, как ненужное письмо, брошенное в огонь. Арнет закрыла глаза, чтобы не видеть, как он рассыплется пеплом.

– Арнет! – донесся к ней из немыслимой дали голос Аккарфа. – Арнет, что с тобой?

Он схватил ее за руки, и она вцепилась в его пальцы, что есть сил – хоть так, напоследок… если бы только можно было не отпускать их, никогда не отпускать… Наверное, она все-таки выпустила их, потому что Аккарф подхватил ее и отнес в постель… наверное… только она почему-то не помнит, когда…

– Нет, ваше величество, извольте посторониться. – Зачем эльф это говорит, зачем, для чего, для чего это все…

Тонкие пальцы эльфа с неожиданной силой сжали ее виски. Внезапно Арнет сделалось хорошо – так же хорошо, как несколько минут назад, до появления незваного гостя, когда они с Аккарфом делили на двоих исполненное счастьем молчание.

– Что это было? – с неподдельной тревогой спросил Аккарф, когда Арнет почти против воли открыла глаза. Его лицо было бледным, почти серым.

– Головокружение, – твердо ответил эльф. – Теперь уже все в порядке… но я попрошу завтра свою сестру осмотреть госпожу Арнет. Я – что… а вот она целительница настоящая. Лучшая в Долине.

Неожиданно Аккарф улыбнулся с такой теплотой, что крик отчаяния, комом застрявший у Арнет в глотке, начал стремительно таять.

– Я вижу, Боги знают, чьими руками творить знамения, – произнес король.

Что же это… что?!..

– По мне, лучше так, чем в дыму и пламени, – благодарно выдохнул Аккарф. – Дым и пламя не умеют исцелять.

Отчаяние таяло – и Арнет таяла вместе с ним. Весь ее страх оказался пустым звуком – дунь, и рассыплется. Аккарф знает, что ожерелье вернулось в шкатулку не само по себе – и это ничего не меняет. Совершенно ничего. И она не покривила душой, не солгала. Знак был дан… вот только им оказалось не ожерелье, а тот, кто его принес.

– Вот теперь я окончательно верю, что Боги благословили наш союз, – прошептала она.

– Вы даже не представляете, насколько, – еле слышно шепнул в ответ эльф, наклонясь к ней.

Арнет в смятении так и уставилась на эльфа. О чем это он… нет, не может быть… неужели… быть того не может…

Да , безмолвно ответили ей зеленые глаза.

– Я все-таки очень посредственный целитель, – непринужденно молвил эльф, словно бы возвращаясь к прерванной ненароком теме. – И умею разве что чуть больше, чем любой другой эльф моих лет. Просто в прошлом году я попал в передрягу, и сестра заставила меня подучиться исцелять и исцеляться. Конечно, таким искусным, как она, мне в жизни не быть – но в иных вещах ошибиться невозможно. – Что правда, то правда – в выражении его лица ошибиться и впрямь было невозможно – во всяком случае, Арнет. – Нет никаких оснований тревожиться за здоровье госпожи Арнет. А если за него возьмется Илери, то и не будет.

Если минуту назад у Арнет не было сил не только удавить остроухого гостя, но даже и пожелать это сделать, то теперь она готова была расцеловать его на радостях. И не только за то, как ловко он открылся Аккарфу, сумев не разрушить ее счастья, но и за тайну… за ее тайну, которую он открыл только ей. Он ничего не сказал Аккарфу. Он дал Арнет возможность сделать это самой. Так, как и велит обычай. И вот этого эльфа она посчитала бестактным и назойливым? Стыдно-то как…

– Так вы пришли ради здоровья моей будущей жены, знамение? – улыбнулся Аккарф, и Арнет на мгновение задохнулась от внезапной нежности – да и от самой внезапности, если уж быть до конца честной. Все-таки она совсем не знала Аккарфа… этого, нового Аккарфа она не знала. Прежде Аккарф не шутил… по крайней мере, не шутил так легко и беззаботно. Арнет никак не могла решить, которого Аккарфа, прежнего или нового, она любит с такой томительной силой, что у нее ноет в груди – но это не имело значения. Тот, кого она знала до мельчайшей капельки пота на лбу, и тот, кого она не знала вовсе, сливались воедино так стремительно, что и не углядишь. Они лишь изредка расслаивались на двоих знакомых незнакомцев – но и это ненадолго. Арнет откуда-то знала, что ненадолго.

– Нет, – ответил эльф, усаживаясь в кресло. – Я пришел рассказать, как я сделался знамением. И это не самый короткий разговор. И не самый простой. Без вашей помощи мне его нипочем не осилить.

– Не прислушаться к знамению – большой грех, – шутливо, в тон Аккарфу произнесла Арнет.

– Если бы еще знамение знало, с чего начать, – досадливо молвил эльф. – Я ведь не очень хорошо разбираюсь в людских обыкновениях. А здесь все непросто. Есть у людей один такой ритуал – политика называется…

– Есть, – медленно подтвердил Аккарф, пряча смех за сосредоточенностью взгляда.

– Вот я и не знаю, кому и что я по этому ритуалу должен говорить, а кому – ничего, – вздохнул эльф. – Но вам я рассказать должен наверняка… и еще одному человеку.

Он замолчал и очень каким-то человеческим жестом потер лоб.

– Лерметту, насколько я понимаю, – пришел ему на выручку Аккарф. – Что бы ни случилось с ожерельем, но это произошло в его доме.

– Именно ему, – благодарно улыбнулся эльф. – Но сначала вам.

Рассказ его был краток и точен, однако Арнет не оставляло ощущение, что кое о чем эльф умолчал. Впрочем, и сказанного им за глаза хватало, чтобы призадуматься.

– И тогда я кинул ожерелье в шкатулку, – закончил эльф.

На сей раз Аккарф был бледен не от тревоги, а от самой неподдельной ярости.

– От Иргитера можно ожидать чего угодно, – взорвался он, – но чтобы святотатства?!

– От Иргитера – или от его людей? – негромко уточнил эльф.

– Безразлично! – рявкнул король.

– Нет, любимый. – Арнет приподнялась, опираясь на локоть. – Боюсь, его светлость Эннеари прав. – Теперь, когда самое страшное для нее было позади, она с легкостью вспомнила имя этого эльфа, который и попадался-то ей на глаза от силы раза два. – Это меняет многое.

– Вообще-то я не светлость, а высочество, – усмехнулся Эннеари, – но вот уж это и впрямь безразлично. А ожерелье… это ведь не просто безделушка.

– Ни в коем случае! – ужаснулся Аккарф. – И я представить себе не могу, как им только в голову пришло…

– Может, это была просто шутка? – мягко предположил Эннеари. – Дурно задуманная шутка, только и всего?

Аккарф поднял на эльфа вмиг посуровевший взгляд.

– Знамения в политике не разбираются, это верно, – едко заметил он. – И все же – что бы ты сказал, если бы кто-нибудь вздумал в шутку утащить королевскую корону и впридачу алтарь из дворцового храма?

«Ты», обращенное к эльфу, в устах Аккарфа прозвучало вполне естественно. Арнет припомнилось, что за то время, покуда Эннеари рассказывал о судьбе ожерелья, а они оба лишь вставляли отдельные вопросы, все трое уже успели каким-то непостижимым образом перейти на «ты», но вот когда именно… впрочем, разве это имеет значение? Ожерелье сплотило их в некий странный союз, и теперь загадочный и непостижимый эльф был куда понятнее Арнет, нежели тот же Иргитер и его свора, покусившиеся на святыню.

• Предыдущая
• 42/97
• Следующая