Ларе-и-т`аэ - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 29
- Предыдущая
- 29/97
- Следующая
– Не отвлекайся, – скучным голосом время от времени повторял Илмерран.
Да как же не отвлекаться, когда необычное и непривычное так и хлещет отовсюду радужными водопадами! А необычнее всего в этих странных покоях их обитатель. До сих пор Арьену не выдавалось случая как следует присмотреться к великому аргину – а тут такая возможность выпала! Он изо всех сил старался не глазеть, а достойно поглядывать исподволь, но получалось не всегда. Ответный взгляд Аннехары откровенно лучился понимающим весельем.
Арьен в жизни не видал никого, хоть бы отдаленно похожего на Аннехару. Великий аргин был морщинистый, жесткий и сухой до звонкого шелеста, как сушеный красный перец – только кожа его была не красной, а коричнево-золотистой, словно тело Рассветной Башни, и если бы Аннехара вдруг окутался трепетно мерцающим сиянием, Эннеари ничуть бы не удивился.
– После Юльма и Адейны идет Риэрн, – невозмутимо продолжал между тем Лерметт. – Династические цвета – черное с серебром.
– Это сейчас – черное с серебром, – уточнил Илмерран.
– Что значит – сейчас? – не понял Эннеари.
– Что в Риэрне права на трон имеют два рода, а не один, – пояснил вездесущий Алани. – Равные права. Путаница страшная. Вот уже семь веков…
– Семьсот двадцать три года, – педантично поправил Илмерран.
– Ну да, – не смутился Алани. – В общем, иногда они по три-четыре поколения сидят тихо, а иногда свергают друг дружку с трона по пять раз на неделе. Полностью истребить соперников победителям и в голову не приходит – попривыкли, наверное, за семь-то веков…
– За семьсот двадцать три года, – подчеркнул Илмерран.
– В общем, они сами привыкли, а для всех остальных эта кутерьма хуже зубной боли. То на троне красно-золотые, то черно-серебряные… сейчас вот как раз черно-серебряные.
– Именно, – подхватил Лерметт. – Короля зовут Иргитер.
– Это сейчас короля зовут Иргитер, – снова встрял Илмерран.
– Что значит – сейчас? – Эннеари чувствовал, что у него начинает кружиться голова.
– Что король, которому вскочило в дурную голову приколотить фискальный год к бюджетному, долго венец на этой голове не удержит, – невозмутимо пояснил Илмерран. – Слишком уж она глупая.
От его пояснений понятнее не стало – скорей уж наоборот. Однако Эннеари решил не переспрашивать. Он понятия не имел, что такое фискальный год, что такое год бюджетный и какими именно гвоздями их собирается сколачивать воедино незнакомый ему король Риэрна. Тем более Арьен знать не знал, почему этого делать ни в коем случае нельзя. Он просто решил поверить Илмеррану на слово. Гном знает все на свете, и уж если он говорит, что король Иргитер совершает глупость, значит, так оно и есть. А вот если Эннеари начнет расспрашивать гнома, что означают все эти неизвестные ему слова, то сам совершит глупость ничуть не меньшую – ибо разъяснение он получит, и затянется процедура этого разъяснения, самое малое, до послезавтра.
– В любом случае, нынешний король зовется Иргитер. – Лерметт устало провел рукой по лбу снизу вверх, что окончательно утвердило Арьена в решении никаких разъяснений не спрашивать. – Драгоценности короны – черно-белая пейзажная яшма в стальной оправе… Алани, что ты там строчишь? Что это такое?
– Шпаргалка, ваше величество, – взметнул ресницы Алани.
– Что-о? – оторопел король. – Зачем?
– А затем, – с подозрительно невинной кротостью во взоре ответствовал паж, – что запоминать с первого же прослушивания уйму не связанных между собой глупостей – исключительная привилегия вашего величества. Я, конечно, не хочу сказать ничего плохого о способностях эльфов – тем более, присутствующего здесь эльфа…
– Лентяи, все до единого, – безжалостно изрек Илмерран. – Даровитые, но беспардонно безалаберные. И совершенно лишены должной методичности в занятиях. Конечно, люди в отношении прилежания и методичности тоже не подарок, но…
В уголках рта Лерметта пряталась улыбка – с большим трудом, надо заметить, пряталась.
– А потому, ваше величество, – прежним тоном заключил Алани, – это вам привычно запоминать столько всякого разного – а всем прочим простым смертным… а также бессмертным… требуется шпаргалка.
– Надо будет сообщить твоему руководителю занятий, – заметил Илмерран.
– Вот еще! – деланно возмутился студент Арамейльского университета. – Меня хоть раз кто-нибудь со шпаргалкой ловил?!
– Я буду первым, – пообещал Илмерран.
Аннехара, доселе слушавший молча, захохотал.
– Значит, Риэрн, – с бесконечным терпением вернулся к делу Лерметт. – Дальше идет Окандо, король Аккарф. Династические цвета – все оттенки лилового, коронные драгоценности – аметисты. Запомнил?
Если бы! В голове у Эннеари сверкали и вспыхивали бесконечные кольца и ожерелья с самыми разнообразными камнями, взлетали, словно в танце, разноцветные плащи… да если бы не умница Алани со своей шпаргалкой, быть бы сейчас Арьену кромешным дураком. Такое толпище королей с придворными… эльфу бы нипочем с ходу не разобраться, кто есть кто и откуда явился.
Эннеари незаметным движением, как учил его вчера Алани, отогнул манжету и заглянул в шпаргалку, делая вид, что просто хочет поправить волосы и поднял руку только для этого. Уф-ф… вроде бы получилось не слишком нарочито… хотя все равно, наверное, заметно – и как только студенты ухитряются, бедолаги? Впрочем, они как раз не бедолаги, а шустрые ребята – потому что бедолагой, для разнообразия, придется временно побыть ему самому. Нет, не станет он учиться в Арамейле – ведь для этого надо уметь пользоваться шпаргалкой, да еще незаметно… ему вовек не навостриться, и думать нечего.
По крайности, хоть что-то он успел в шпаргалке вычитать. Плащи цвета морской волны поверх золотистого – именно так, а не наоборот… это, значит, Юльм. А невысокий человек с крупным перстнем зеленого янтаря на правой руке, надо полагать, король Юльма Эвелль. Тот самый. Гроза пиратов. Лерметт вчера рассказывал, что Эвелль совсем еще молодым разнес на щепочки целую пиратскую эскадру – а пленных пиратов поставил перед выбором: висеть в петле на рее – или служить отныне Юльму верой и правдой. Другой бы этих головорезов поразвешивал, как праздничные гирлянды – но у Эвелля никогда и ничего в хозяйстве даром не пропадало. А потратить целую эскадру пиратов на украшение своих потрепанных в бою кораблей – это же бесхозяйственность, причем вопиющая. Эвелль никогда не разбрасывался имуществом, если только мог приспособить его к делу – и словом своим королевским тоже никогда не разбрасывался. Сказал, что с присягнувших за старое взыскивать не станет – значит, и не станет. Нет, пленники не колебались. Присяги не преступил ни один. Сколько уже лет с тех пор минуло, иные даже себе и рыцарское звание выслужить успели… а вот и они, к слову сказать. Все, у кого в гербе кайма из веревки с петлей понизу… как, и вот это – пираты?! Пусть даже и бывшие… Ну нипочем бы не подумал. Такие… такие добропорядочные, немного даже чопорные. Вон тот одноглазый, со шрамом поперек загорелой щеки – даже и он выглядит точь-в-точь как преподаватель изящных манер в монастырской школе для благородных дам и девиц. Ну, Эвелль!
Положительно, обладатель зеленого янтаря Арьену понравился. Жаль будет, если именно он вздумает упираться. Еще и потому жаль, что если Эвелль вздумает встать на крепкие швартовы, его и эскадра с места не сдернет – так, кажется, Лерметт выразился?
Основательно собрался в дорогу король Юльма, и эскорт с собой прихватил правильный – все как один спокойные, плечистые. Людей Адейны за их спинами и не различишь издали. Даже и короля не видать… только маячит какой-то совершенно уже невозможный головной убор… скорее всего, женский – значит, приехал не король, а принцесса Адейны? В любом случае, это Адейна, рубины, красное на розовом… цвета как цвета, но вот сам убор… неужели в Адейне и вправду такое носят? Ну и страшненькая же мода, право слово!
Вблизи от едва заметной Адейны теснились Риэрн и Окандо, пестрел немыслимым разноцветьем отряд Аффрали – но взгляд эльфа привлекли не испестренные вдоль и поперек плащи аффральцев. Цирконы и горный хрусталь в осыпи крохотных алмазов на серых плащах Эттарма… ох ты, красота какая – словно звезды сквозь туман светят! А рядом переливались суланские опалы, перемежаясь с лунными камнями, ниспадали с плеч белые плащи, расшитые зеленым… и все это неведомое надвигалось, приближаясь с каждым вдохом.
- Предыдущая
- 29/97
- Следующая
