Инкуб, или Демон вожделения - Рассел Рэй - Страница 24
- Предыдущая
- 24/49
- Следующая
Встречная машина резко пошла на них, свернув по совершенно идиотской причине. Суслик! Тот водитель не захотел сбить маленькое существо, зазевавшееся в свете фар. Автомобили столкнулись лоб в лоб. Водитель встречной машины, ехавший один, моментально превратился в кровавое месиво. Джон тоже.
Анита и Мэри Лу остались живы. Мэри Лу отделалась вообще только синяками и царапинами. Ее матери повезло меньше. Часть позвоночника была повреждена, нервы порваны. Ее надо было перетаскивать из кровати в коляску и наоборот. То, что было когда-то парой сильных стройных ног, стало бесполезным придатком к телу. А ведь как эти ноги блистали на теннисных кортах и сжимали мужа в любовном экстазе!
Теперь она даже пальцами пошевелить не могла. «Самые красивые пальцы в городе», – говорил бывало Джон, целуя их. Иногда он расширял географию: «на всем Западе» или «во всем огромном мире».
Джон знал, что он банален. И гордился этим. «Самые лучшие вещи в мире чертовски банальны, – повторял он часто. – Любовь, дети, дружба, жареная курица, собаки, даже мать-природа. Посмотрите на этот закат! Вы когда-нибудь видели вещь более банальную? Я вас спрашиваю?»
Анита удивила всех, когда вышла замуж именно за него, удивила даже самого Джона. «Ты могла меня и перышком опрокинуть, – признался он. – Мне хотелось заполучить тебя как ничто другое, ни до, ни после этого, но я не думал, что у меня есть хоть малейший шанс на такую шикарную женщину? Но попытка не пытка. И Бог свидетель – ты сказала: „Да“!» «Что она во мне нашла», – удивлялся он. Удивлялись и другие: «Что в нем нашла». Джон признавался, что он удивлен до сих пор, после многих лет совместной жизни.
Она умела ценить добро. И вот так, за одну секунду, вся жизнь сломана. Все изменилось из-за одной причуды случая на этой дороге. Все самое хорошее и любовь, которые были воплощены в понятии «Джон Грант», исчезли с лица земли. Исчезла ее главная способность – быть полезной. Жизнь Мэри Лу отравлена горем, душевной травмой и непосильной ношей.
– Могло быть и хуже, – успокаивал ее святой отец, когда она вскоре после катастрофы ощущала самую горькую обиду на судьбу.
– О да Ваше, преподобие, – отвечала Анита едко, – я знаю. Не важно, как все было плохо. Ведь всегда может быть еще хуже. И, вероятно, так и будет.
… Она услышала, как повернулся ключ во входной двери. Неужели уже так поздно? Неужели последний сеанс в «Парадизе» закончился и Мэри Лу вернулась домой? Время для нее обычно тянулось так медленно. Но она, наверное, сегодня просто задремала.
– Мама!
– Я не сплю, моя радость, – откликнулась Анита.
Когда Мэри Лу появилась в дверях, Анита сразу заметила, что дочь совсем недавно плакала.
– Что случилось, солнышко мое?
– Ой, мама, – опять заплакала Мэри Лу, – Прю Китон! – Слезы хлынули из ее глаз. Она опустилась на кровать к матери за утешением.
– Что стряслось?
В дверях спальни смущенно мялся Клем. Анита удивилась, увидев заместителя шерифа.
– Клем, в чем дело? – спросила Анита.
Сухими, официальными словами он рассказал ей все.
– О, Боже! – вскрикнула Анита, гладя по голове свою плачущую дочь. – Какой ужасный конец для бедняжки Прю и какое потрясение для тебя, родная. – О, Клем, что же происходит в этом городе? Кто творит этот кошмар? Почему нельзя его остановить?
Клем передернулся:
– Мы делаем все возможное, мэм.
– Я понимаю. Конечно, делаете.
– Я обойду вокруг дома, миссис Грант, и проверю, закрыты ли все окна, а потом зайду.
Анита кивнула, не в силах произнести ни слова. Несколько минут спустя Клем объявил, что все окна надежно заперты. Мэри Лу проводила его до двери, заперла ее на два поворота ключа и на щеколду, как посоветовал он.
– Бедная Элен, – сказала Анита, когда Мэри Лу вернулась к ней, – и Бен. Что сейчас с ними творится… И его преподобие…
Против ее воли жестокая мысль обожгла Аниту. Стал бы и теперь утверждать святой отец, что всегда надо рассчитывать на худшее и что на все – воля Божья? Ее покоробило от промелькнувших раздумий и стало не по себе.
– Деточка, – успокаивала она дочь, – прими горячую ванну. Это поможет расслабиться. Если хочешь, спи сегодня со мной.
– Да, пожалуй, – согласилась Мэри Лу.
– Ну, тогда беги, не теряй времени.
Что же творится в этом мире, спрашивала себя искалеченная вдова. Куда исчезла радость? Неужели и вправду бывает хуже. Неужели в таком тихом городке, как Галэн, – это же не какой-нибудь ужасный Нью-Йорк или там Чикаго, – могут происходить такие страшные дела? Изнасилование и убийство одной за другой трех девушек… Джон, дорогой, тебе повезло, что ты этого не видишь, сказала она про себя. Мир уже больше не набор тихих банальных вещей – закатов, собак или жареных куриц. Он состоит теперь из боли, грязи, смерти.
Усыпляющий монотонный звук воды, наполняющей ванну, подействовал на Аниту как колыбельная. Она медленно погрузилась в сон, в спасительное сновидение о тех счастливых днях, о любви Джона, пикниках с Джоном и Мэри Лу, плавании, теннисе, поцелуях и смехе.
Грохот вырвал ее из сна и мгновенно разбудил: «Что это? Стекло? Окно?» И сразу же тишину в доме прорезал крик Мэри Лу, затем шквальный всплеск воды и потом опять крик.
– Мэри Лу? Что с тобой, Мэри Лу?
Крики страха и агонии доносились до Аниты, крики как на бойне. Девочка как в детстве звала не «мам!» или «мать!», а «маама, мама, мааамма!»
– Мэри Лу!
Анита поняла все. Здесь в ее доме в этот момент умерщвлял насильник ее дочь. Она потянулась к телефону на тумбочке. Рука пыталась схватить трубку, но пальцы никак не слушались.
Она подтянула свое непослушное тело ближе к телефону и, бросившись на него, ей удалось отделить трубку от аппарата. Она услышала гудок и набрала коммутатор. Но в этот момент телефон выскользнул и с грохотом свалился на пол.
– МААМАА! МАААА!
«О, Боже! Пощади ее! Пощади ее и возьми меня, эту мертвую плоть – никчемную полуженщину, отправь меня на вечный костер ада, возьми меня, не ее, не ее, не ее, не ее…»
Крики оборвались.
Анита не слышала больше ничего кроме собственного дыхания. Она знала, что означает эта тишина. Мэри Лу уже мертва. Ее девочка умерла.
«Моя девочка, моя девочка…»
Новые звуки. Шаги. Хлюпающие, сильные шаги. Вода капает с идущего. Тяжелые мокрые шаги приближаются ближе и ближе к ее спальне…
Скованная неподвижностью, Анита могла только ожидать появления этого зверя. По ее убеждению такой человек мог быть только зверем, он не заслуживал имени – человек. Она лежала в своей кровати как на жертвенном алтаре, человеческая жертва жестокому Богу, жертва, которую даже не надо было связывать, и слушала, как все ближе и ближе, все громче раздавались шаги: хлюп, хлюп…
Сквозь ужас и горе, почти умертвившие ее и превратившие тело в какую-то аморфную массу, вдруг пробилась мысль, которая поразила Аниту. В ней, оказывается, не умерло любопытство: ей было интересно узнать, кто же это ее враг, который с каждым шагом приближается к ней. Стремление увидеть, кто это, было так велико, что страх смешался со жгучим желанием узнать лицо и имя изверга, того, кто изнасиловал и убил ее ребенка и других невинных девушек.
Хлюп, хлюп, хлюп… Анита уставилась своими затуманившимися от слез глазами на дверь… еще секунда, и она все узнает…
Тот, кто вторгся в их дом, стоял в дверях, с него на ковер капала вода и кровь. Кровь Мэри Лу. Он стоял в алой луже. Анита онемела. Ужас был слишком велик, чтобы преодолеть его и закричать! Это был вовсе не человек. Это была какая-то жуткая пародия на род людской, грязная насмешка над естеством, – не человек, вот что продвигалось сейчас упорно к ее кровати. Огромных размеров половой орган бросался в глаза прежде всего и выступал вперед как оружие. Но весь ужас заключался не в том, что существо не было человеком и даже не в сверхъестественных размерах его члена. Отчаяние, которое перехватило ей дыхание, было вызвано тем, что за миг до того, как это создание бросилось на нее, она узнала лицо…
- Предыдущая
- 24/49
- Следующая
