"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Мельников Рафаил Михайлович - Страница 28

Таких соратников (вместе с "эконом-адмиралом П.П. Тыртовым и В.П. Верховским, первым "Нельсоном" З.П. Рожественским и другими) подбирал себе, руководил ими и опирался на них "державный вождь" русского флота император Николай II. Великую беду несли они всей России. Уже почти не оставалось реальных возможностей ее предотвратить. Полагаться теперь приходилось лишь на промысел Божий. Уже не раз милосердие Божье ниспосылалось на избранную свыше (как веруют славянофилы) Россию. И уже научившиеся принимать это за должное ее правители с прежней непостижимой беззаботностью ожидали, что взамен только что упущенного шанса на удачу Господь предоставит им новый. В апокалиптическо-провидческий "каион покаяния" поэта А.С. Хомякова (1804-1860), предостерегавший о конечности милосердия божьего, они, как и "помазанник", не верили, а может, даже и знакомы с ним не были. А потому с легкостью и немалым самодовольством князь не упомянул вовсе о проекте великого князя Александра Михайловича.

Судьба этого проекта была решена искусно составленной резолюцией генерал-адмирала. И сделано зто было под прикрытием об уже состоявшемся заказе артиллерии "по типу "Бородино", о нежелательности потерь времени на "переработку чертежей" и соответствующей задержки постройки, а также о важности "сохранения однообразия судов эскадры". Реально возможная замена трех броненосцев Балтийского завода двумя трехбашенными кораблями становилась невозможной.

30 сентября 1883 г., еще не законченный Балтийским заводом и имевший неполную нагрузку, крейсер "Владимир Мономах", конвоируя шедшую в Копенгаген (с государем) императорскую яхту "Держава", достиг фантастической по тем временам 17-узло вой скорости. Сигнал, поднятый об этом, был запечатлен на заказанной управляющим заводом М.И. Казн (1839- 1896) картине, а сама картина подарена кораблестроительному отделению (тогда еще были отделения, а не отделы) МТК. Но там дар приняли как должное и с интересами принадлежащего казне завода особенно не считались. Немало пришлось испытать заводу невнимания, неуважения и даже прямого коварства (присвоение предложенной идеи крейсера "Рюрик"). Отказ от одобренного императором проекта 15000-тонного башенного крейсера, отклонение серии проектов на основе "Пересвета" и вовсе подорвали доверительное отношение завода к МТК. Горькими были итоги проектных инициатив 1897-1899 гг. Правда, и сделано было все же немало.

Обращено внимание МТК на необходимость устранения недостатков навязанного свыше проекта французской фирмы. Завод добился устранения одного из недостатков принятого для осуществления в России французского проекта – непомерно короткого корпуса. Соответственно, включая бронирование батареи 75- мм пушек и увеличение длины, усовершенствован проект Нового Адмиралтейства. Были оценены, хотя и не приняты, предложенные заводом прогрессивные решения, получено разрешение, хотя и без гарантии одобрения, на дальнейшую проработку в очередном варианте своего проекта. Но слишком дорого обходились заводу эти бескорыстные труды на благо отечественного судостроения и флота.

Видя безрезультатность и прямую убыточность всех прежних проектных инициатив, С.К. Ратник вынужден был силою обстоятельств вернуться на диктуемый ему свыше рутинный путь безгласного исполнения предначертаний МТК. Тогда-то, видимо, оценив обстановку и поняв, что плетью обуха не перешибешь, завод избрал обходной путь осуществления своих предложений. Вынужденный принять заказ на предписанное свыше дублирование проекта строившегося в Новом Адмиралтействе броненосца "Бородино", С.К. Ратник не побоялся пойти на прямое нарушение великокняжеской воли и, вместо безоговорочного копирования навязанного ему проекта Нового Адмиралтейства, решил подвергнуть его, исходя иэ своей конструкторской и технологической практики, собственной творческой переработке. Выполнялась она, естественно, на основе вариантов проекта "Ж". Такой, как можно предполагать, образ действия диктовался всей той неустойчивой обстановкой, в которой протекало недавнее обсуждение проекта в МТК.

Интересы производства требовали принятия самих конструктивных решений без потери времени. Зная же и предвидя обострение контроля, приходилось сомневаться в одобрении проекта третьего усовершенствованного броненосца. А потому были все основания осуществить свои идеи по возможности и без промедления. Расчет, по-видимому, был на то, что МТК на этот раз возражать не будет. Предложенная заводом защита броней батареи 75-мм пушек (хотя и без увеличения калибра) соответствовала мировой практике (о ней сообщал генерал Д.Ф. Мертваго) и была уже заимствована в проекте "Бородино".

Применение более конструктивного узла скоса броневой палубы также имело пример использования в английском судостроении. Идея же внутреннего "чехла" на жизненные части корабля, по-видимому, уже утратила в глазах МТК свою притягательную силу. Сказаться могли и какие-то другие обстоятельства, в итоге которых МТК не нашел нужным возражать против тех изменений, которые Балтийский завод внес в полученные им для точного, как предусматривалось великим князем, воспроизведения чертежей броненосца "Бородино". Но времени было потеряно много.

29 марта 1899 г., обращаясь в МТК, С.К. Ратник писал: "Вследствие состоявшегося на докладе 17 марта решения Его Императорского высочества генерал-адмирала, во избежание задержки в работах от новой переработки проектов завода, приступить в каменном эллинге завода по спуску крейсера "Громовой" (того, что строили вместо башенного 15000-тонного крейсера – P.M.) к немедленной постройке броненосца в 13000 т типа Лаганя по переработанному проекту Санкт-Петербургского порта, имею честь покорнейше просить технический комитет не отказать сообщить технические и практические чертежи этого проекта с утвержденной спецификацией его корпуса для немедленной подготовки заводом заказов стали и других материалов в целях получения их к спуску "Громобоя", чтобы немедленно начать постройку".

"Удовлетворить немедленно по утверждении чертежей "Бородино" или вычислений", – недрогнувшей рукой начертал Н.Е. Кутейников на письме. Он не мог не знать, что утверждение чертежей "Бородино" предстоит очень еще не скоро. Состоялось оно, как это видно из журнала № 94, только 10 июня 1899 г., и значит, Балтийскому заводу предстояло изрядное и совершенно непроизводительное ожидание. Завод, перегруженный текущими работами, конечно, не проводил время в праздности, но понятно, что и на этот раз добрые намерения великого князя снова были искажены до неузнаваемости. Очевидно также, что располагая огромным творческим заделом, завод мог подготовить свой проект не позднее, чем это было сделано в Новом Адмиралтействе. Уже 24 августа 1899 г. завод смог начать стапельную сборку нового, только что разрешенного к постройке броненосца, который 22 августа 1899 г. был назван "Император Александр III". "Бородино" был начат постройкой 14 мая. 12 ноября 1899 г. состоялось утверждение чертежа мидель-шпангоута броненосца "Император Александр III".

Реализованные в нем главнейшие проектные решения не только не встретили возражения, но и привели к решению (журнал № 139 от 12 ноября 1899 г.) расположить их также и на закладываемом на Галерном островке броненосце "Орел". Конструкцию "Бородино", ввиду уже сделанных заказов материала и технологической подготовки, менять не стали. И корабль, считающийся головным в серии, оказался единственным имевшим внутренний броневой "чехол", какой устроили во Франции на "Цесаревиче". Учитывая же, что главные машины и котлы со всеми наполняющими корабли вспомогательными механизмами и трубопроводами проектировались, поставлялись или заказывались Балтийским заводом, есть все основания считать, что, оказавшись промежуточным типом, "Орел" по конструкции был ближе к сформированному к 1899 г. Балтийским заводом проекту броненосца "Император Александр III". Различия, конечно, оставались значительными, и даже внешне "Орел" выделялся формой скосов противоминной батареи, особо выдающимся клиперским окончанием верхней части форштевня и другими особенностями казенной постройки адмиралтейств левого берега Невы.