Их невинная наложница (ЛП) - Блэк Шайла - Страница 54

• Предыдущая
• 54/64
• Следующая

— Я не собираюсь его останавливать. Это между нами, Пайпер.

Упрямый. Они все были чертовски упрямы.

— Разве я не являюсь членом этой семьи?

Он не двигался, просто коснулся губами ее лба.

— Ты - самая лучшая часть этой семьи, но всегда найдутся вещи, которые должны будем решать Рафик, Талиб, и я.

— Я не должна быть одной из этих вещей.

Его пальцы погрузились в ее волосы, нежно оттянув назад ее голову.

— Я сказал тебе. Ты - самый важный человек в моей жизни, и в жизни Рафа. Если у Тала все иначе, возможно, пришло время двигаться дальше. У него все еще есть несколько месяцев. Он может найти холодную невесту, которая согласится на эту сделку. Он может иметь королевство. А я хочу тебя.

Но холодная невеста и хладнокровная сделка было отнюдь не тем, чего хотел Тал. Боже, неужели она была единственной, кто понимал это? Он мог заключить эту сделку в любой момент, но он выбрал ее, женщину, на знакомство  с которой потратил несколько месяцев. Возможно, сначала он решил, что они смогут быть просто друзьями, но для нее было совершенно очевидно, что для него все изменилось, иначе он до сих пор оставался бы тем вежливым мужчиной, с которым она вела переписку. Где-то, в глубине его стального сознания, он хотел большего, нежели просто сдержанной дружбы.

Переменится ли Тал со временем? Или его раны были слишком глубокими, чтобы позволить кому-либо прикоснуться к себе? Могла ли она оставаться замужем за человеком, который будет видеть в ней лишь актив для своего государства? Как могла она иметь от него детей? Малышей, которых он никогда не позволит себе полюбить по-настоящему.

- Тише.

Кад снова поцеловал ее, на этот раз в кончик носа.

– Я сказал тебе, что все будет хорошо. Я позабочусь о тебе. Но, Пайпер, ты должна знать: если Талиб не изменит своих взглядов, Раф и я покинем дворец ни с чем, если это будет необходимо, – он понизил голос. – У нас не будет ни гроша, но, хабибти, ты должна верить, что мы позаботимся о тебе.

Теперь она дала волю слезам, потому что из всех вещей, которые Пандора надеялась обрести, когда садилась на тот самолет в поисках новой жизни, эта любовь была несравнима ни с чем. Они откажутся от богатства, привилегий и славы ради нее? Она взяла в руки великолепное лицо Када и вознесла безмолвную благодарственную молитву тому, кто бы ни послал ей это благословение.

— Я люблю вас. И тоже буду о вас заботиться.

Включив душ, Кадир скинул одежду и повел девушку внутрь. Пока он нежно купал ее, она дала клятву. Пайпер Глен позаботится о каждом из своих мужей. И пусть они будут законченными упрямцами.

* * * *

— Я подготовил вашу одежду на вечер, ваше высочество.

Его дворецкий кивнул в сторону спальни, откланявшись, когда Дэйн вошел в комнату.

— Вы вызывали.

Тал взглянул на своего телохранителя и понял, что невольно повысил голос.

— Я думал, что за моей наложницей кто-то присматривает.

Он почувствовал привкус желчи в своем горле. Боже, он обошелся с ней, как со шлюхой, тогда как она была самой сладкой девочкой, которую он когда-либо знал. Она щедро одарила его своим сладострастием, а он оттолкнул ее и  оставил одну, предоставив ей самой заботиться о себе. Тал осознал свою ошибку и почти вернулся к Пайпер, когда заметил братьев, идущих по коридору. Они позаботятся о ней лучше, чем он.

Глаза Дэйна были холодны, как лед.

— С ней Купер.

Слава богу, у него была возможность выплеснуть свою злость.

— Купер уволен. Он пренебрег своими обязанностями. Ублюдок упустил ее, и она нашла темницу.

Дэйн достал рацию.

— Куп, какие есть новости о ее высочестве?

— Хорошие или плохие? — затрещал голос Купа в динамике. – Прости. Ее высочество в подземелье с Кадиром. Раф только что ушел, и, позволь мне сказать тебе,  что у него в штанах была большая проблема. Я думаю, мы должны посмотреть, что там внизу. Что бы ни случилось с шейхом, что заставило его бежать из подземелья, так же подействовало и на Рафа.

Дэйн нажал кнопку связи.

— Спасибо, приятель. Не спускай с нее глаз. Посол притащит сегодня всю свою команду, и, естественно, Халила в том числе. Мне это не нравится. Что-то тут не так.

— Будет сделано.

Рация умолкла, и Дэйн повернулся.

— Он не упускал ее из виду, пока она не вошла в ту комнату. Там лишь один выход и нет окон, и никто не заходил туда в течение года. Иногда девушки нуждаются в уединении.

И он снова свалял дурака. Боже. Тал чувствовал себя так, словно вся его гребаная жизнь выходила из-под контроля.

— Следи за тем, чтобы моя невеста была в безопасности.

— От кого я должен ее защищать? От вас? – спросил Дэйн.

Талиб обернулся. Дэйн пожал плечами, небрежно махнув рукой.

— Это был твой прекрасный шанс, Талиб. Глубоко внутри ты до сих пор не оправился, так же, как и Алия. И те ублюдки, которые причинили тебе боль, лишь выиграют, если ты им позволишь. Но ты собираешься это сделать, верно?

Последнее, что ему было нужно, так это проповедь от своего телохранителя-южанина.

— Ты можешь идти.

Дэйн не двинулся с места.

— Могу.

Нужно было напомнить Дэйну, кто здесь главный.

— Черт побери, Дэйн. Проваливай.

— Это было бы весьма кстати, да? – Дэйн стоял в расслабленной позе, широко расставив ноги. – Каждый делает то, что ты говоришь. С тобой вообще кто-нибудь спорит по-настоящему? У тебя есть хоть один гребаный союзник, который будет бороться за тебя?

У него не было никого, кроме братьев, которые всякий раз перечили ему. Но не в лицо. И Пайпер. Пайпер всегда ворчала на него. За те месяцы, что они работали вместе, она часто начинала спорить, когда полагала, что он был неправ. Она не знала, кто он на самом деле. Ему нравилось это. Когда они разговаривали, и она вступала с ним в словесный поединок, это приводило его в экстаз.

Боже, он был влюблен в нее в течение нескольких месяцев, и не мог себе в этом признаться.

— Выметайся.

Дэйн стоял на своем.

— Я так не думаю. Ты можешь уволить меня ко всем чертям, шейх, но у меня есть, что тебе сказать.

В Тале вспыхнула ярость.

— Убирайся сейчас же или тебя арестуют.

Дэйн фыркнул.

— Это будет просто отлично, Тал. Прекрасно. Арестуй меня. Со мной случалось дерьмо и похуже. Я все равно собирался сказать это однажды. Переживи этот облом, и отрасти себе пару шаров, чувак. Я знаю, что случившеся было ужасно. Я знаю, никому не понять того дерьма, что случилось с тобой, но такова реальность твоей жизни. Ты лидер, Талиб. Твой путь чертовски труден. И я не шучу на этот счет. Я не поведусь на твой фарс. Каждому что-то нужно от тебя, но никто ради тебя не пойдет на жертву. Кроме твоих братьев и этой женщины, на которой ты женат. И если ты оттолкнешь ее, тогда все, кто когда-либо причиняли тебе боль, одержат победу. А ты проиграешь.

Внутри него зародилась ужасная боль. Дэйн был прав, но он не мог понять одну простую вещь.

— Они выиграли в ту минуту, когда заставили смотреть на то, как тот, кто был мне не безразличен, умирает. Знаешь ли ты, мать твою, что они сделали со мной? Знаешь, что они заставили меня сделать?

Лицо Дэйна смягчилось.

— Могу себе представить. Они, вероятно, заставили тебя просить.

Просить. Умолять. Унижаться. Он делал все это. Он сломался, пытаясь избавить Лили от боли, а они лишь рассмеялись и перерезали ей горло.

— Талиб, ты не можешь винить себя за это, мужик. Каждый может сломаться.

Его накрыла волной стыда. Что бы его братья подумали о нем, если бы узнали, как он умолял?

— Ты молил о своей собственной жизни? – спросил Дэйн. – Бьюсь об заклад, что нет. Так сделали бы большинство мужчин. Поступили бы так. Но ты просил за нее. Умолял.

Его бросили на землю и пинали, а затем вынудили целовать сапог того, кто сделал это. Он хотел сражаться, но Лили была его сабой. Он был в ответе за нее. Он должен был сделать все, чтобы спасти девушку. Что угодно, кроме предательства своей страны.

• Предыдущая
• 54/64
• Следующая