Мой дедушка — памятник (илл. А.Елисеева) - Аксенов Василий Павлович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/40
• Следующая

«Так, кажется, назывался флагманский корабль мадам де Клиссон», — вспомнил Гена.

Над всем в кабинете доминировал огромный портрет баронессы. Она была очень похожа на Накамура-Бранчевскую, в левой руке она держала подзорную трубу, в правой — чётки.

Накамура-Бранчевска нервно ходила взад-вперед по кабинету, сжимая в руках длинные кожаные перчатки. Лицо ее было неузнаваемым — напряженное, мрачное, исполненное властной решительности.

Бастардо Мизераблес развалился в кресле и сразу наполнил стакан джином «Палата лордов». Меланхолически прошлепал и бухнул в кресло грузный Латтифудо. Голубоглазый утконосый мистер Кингсли Брейнвен Мамис со своей неизменной блуждающей улыбочкой проследовал в угол и скрылся из поля зрения Геннадия. Четвертый, странный тип с тяжелой нордической челюстью и раскосыми глазками, сел к столу, открыл папку и погрузился в какие-то бумаги. Воцарилось молчание, в котором слышны были только шаги Накамура-Бранчевской.

Внезапно мадам резко повернулась и своими длинными перчатками, словно плеткой, огрела по физиономии сначала кавалера Ордена Счастливой Лопаты, а потом Латтифудо.

«Так им, гадам!» — чуть не воскликнул Геннадий. Надежно скрытый хвоей кедра, он притаился возле полуоткрытого окна, готовясь в любую минуту прийти на помощь своей любезной хозяйке.

— Это за что же, дорогая? — спросил полковник, потирая обожженную ударом щеку.

— Тебе за кретиническую идею с пушкой, — криво улыбаясь, проговорила дама, — А тебе, Латтифудо, ничтожество, проспиртованное чучело, за общую тупость, за всю твою бездарную возню с этим маленьким англичанином-аристократом. Мальчик сразу догадался, что ты связан с делом «Ван-Дейка». Вот что значит голубая кровь! Мне едва удалось его разубедить. Сотню плетей ты заслуживаешь, кретин.

Латтифудо беспомощно моргал белесыми ресницами.

— Впрочем, тебе уже ничто не поможет, — махнула на него рукой мадам. Она повернулась, и Геннадий увидел дрожащие от ярости пунцовые губы и горящие глаза. — Видите, Мамис, с кем приходится работать? — крикнула она в угол. Оттуда послышался смешок. — С такими, как вы, нетрудно провалить все дело! — почти мужским голосом заорала мадам на полковника и Латтифудо. — Ваши плоскостопые кроты только и думают, как бы ограбить винную лавку да побегать за девчонками!

Она села в кресло, опорожнила стакан джину, закурила сигарету и задумалась. Несколько минут прошло в молчании.

— Все-таки ты зря так, дорогая, — пробормотал полковник. — Русские-то все же убрались, наша взяла…

— Молчи! — прикрикнула на него Накамура-Бранчевска. — Нужно собирать команду в Европе. Человек сто, я думаю, будет достаточно.

— Сто пятьдесят, — послышалось из угла.

— Отвечаете за свои слова, Мамис? — спросила дама. — Ребята из Европы нынче стоят недешево…

— Йес, мэм, отвечаю.

Мадам в первый раз удовлетворенно улыбнулась.

— Итак, внимание, — хлопнула она ладонью по столу — Немедленно наладьте связь с Эр Би. Пусть начинает набор. В Европу полетите вы, Джерри Чанг. — Нордический китаец молча кивнул. — В городе сохранять прежнее положение. «Голубой кит» проследит движение «Алеши Поповича». Ясно? Выметайтесь!

Полковник быстро выхлебал свой джин и поднялся. За ним вышли Латтифудо и Джерри Чанг. Когда за ними закрылась дверь, Мамис вышел из своего угла и остановился возле карты архипелага.

— Я должен вам, мадам, сообщить окончательное решение моего правительства. — Палец его полез вверх по загогулине эмпирейской запятой. — Полигоны будут устроены на атоллах Фухс и Фее. Там наши ракетчики будут чувствовать себя вполне уютно. Одну из гаваней Оук-порта вы отдаете под ремонтную базу для флота. На Карбункле будет аэродром. Возражений у вас нет?

— Ну, а что касается моих дел, — сказала Накамура-Бранчевска, — Сомнения в моем происхождении и наследственном праве, надеюсь, отпали?

Мамис некоторое время, осклабившись, исподлобья смотрел на даму, потом проговорил:

— Все ваши условия приняты, ваше величество.

Накамура-Бранчевска встала и подошла к карте.

— Это касается и «Анаконды»? — спросила она.

— Мадам, после перехвата «Ван-Дейка» от «Анаконды» осталась одна шкура, — усмехнулся Мамис.

— «Анаконда» устроила фабрику по производству нашего товара на островах Кьюри, — резко сказала Накамура-Бранчевска. — Мы не намерены этого терпеть.

Мамис почесал затылок.

— Американцы могут разозлиться, мадам. Кьюри — это их подопечная территория.

— Вот об этом я и хотела с вами поговорить, — улыбнулась Накамура-Бранчевска.

Она вдруг совершенно успокоилась и из разъяренной фурии вновь превратилась в обаятельную даму.

— Хорошо, — решительно сказал Мамис. — Мы возьмем это на себя.

— Ну и прекрасно. — Накамура-Бранчевска вновь улыбнулась. — Вы знаете, Мамис, мне кажется, что мы что-то упустили в деле с этим русским научным кораблем. Можно было бы что-нибудь придумать похлеще… Впрочем, может быть, сейчас еще и не время… Прилетит Эр Би, и мы решим вместе… Эр Би настоящий мужчина, не то что этот тюфяк Фук. Трудно представить себе, что они слеплены из одного куска теста,

— А во мне вы еще не разочаровались, мадам? — вежливо спросил Мамис.

— Пока нет, — засмеялась легко и звонко Накамура-Бранчевска.

Они вышли из кабинета. Свет погас.

Лунные капли слетали с ладоней плывущего Геннадия.

Сколько он ни рыскал по берегу, ему не удалось найти никакого челнока. Причал виллы усиленно охранялся. Впрочем, может быть, это и лучше. Лодку наверняка увидели бы с высокого берега Карбункла, а вплавь он доберется незамеченным. Если только доберется.

«Так вот кто ты такая! Женщина-чудовище, главарь огромной банды, пиратка, авантюристка! Какие дьявольские планы ты вынашиваешь в своей красивой головке! Какую судьбу ты уготовила этим мирным людям, наивным легоперам! Только бы мне добраться до берега! Только бы мне добраться! Может быть, удастся найти того толстяка сенатора, что возражал Мизераблесу или самого президента Джечкина? Только бы добраться!»

Уже несколько раз Геннадию казалось, что мышцы правой ноги на грани судороги. Усилием воли он отогнал страх и плыл вперед. И только проплыв треть расстояния, он вдруг с отчетливой ясностью понял, что переоценил свои силы. Никогда ему не пересечь этот проклятый пролив. Повернуть обратно? Нет, ни за что! Вперед! Вперед — куда? Там, впереди, — конец! Что это мелькает под луной? Плавник акулы? Правая нога одеревенела в согнутом положении. Дыхание сбилось. Геннадий задохнулся, хлебнул воды, беспомощно забарахтался на одном месте. Прощайте! Мама, бабушка, папа, Наташа Вертопрахова, Валька Брюквин, улица Рубинштейна, Ленинград, «Алеша Попович», прощайте! Расплылись и потекли в бесконечность оранжевые круги.

— Спасите! — не помня себя, закричал по-русски мальчик.

— Держись, — услышал он совсем рядом странный спокойный голос.

Сильное большое тело вытолкнуло мальчика на поверхность. Глотнув воздуха, он открыл глаза и увидел рядом глубоко сидящий глаз, крутой лоб и лукавый рот дельфина.

— Держись за плавник, малый, — сказал дельфин. — Не дрейфь. Все будет тип-топ. Мы еще дадим огоньку!

Он говорил на странной смеси русского и американского жаргонного языков и звук его голоса был странен, и сам он был невероятен.

Схватившись за спинной плавник, Гена лег на спину дельфина и обхватил ногами веретенообразное тело.

— Сейчас я тебя в темпе доставлю куда надо, — сказал дельфин. — В Оук-порт, что ли?

С ходу он развил сумасшедшую скорость, которая и не снилась самым современным торпедным катерам. Вода вокруг забурлила, засвистел ветер.

— Кто вы такой? — крикнул Геннадий, оправившись от изумления.

• Предыдущая
• 22/40
• Следующая