О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога) - Лесны Иван - Страница 26

• Предыдущая
• 26/84
• Следующая

К сожалению, это -- столь заманчивое -- предположение не подкреплено никакими данными о поражении нервной системы у короля. В исторических источниках говорится только о головных болях. Ни следа о параличе лицевых или окологлазных мышц. А при этом такое явное поражение не могло пройти незамеченным. И все же представляется, что

ШТЕРНБЕРКСКИЕ КРЕСТИНЫ сыграли свою роль в болезни короля -- с них и начинается вся трагедия. Таким образом, вполне вероятно, что Ладислав мог принять здесь какую-то недоброкачественную пищу -- те же мозги или другое лакомство, берегшееся специально для редких гостей. При этом необязательно мог возникнуть именно относительно редкий ботулизм: скорее всего, произошла гораздо более частая алиментарная интоксикация (отравление пищей), вызванная инфекцией -- микробом из группы сальмонелл. Скорее всего, у Ладислава начался сальмонеллез -- клиническая картина достаточно точно отвечает инфекции сальмонеллой.

Непреложным фактом является то, что в Праге веками эндемическим заболеванием был брюшной тиф. Его случаи зарегистрированы здесь задолго до первой мировой войны. Причем сами пражане заболевали им крайне редко: у них были выработаны антивещества против этой болезни. Зато иностранцы были подвержены угрозе этого заболевания, а потому наиболее сведущие из них перед поездкой в Чехословакию делали себе прививки от брюшного тифа.

В пользу заболевания от сальмонеллы свидетельствует и короткий инкубационный период. У брюшного тифа он составляет 12--36 часов, то есть еще короче, чем при ботулизме. Таким образом, картина заболевания, которое включает и головные боли, говорит за тифозный сальмонеллез. Головные боли могли быть проявлением менинго-энцефалита, который не является редкостью при таком заболевании. Воли желудка и живота, о которых говорится в связи с болезнью Ладислава, -- наиболее банальные признаки брюшного тифа.

В апреле 1979 года районный врач из Хинова Войтех Стрнад высказал мнение, что у короля Ладислава была острая лимфатическая лейкемия (интересно, что подобную мысль еще в семнадцатом веке выразил поэт Микулаш Дачицкий).

Палеоантропологические исследования скелета короля Ладислава Погробека, проводившиеся профессором Эммануэлом Влчеком и его коллегами, однозначно подтвердили этот диагноз.

По всему скелету было рассеяно огромное число инфильтратов, ясно свидетельствующих о лейкемии. Остается, однако, спорным, была ли эта лейкемия острой. Такое количество инфильтратов, постигшее практически все кости, не могло развиться за три дня. Болезнь должна была длиться несколько лет, даже не причиняя больному больших затруднений. Итак, мы снова оказываемся у своего первоначального предположения.

Некоторые признаки (узлы в паху) явственно были связаны с заболеванием крови (лимфатической лейкемией), зато стремительное течение болезни вызывает подозрение в пищевом отравлении с менннго-энцефалитным, токсическим осложнением, которые на фоне лейкемии и развивавшегося вследствие нее иммунодефицита привели к столь быстрому смертельному исходу.

Нам кажется, что такая трактовка диагноза смерти чешского и венгерского короля Ладислава Погробека, дополненная антропологическими исследованиями, имеет свое обоснование и очень мало аргументов против. Может быть, ее примут те историки и врачи, для которых внезапная смерть правнука Карла IV более пятисот лет тому назад до сих пор остается загадкой.

И кроме того, точки над "и" в этой истории необходимы для того, чтобы смерть Ладислава Погробека перестала быть в истории "делом" Йиржи Подебрадского -- честнейшего, справедливейшего и гуманнейшего чешского короля.

ФИЛИПП IV КРАСИВЫЙ

"История Филиппа Красивого -- это цепь загадок, к первая из этих загадок называется Филипп Красивый..." Жан ФАВЬЕ.

Если посмотреть внимательно на парадный портрет французского короля Филиппа IV -- гравюру, изготовленную по печати, -- на первый взгляд станет понятно, почему он получил в истории эпитет Le Bel, Красивый. Тонкие правильные черты и нежное юношеское лицо (Филипп был коронован в Реймсе в семнадцать лет) ярко выделяются из невыразительного ряда портретов многочисленных монархов, оставленных нам эпохой высокого и позднего средневековья. Это визуальное наблюдение, однако, отнюдь не подтверждает мнение некоторых историков, что король Филипп был всего лишь "игрушкой в руках ловких советников" (Й. Шуста) или что в нем было что-то "холодное, неподвижное, как в статуе" (В. Кинаст). Скорее кажется, что это лицо излучает некую особую меланхолию, пожалуй, и замкнутость, тайну. И все это, вместе взятое, отвечает словам Фавье, что Филипп Красивый -- первая из загадок, которыми опутана история его почти тридцатилетнего правления.

Противоречивые взгляды на личность этого короля обусловлены политическим климатом эпохи, в которой он жил. Его стремление к независимости французского королевства и объединению романизированной Галлии расценивается иногда как французский империализм -- прежде всего историками, исходящими из фикции универсальной римской империи. Эта фикция, однако, была анахронизмом уже до Филиппа Красивого. В его же время она уже вызывала только антипатию европейских народов, усматривавших в ней опеку римской курии и довлеющее германское начало. Кроме того, сама корона этой фиктивной империи все чаще становилась яблоком раздора во всем христианском мире.

Правление Филиппа IV Красивого (1285--1314), одного из последних Капетов по прямой линии, приходится на период обострения столкновений между светской и церковной властью. Причем происходят они уже не только на уровне папский Рим -- римская империя, как это было во времена Штауфенов: попытки возродить светскую власть папства наталкиваются на отпор и растущее национальное и государственное самосознание всей Европы.

С притязаниями на верховенство над светскими властями выступает и папа римский Бонифаций VIII. В его лице на одной стороне и в лице Филиппа Красивого на стороне другой сталкиваются две крайне эгоцентрические личности, занимающие по отношению друг к другу непримиримые позиции. Это столкновение наложило свой отпечаток на всю эпоху. До сих пор противоречить папскому престолу (да и то в очень вежливой и осторожной форме) позволялось разве что римским императорам. И вдруг на это отважился какой-то французский король!

PHILIPP LE BEL -- ФИЛИПП КРАСИВЫЙ было коронован в Реймсе в возрасте семнадцати лет. Он пришел к власти после своего отца Филиппа III, который по приказу римской курии возглавил военный поход в Арагонию, чтобы наказать местного короля за то, что он осмелился отобрать у Карла Анжуйского (неаполитанского короля, вассала и любимца папы римского) Сицилию. Поход закончился тяжелым поражением французского войска, а сам король умер на обратном пути. Молодой Филипп (будущий Филипп IV Красивый) также принимал участие в походе, и уже тогда оказалось, что вместе с ним приходит новое поколение, с новым образом политического мышления и собственной системой ценностей. Молодой Филипп был против похода. Вероятно, он считал, что силы государства не следует ставить на службу чужим интересам и что они должны служить величию и мощи собственной страны.

Для средневекового традиционализма шокирующим было само начало его правления. Он создал так называемый Королевский совет, совершенно выходящий за рамки существовавших в то время представлений. Свои королевские советы были и у его предшественников - однако они складывались, в основном, из представителей дворянства и высшего клира, независимо от их способностей и знаний. Филипп Красивый при выборе своих советников не руководствовался благородством происхождения. Большинство их было родом из мелкого дворянства и зарождающегося сословия горожан. Они получили название легисты, так как были, как правило, хорошими знатоками права, зачастую обучавшимися в нескольких университетах (в то время в Париже, например, преподавалось только церковное право, зато в Орлеане и Монпелье -- общее право). Помимо этого, Королевский совет Филиппа Красивого был постоянной институцией, напоминающей современное правительство. Таким образом, был заложен фундамент исполнительной государственной бюрократии и последующего монархического абсолютизма.

• Предыдущая
• 26/84
• Следующая