Меррик - Райс Энн - Страница 24

• Предыдущая
• 24/86
• Следующая

Разумеется, Мариус перед отъездом из Нового Орлеана недвусмысленно предупреждал нас, что если мы не будем охотиться исключительно на негодяев, то очень скоро сойдем с ума. Насыщаться кровью невинных – высшее наслаждение, но оно неизбежно влечет за собой любовь к человеческой жизни и, как следствие, скорую гибель вампира.

Не могу утверждать, что я согласен в этом с Мариусом, поскольку многие вампиры, питающиеся кровью невинных, чувствуют себя прекрасно. Однако приверженность к охоте на злодеев помогает мне сохранить душевный покой. А то, что приходится так близко соприкасаться со злом, вытерпеть легче.

Луи прошел в дом через боковую дверь. В домах такого типа, где нет коридоров и комнаты следуют одна за другой, составляя своего рода анфиладу, боковые двери не редкость.

Я остался в заросшем сорняками саду и, чтобы успокоить нервы, время от времени поглядывал на звезды. Неожиданно из маленькой ванной, еще одного чуда порядка и чистоты, потянуло рвотой и фекалиями, недавно оставленными на полу.

Да, похоже, спасти этих двух молодых женщин от самих себя могло лишь чье-то немедленное вмешательство, но Луи пришел не для этого. Охваченный такой жаждой, что даже я ее почувствовал, он сначала прошел в спальню и, присев на полосатый матрас рядом с лежащим на нем подобием человека, мгновенно впился зубами в шею захихикавшей женщины, чтобы сделать несколько смертоносных глотков.

А старуха в задней комнате все продолжала молиться.

Я думал, что Луи сразу уйдет, но ничего подобного.

Как только костлявое тело женщины повалилось обратно на матрас, рухнув на бок, Луи поднялся и постоял секунду, освещенный несколькими лампами, зажженными по разным углам.

Он выглядел великолепно: свет играл бликами в черных кудрявых волосах и вспыхивал в темно-зеленых глазах, свежая кровь придала лицу вампира естественный оттенок. В темно-желтом бархатном пиджаке с золотыми пуговицами он казался прекрасным видением среди грязи и запустения.

У меня перехватило дыхание, когда я увидел, как он медленно прошел в другую комнату.

Вторая женщина, в небрежной позе развалившаяся в мягком кресле, при виде незнакомца издала глухой крик, в котором смешалось недоумение и веселье. Ее ноги были широко расставлены, голые, покрытые болячками руки безвольно свешивались с подлокотников.

Луи постоял несколько секунд, внимательно разглядывая это создание. Казалось, он пребывает в нерешительности, не зная, что предпринять. На лице его, еще секунду назад задумчивом, теперь читался только голод. Наконец он двинулся вперед. От неуверенности не осталось и следа. Приподняв с кресла это омерзительное молодое существо, Луи сомкнул губы на его шее. Никаких оскаленных зубов, никакой жестокости. Обычный последний поцелуй.

Последовал обморок. Мне было хорошо видно в окно, что происходит. Женщина потеряла сознание, но обморок длился лишь несколько мгновений, а потом она умерла. Луи осторожно положил ее обратно в засаленное кресло.

Я смотрел не отрываясь, как он своей кровью запечатал ранки на ее горле. Можно было не сомневаться, что то же самое он проделал с жертвой, лежавшей в другой комнате.

На меня нахлынула печаль. Жизнь показалась просто невыносимой. Я вдруг почувствовал, что никогда больше мне не знать ни покоя, ни счастья, ибо я не имею права ни на то, ни на другое. Но я понимал, что Луи в тот момент испытывал невероятное наслаждение, которое дает монстру только кровь, и должен был признать, что свои жертвы он выбрал безошибочно.

Он вышел через незапертую, оставленную без всякого присмотра парадную дверь, обогнул дом и оказался рядом со мной в боковом дворике. Он неузнаваемо изменился, превратившись в удивительно красивого мужчину, в сияющих глазах светилась неуемная энергия, незатуманенный взгляд был почти яростным, а на щеках играл румянец.

Смерть этих двух несчастных едва ли привлечет особое внимание. Все решат, что они умерли от передозировки наркотиков.

А старуха в задней комнате все продолжала не то молиться, не то напевать колыбельную младенцу, который тихо похныкивал.

– Оставь ей что-нибудь на похороны, – сказал я приглушенным голосом.

Мои слова почему-то привели Луи в смятение.

Я быстро обошел дом и, проскользнув в парадную дверь, оставил значительную сумму на сломанном столе, уставленном полными пепельницами и стаканами с остатками прокисшего вина. Еще немного денег я положил на старое бюро.

Мы с Луи отправились домой. Ночь стояла теплая, влажная, но ясная и прелестная, мои легкие наполнял запах лигуструма.

Вскоре мы уже подходили к нашим любимым освещенным улицам.

Луи шел легким шагом и внешне ничем не отличался от обычного человека. Время от времени он останавливался, чтобы сорвать цветок с выглядывающего из-за забора или выросшего за границами палисадника куста. Всю дорогу он тихо что-то напевал, а иногда обращал взгляд к звездам.

Я наблюдал за ним с удовольствием, хотя представить себя на его месте не мог. Откуда у Луи смелость насыщаться только кровью негодяев или отвечать на молитвы, как только что он поступил. Меня не покидало ощущение неправильности такой теории, душа болела, и мне вдруг нестерпимо захотелось излить Луи душу... Но время для откровений было не подходящее.

Меня тяжело поразило сознание, что в своей смертной жизни я дожил до преклонного возраста, а потому был привязан к человеческой расе теми путами, которых у многих других вампиров просто не было. Луи исполнилось лишь двадцать четыре, когда он заключил сделку с Лестатом. Так сколько он успел узнать за свою жизнь и сколько потом забыть?

Мои размышления были прерваны неожиданно возникшим внутренним беспокойством. Как оказалось, причиной его стал огромный черный кот, который выскочил из кустов и преградил нам дорогу.

Я замер на месте. Луи тоже остановился.

Проезжавшая машина осветила фарами кота, и глаза его на секунду сверкнули золотом, а в следующий момент животное юркнуло в темноту так же быстро, как и появилось. Воистину, таких огромных и таких отвратительных существ я еще не видел.

– Надеюсь, ты не воспринял это как дурной знак, – с улыбкой проговорил Луи, желая меня поддразнить. – Тебе ведь, Дэвид, чужды предрассудки, как сказали бы смертные.

Меня порадовали легкомысленные нотки, прозвучавшие в его голосе. Мне нравилось видеть его таким оживленным, наполненным теплой кровью, практически не отличающимся от смертного. Но ответить ему я отчего-то не смог. Кот мне совершенно не понравился. В душе кипела злость и на Меррик. Даже если бы сейчас пошел дождь, то и в этом я, наверное, обвинил бы ее. Неужели колдунья бросила мне вызов? Я сам себя накручивал, доводя до крайности. Но не сказал ни слова.

– Когда ты позволишь мне увидеться с Меррик? – спросил Луи.

– Сначала ты выслушаешь историю ее жизни, – ответил я. – Точнее, ту часть, которая мне известна. Завтра постарайся насытиться пораньше, а когда я приду в квартиру, то расскажу все, что ты должен знать.

– И тогда мы договоримся о встрече?

– И тогда ты примешь решение.

• Предыдущая
• 24/86
• Следующая