Изгнанник (СИ) - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 48

Тогда девочка подняла руку, и птица с красным клювом уселась ей на ладонь.

«Вот эта птица будет нашим свидетелем, — сказала отважная девочка-тролленок, — она расскажет обо всем другим троллям и сложит о нас песню».

Тогда тролля тоже охватило великое мужество, и он согласился с девочкой, что надо принять последний бой.

А самой первой бежала злая мачеха и изо всех сил размахивала прялкой. Тогда девочка взяла ком земли и как запустит мачехе в лоб! А мачеха упала и стала сучить ногами, вот так!

(Енифар показала — как).

— Здорово, — сказал Арилье, вовремя подхватывая свою сестренку, чтобы она не упала прямо в камин. — Очень злая мачеха.

— Ты обращаешься со мной как с ребенком, — надулась Енифар.

— Ты и есть ребенок.

— А слышал, что говорил кхачковяр?

— Сперва вырасти, а потом обсудим с тобой все, что говорил кхачковяр.

— Идеалист! — сказала Енифар и отвернулась. Но она не могла сегодня долго молчать. И заговорила снова: — Скоро ты больше не будешь моим братом.

— Почему?

— Потому что Моран может вернуться с минуты на минуту. Это кхачковяр говорит.

— Ты с ним виделась?

Девочка кивнула и медленно повернулась к Арилье.

— Кхачковяр говорит, что последний, пятый проклятый артефакт был обнаружен и обезврежен. И теперь над Мораном больше не тяготеет изгнание.

— А Джурич Моран знает об этом? — спросил Арилье.

— Ты воображаешь, что мой отец не почувствует, как рассыпалось проклятие? — удивилась Енифар. — Это же очевидно! Он — тролль из высших, он должен ощущать такие вещи! — Она помолчала немного и прибавила: — Кхачковяр говорит, что у него есть способ сообщить Морану обо всем случившемся.

— Какой способ? — Арилье не сводил с Енифар пристального взгляда. Он знал, что его названая сестра горазда приврать, недаром ведь она решила стать сказочницей; но сейчас в ее речах он улавливал проблески правды. Девочка не выдумывает. Что-то действительно произошло, что-то важное.

— Кхачковяр напишет ему письмо.

— Моран изгнан из нашего мира, — проговорил Арилье, — кхачковяр об этом помнит?

— Да, — Енифар засмеялась. — По-твоему, такой человек, как кхачковяр, способен об этом забыть?

— Кхачковяр — гном, — сказал Арилье.

Енифар качнула косичками.

— Кхачковяр — человек, и его зовут Николай Иванович Симаков… И он знает, как отправить письмо за пределы нашего мира. Понимаешь?

Внезапно Арилье поверил ей. Целиком и полностью. Ему стало грустно. Он взял ее за руку и сжал смуглые чумазые пальчики.

Енифар догадалась, о чем он думает.

— Я все равно буду тебя любить, Арилье, — сказала она и боднула его в плечо крутым, как у строптивого барашка, лбом. — Ты ведь не хочешь быть ребенком Джурича Морана?

— Нет… но… — Он вздохнул. Тролли окончательно запутали его в своих сложных семейных связях. Гораздо проще было оставаться эльфом. Эльфы — одиночки, и родственников у них всегда немного. А главное — эти родственники, как правило, очень далеко.

— Ты ведь не хочешь называть Джурича Морана «папой»? — безжалостно настаивала Енифар.

— Енифар, я подчиняюсь мудрым постановлениям кхачковяра, — сказал Арилье. — Но это действительно не означает, что я перестану тебя любить.

— А ты на мне женишься? — спросила девочка безжалостно.

— Попозже, хорошо? — взмолился Арилье.

— Ладно, — милостивым тоном произнесла Енифар, — принято. Женись на мне попозже, идеалист несчастный.

— Где я ему найду «Дигесты Юстиниана»? — страдальчески кричал Джурич Моран тонким, пронзительным голосом.

Вопли Морана пробирали до костей. Деянира морщилась, передергивала плечами. Морана это очень раздражало.

— Что ты рожи корчишь? Это твой педагог, между прочим! — набрасывался он на Деяниру.

— Между прочим, не мой, а вашего драгоценного Авденаго! — разъярилась вдруг Деянира. — Ага, крыть нечем?

— Лично я не собирался никого крыть, — увял Моран. — Я болен, Деянира, я очень болен, а они меня нарочно мучают… Все мучают, и ты тоже…

Он показал на свою руку, распухшую и покрасневшую. На ней отчетливо проступали ярко-красные, налитые кровью буквы:

«Завтра отправляю портал Евтихия. Готов встрече Морана. Настаиваю доставке Дигестов Юстиниана. Симаков».

— На что ему эти Дигесты? Как они хоть выглядят? — вздохнул Моран, явно готовый сдаться.

— Это книга, — сказала Деянира.

— Откуда ты знаешь?

— В интернете посмотрела.

— И про что эта книга?

— Свод законов, — объяснила девушка. — Классический. На нем построены все современные юридические системы.

Моран сказал:

— И где мы это украдем? Ты уже присмотрела подходящую библиотеку?

Полдня Деянира бегала по городу в поисках книги. Когда она вернулась к Морану, ее ожидал жуткий сюрприз.

Дверь в квартиру стояла нараспашку. Надпись «Бюро экстрамального туризма» исчезла. Из глубины квартиры доносились грохот падающих предметов, сдавленные проклятия и собачий лай. Потом собака вдруг жалобно завизжала.

Позабыв об осторожности, Деянира бросилась в квартиру. Ей представились воры — один из кошмаров ее матери. Квартирные воры. Оглушили Морана (ведь он так слаб), убили собачку и теперь выносят ценности. Чемоданы-то с деньгами!..

В прихожей она схватила первый попавшийся тяжелый предмет (любимую дубину пса, за которой он любил бегать во время прогулок) и прокралась в комнату.

Там царил развал, но никаких грабителей не наблюдалось. Пес весело бросился навстречу Деянире, размахивая хвостом. Девушка наклонилась, чтобы погладить его, но пес уже отобрал у нее палку и утащил свое сокровище в угол. Джурич Моран, весь покрытый пылью и какой-то трухой, уставился на Деяниру поверх горы барахла, выпавшей из рухнувшего шкафа.

— Что тебе надо, женщина?

— Принесла «Дигесты», — она кивнула в сторону прихожей. — А вы чем занимаетесь?

— Собираю вещи… Я ведь, кажется, сегодня уезжаю в дальние края. Не хочется оставлять ничего ценного. У меня столько всего, оказывается, накопилось! Я даже забыл про некоторые… Смотри.

Он показал пальцем на стол, где кучей были навалены серебряные ложечки, мятый кофейничек, явно старинный, но в очень плохом состоянии, обломки керосиновой лампы, которую «еще вполне можно починить», пожелтевшие кружевные воротнички и десяток рюмок зеленого стекла. Рюмками Моран дорожил особо, поскольку, по его мнению, именно из таких употреблял водку покойный Мармеладов.

— И еще Достоевский, — сообщил Моран, ревниво наблюдая за тем, как Деянира перебирает его сокровища. — Полное собрание. И несколько избранных томов. Для меня важно — в каком издании. Иногда хочется с иллюстрациями, иногда — без иллюстраций. Чтобы тебе никто не навязывал своего видения. Понимаешь?

Моран шагнул вперед, увяз в горе вещей, некоторое время яростно боролся со штанами и рубашками, которые обвивались вокруг его ног и норовили утянуть в трясину, а затем решительным рывком высвободился и прыгнул на середину комнаты.

— Берем чемоданы. Вон тот, из крокодиловой кожи, так и быть, пусть останется тебе, — сказал Моран. — Принеси его. Там должны быть деньги.

— Я не могу взять деньги, — возразила Деянира.

— Утю-тю, какие мы интеллигентные, — Моран сделал девушке «козу», пошевелив пальцами перед ее носом. — А за учебу как платить будешь? Я ведь твой репетитор, не забыла? И как и полагается всякому порядочному репетитору, оставляю тебе чемодан денег, чтобы ты могла оплатить свое образование… Маме можешь наврать, что умер твой дядя, он был самых честных правил и все тебе оставил. Твоя мать поверит. Она легковерная. Отцу скажи правду, он человек сильный и выдержит. Все поняла?

Деянира кивнула.

— Вот и хорошо… Теперь еще три чемодана. Ух ты, как я поиздержался… Эти деньги, так и быть, отдадим на строительство дома. В городе должны быть тролли. А у троллей должно быть свое жилище. Я, правда, против создания всяких там общин. От этого попахивает идеями гетто и всякого там апартеида, но сердцу не прикажешь: этим троллям нравится жить в общине. Кроме того, они владеют порталом.