Собрание сочинений в 12 т. T. 12 - Верн Жюль Габриэль - Страница 14

• Предыдущая
• 14/162
• Следующая

По распоряжению правительства триестские заговорщики должны были предстать перед военным трибуналом. Известно, как спешно ведется следствие по делам, которые рассматриваются на чрезвычайных заседаниях такого суда, как быстро проходят прения и приводится в исполнение приговор.

И на этот раз все происходило именно так.

Двадцать пятого июня военный трибунал собрался в сводчатом зале Пизинской крепости, и в ют же день обвиняемые предстали перед судом.

Нельзя было ожидать ни долгих и оживленных прений, ни каких-либо непредвиденных осложнений.

Заседание суда началось в девять часов утра. Граф Шандор, граф Затмар, профессор Батори и Саркани увиделись впервые после ареста на скамье подсудимых. Граф Шандор и его друзья обменялись крепким рукопожатием, как бы скрепляя свой союз. Легким кивком Ладислав Затмар и Иштван Батори дали понять графу Шандору, что они предоставляют ему говорить за них перед судом. Ни один не захотел поручать свое дело защитнику. Они одобряли все действия графа Шандора и были уверены, что на суде он сумеет постоять за всех.

Заседание суда проводилось открыто, то есть двери зала заседаний были открыты. Однако в зале почти никого не было, так как дело велось втайне и никто о нем не знал. Собралось не больше двадцати человек из числа служителей тюрьмы.

Прежде всего установили личность обвиняемых. Потом граф Шандор спросил председателя суда, куда их привезли и где происходит суд; однако он не получил ответа на свой вопрос.

Затем была установлена личность Саркани, но и на этот раз он не пытался выгородить себя.

Теперь обвиняемым была предъявлена копия записки, переданная предателями в руки полиции.

Когда их спросили, признают ли они, что получили оригинал этой записки, они ответили, что предоставляют суду доказать свое обвинение.

Тогда им предъявили сетку, найденную при обыске в столе графа Затмара.

Граф Шандор и его друзья не могли отрицать, что эта сетка принадлежит им. Да они и не пытались. В самом деле, что тут можно было сказать, как опровергнуть такую улику? Если эта сетка является ключом к шифрованной записке, значит записка предназначалась именно им.

Тут обвиняемые узнали, каким образом была раскрыта тайна заговора и на чем основывалось обвинение.

Дальше вопросы судьи и ответы обвиняемых были очень лаконичны.

Граф Шандор уже не мог отрицать своей вины. Он говорил не только от своего имени, но и от имени своих друзей. Да, они возглавляли движение, имевшее целью отделить Венгрию от Австрии и восстановить автономное Мадьярское государство. Если б их не арестовали, вскоре вспыхнуло бы восстание и Венгрия вновь обрела бы независимость. Матиас Шандор великодушно взял основную вину на себя и сказал, что он главный вдохновитель заговора, а его друзья играли лишь второстепенную роль. Но они опровергли его слова, заявив, что имеют честь быть его сообщниками и сочтут долгом чести разделить его участь.

Судебное разбирательство длилось недолго. Когда председатель суда стал допрашивать обвиняемых об их связях с другими городами, они наотрез отказались отвечать и не назвали ни одного имени.

— Довольно с вас и наших трех голов, — сказал просто граф Шандор.

Затем он постарался снять обвинение с Саркани, доказав непричастность к заговору молодого конторщика, работавшего в доме Ладислава Затмара по рекомендации банкира Силаса Торонталя.

Саркани полностью подтвердил показания графа Шандора. Он ни о чем не подозревал и был поражен, услыхав, что мирный дом на улице Акведотто был очагом такого опасного заговора. Если он не протестовал против своего ареста, то лишь потому, что не имел понятия, в чем его обвиняют.

Графу Шандору и Саркани удалось без труда убедить суд в правильности своих показаний, к тому же судьи, повидимому, имели особое мнение по этому вопросу. Вот почему, по просьбе следователя, обвинение, выдвинутое против Саркани, было почти тотчас же снято.

Около двух часов дня прения по этому делу были закончены, и суд тут же вынес приговор.

Граф Шандор, граф Ладислав Затмар и профессор Иштван Батори были признаны виновными в государственной измене и приговорены к смертной казни.

Осужденные должны быть расстреляны во дворе крепости.

Казнь будет приведена в исполнение через сорок восемь часов.

С Саркани обвинение было снято, но он должен находиться под стражей и оставаться в крепости до приведения приговора в исполнение.

В этом же приговоре сообщалось и о конфискации имущества осужденных.

Затем был отдан приказ отвести подсудимых обратно в тюрьму.

Саркани поместили в прежней камере, на втором этаже крепостной башни. Эта камера выходила в коридор, имевший в плане форму эллипса. Графа Шандора и его друзей перевели в довольно большую камеру, находившуюся на противоположной стороне того же коридора. Последние часы, оставшиеся до казни, осужденным разрешили провести вместе.

Для них это было утешением, даже радостью; оставшись наконец одни, они дали выход переполнявшим их сердце чувствам. До сих пор перед судьями они сохраняли самообладание, но тут, оставшись с глазу на глаз, крепко обнялись.

— Друзья мои! — воскликнул граф Шандор. — Я один виноват в вашей смерти! Но я не стану просить у вас прощения. Ведь речь шла о независимости Венгрии! Мы боролись за правое дело! Мы выполняли свой долг. И нам выпала великая честь умереть за родину!

— Матиас, — ответил Иштван Батори, — мы глубоко благодарны тебе за то, что ты объединил нас для борьбы за великое дело-дело всей твоей жизни…

— А потом нас объединит смерть! — спокойно добавил граф Затмар.

Наступило молчание, и трое заключенных окинули взглядом темную камеру, где им предстояло провести последние часы своей жизни. Узкое окно, пробитое в толстой стене, в четырех-пяти футах от пола, едва освещало ее. В ней было всего три железных койки, несколько стульев, стол и две-три прибитые к стенам полочки с самыми необходимыми предметами.

Ладислав Затмар и Иштван Батори стояли, погруженные в свои думы, а граф Шандор молча шагал взад и вперед по камере.

Ладислав Затмар был один как перст, у него не было родственников, он никого не оставлял на этом свете. И оплакивать его некому, кроме старого слуги Борика.

Другое дело — Иштван Батори. Его смерть наносила тяжкий удар близким. У него была жена и маленький сын. Этот удар может их убить! А если они выживут, какая ужасная жизнь им предстоит! Какое будущее ожидает эту несчастную женщину без всяких средств, с восьмилетним сыном на руках! Даже если бы у Иштвана и было состояние, им все равно ничего бы не досталось, ведь суд приговорил его не только к смерти, но и к конфискации имущества!

Перед графом Шандором вставало все его прошлое… Образ молодой жены, всегда живший в его сердце; маленькая дочь, двухлетняя крошка, оставленная на попечение управляющего, которому придется ее воспитывать! Его друзья, которых он увлек за собой на гибель! Он спрашивал себя, правильно ли поступил, выполнил ли свой долг перед родиной, не может ли упрекнуть себя в том, что погубил ни в чем не повинных людей?

— Нет! Нет! Я только выполнил свой долг! — повторял он. — Родина прежде всего, выше всего!

Около пяти часов в камеру вошел тюремный сторож; он поставил на стол миски с едой и вышел, не проронив ни слова. Матиасу Шандору хотелось знать, в каком городе они находятся и в какую крепость их заточили. Но судья не счел нужным отвечать на этот вопрос, и, конечно, сторожу было запрещено разговаривать с заключенными.

Узники едва притронулись к принесенному обеду. Конец дня они провели в дружеской беседе, выражая горячую надежду, что настанет день, когда движение за независимость Венгрии вновь возродится. Они обсуждали также все подробности своего дела.

— Теперь мы знаем, — сказал граф Затмар, — почему нас арестовали; полиция узнала о заговоре только из записки, которую ей передали…

— Все это так, Ладислав, — ответил граф Шандор, — но в чьи руки попала записка, — одна из последних полученных нами, — и кто снял с нее копию?

• Предыдущая
• 14/162
• Следующая