Кривой дом (сборник) - Кристи Агата - Страница 36

• Предыдущая
• 36/101
• Следующая

Вскоре. он стал владельцем уже семи или восьми ресторанов, и все они давали большую прибыль.

— И никогда не делал ошибок, что бы ни предпринимал,— вставил Тавернер.

— У него врожденное чутье. Наконец он стал владельцем самых знаменитых ресторанов в Лондоне. Потом он занялся снабжением.

— Он стоял за множеством разных предприятий: торговля подержанной одеждой, лавки с дешевыми ювелирными изделиями и т. п.,— пояснил Тавернер.— Конечно, он всегда был обманщиком.

— Вы хотите сказать «мошенником»? — спросил я.

Тавернер покачал головой.

— Нет, он не был мошенником — просто шел не совсем прямыми путями, при этом никогда не нарушая закона. Но он был из тех, кто умеет его обходить. Заработал даже на этой войне, несмотря на свой преклонный возраст. Он не делал ничего незаконного, но, как только становилось горячо, начинал заниматься чем-нибудь другим. Поймать его было невозможно.

— Не очень-то положительный персонаж,— сказал я,— и малопривлекательный.

— Как ни странно, он как раз был привлекателен. Очень яркая личность — и все это чувствовали. А внешне— гном, некрасивый, маленький, но обладал огромной притягательной силой. Женщины безумно баловали его.

— Его женитьба всех удивила,— добавил отец.— Он женился на дочери помещика.

— Деньги? — поинтересовался я.

— Нет, это был брак по любви. Она встретилась с ним по какому-то делу и увлеклась им. Ее родители возмутились, но она твердо стояла на своем. Говорю вам, этот человек обладал каким-то непонятным очарованием. Он был экстравагантен и очень умей. А ей надоело ее прежнее окружение.

— Они были счастливы?

— Как ни странно, очень. Конечно, их друзья не встречались (в те дни деньги еще не разрушили классовых различий), но это их не беспокоило. Они обходились и без друзей. Он построил довольно нелепый дом в Свикли Дин, они жили там и имели восьмерых детей.

— Прямо семейная хроника.

— Старый Леонидас очень удачно выбрал Свнкли Дин. Этот район тогда только входил в моду. Старожилы обожали свои сады и хорошо относились к миссис Леонидас. Богатые бизнесмены были заинтересованы в самом Леонидасе. И так у них составился большой круг знакомых. Они были очень счастливы, я думаю, но она умерла от воспаления легких в 1905 году.

— Оставив его с восьмерыми детьми?

— Один ребенок умер в младенчестве. Два сына были убиты на войне. Одна из дочерей вышла замуж, уехала в Австралию и умерла там. Незамужняя дочь погибла в автомобильной катастрофе. Еще одна умерла год назад. Осталось двое: старший сын Роджер, женатый, детей нет, и Филипп, который женился на известной актрисе. У них трое детей: твоя Софья, Юстас и Жозефина.

— И они все живут вместе?

— Да. Дом Роджера разбомбили в самом начале войны. Филипп с семьей живет там с 1937 года. Есть еще пожилая тетка, мисс де Хэвиленд, сестра покойной миссис Леонидас. Она всегда ненавидела своего зятя, но после смерти сестры считала своим долгом принять приглашение Аристида жить с ними и воспитывать детей. Дети выросли, но она осталась в Свикли Дин.

— И хорошо справлялась со своими обязанностями,—-добавил инспектор Тавернер,— но она не из тех, кто меняет свое мнение. Она некогда не одобряла Леонидаса и его методы...

— Да, семейство огромное. И кто же, по-вашему, его убил? — спросил я.

Тавернер покачал головой.

— Об этом рано говорить.

— Ну говорите же, Тавернер. Готов спорить, у вас есть уже свое мнение на этот счет. Мы же не в суде.

— Нет,— ответил Тавернер угрюмо,— и, может быть, суда как такового не будет.

— Вы хотите, сказать, что его не убивали?

— Он был убит, это точно. Отравлен. Но вы же знаете, как трудно получить доказательства отравления. Все улики показывают одно...

— Я именно этого и добиваюсь от вас. Скажите же все-таки мне, до чего вы додумались?

— Слишком очевидное дело. В этом-то и вся загвоздка.

Я умоляюще взглянул на Старика.

Он медленно продолжал:

— Как ты знаешь, Чарльз, когда расследуется убийство, именно очевидные факты приводят к правильным выводам. Старик Леонидас женился снова десять лет тому назад.

— В семьдесят семь лет?!

— Да. И женился на женщине двадцати четырех лет.

Я присвистнул.

— И что за женщина?

— Официантка из чайной. Вполне уважаемая молодая женщина, хорошенькая, но немного апатичная, очень тихая.

— Она и есть «очевидный факт»?

— Решайте сами,— сказал Тавернер.— Ей сейчас всего тридцать четыре года, а это опасный возраст. В доме живет молодой человек — учитель внуков. Он не был на войне —вроде у него больное сердце. Они дружат.

Старый и давно знакомый шаблон. Отец подчеркнул, что миссис Леонидас была весьма респектабельной. Много убийств совершается во имя респектабельности,

— Мышьяк?

— Нет. У нас еще нет сведений из лаборатории, но доктор думает, что это эзерин.

— Это необычно. Видимо, легко узнать, где он куплен.

— Его не покупали. Это лекарство Леонидаса. Глазные капли.

— Леонидас был болен диабетом,— пояснил отец.— Ему делали инъекции инсулина. Инсулин продается в маленьких бутылочках с резиновыми колпачками, шприц прокалывает колпачок и всасывает лекарство.

Дальше я догадался сам.

— И в бутылочке оказался не инсулин, а эзерин?

— Да.

— А кто делал ему уколы?

— Его жена.

Теперь я понял, что имела в виду Софья, а потом отец, когда говорили об «определенном» человеке!

— А семья ладит с нынешней миссис Леонидас?

— Нет, насколько я понял — они едва разговаривают.

Все казалось предельно ясным. Тем не менее инспектор Тавернер был явно недоволен.

— А что вам не нравится? — спросил я.

— Если это сделала она, мистер Чарльз, ей было очень легко заменить бутылочку другой. В самом деле, если она виновна, не могу представить себе, почему она не сделала этого.

— Вроде должна бы. А были еще бутылочки с инсулином?

— О да, и совершенно пустые. А если бы она вместо пузырька, в котором был эзерин, поставила бутылочку из-под инсулина, доктор ничего бы не узнал. Очень мало данных о том, как распознавать эзерин в случае отравления. А так он взял пробу на инсулин (хотел проверить, не ввели ли слишком большую дозу), а это оказался вовсе не инсулин.

— Итак, эта миссис Леонидас или очень глупа, или, возможно, наоборот, очень умна.

— В каком смысле?

— Может быть, она и рассчитывала на то, что вы придете именно к такому выводу: никто бы не поступил так глупо. А есть еще кто-нибудь, кого вы подозреваете? Например, кто-то из членов семьи?

— Практически любой из семьи мог сделать это,— сказал отец.— В доме всегда был большой запас инсулина, по крайней мере на две недели. В одну из бутылочек могли налить эзерин и поставить ее на место, зная, что придет время — и бутылочку используют.

— И все имели доступ к лекарствам?

— Они не запирались: стояли на специальной полочке в аптечке, в ванной комнате.

— А повод для убийства?

Отец вздохнул. 

— Дорогой Чарльз, Аристид Леонидас был безмерно богат. Он передал большую часть наследства семье, но, может быть, кому-то из них показалось мало.

— Больше всех деньги нужны его жене. У этого молодого человека есть деньги?

— Нет, он беден как церковная мышь.

«Мышь!» — я вспомнил Софью и детские стишки, которые она цитировала:

• Предыдущая
• 36/101
• Следующая