Обсидиан - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 2

• Предыдущая
• 2/71
• Следующая

Она снова зевнула:

— Ну ладно, милая, я пойду посплю немного.

— Давай. А я пока поеду куплю что-нибудь вкусненького.

А еще земли для посадки и каких-нибудь цветов — клумба возле дома выглядела действительно ужасно.

— Кэти? — Мама остановилась на пороге и нахмурилась.

— Да?

По лицу ее пробежала какая-то тень, глаза погрустнели.

— Я знаю, что этот переезд для тебя огромное испытание. Тем более в последний учебный год. Но это лучшее, что можно было сделать. Оставаться там, в нашей квартире, без него… Пора начинать жить по-новому. Твой отец на самом деле был бы не против.

Боль, оставшаяся, казалось, во Флориде, снова затопила меня.

— Я знаю, мама. Все в порядке.

— Правда? — она сжала руку в кулак.

Солнечный свет, пролившийся в окно, заиграл на ее обручальном кольце.

Я быстро кивнула, чувствуя, как ей нужна моя помощь:

— Правда, мам. И я зайду к соседям, спрошу, где ближайший магазин. Попробую, понимаешь?

— Здорово! Позови меня, если что-то понадобится, хорошо? — она снова широко зевнула, да так, что на глазах выступили слезы. — Люблю тебя, родная.

Я хотела было сказать, что тоже люблю ее, но не успела и рта раскрыть, как она уже скрылась в комнате. Она пыталась изменить все, и я, в конце концов, должна хотя бы как-то помочь ей в этом. Не сидеть в своей комнате наедине с ноутбуком целыми днями — чего она всегда опасается. Хотя, конечно, зависать со сверстниками, которых я никогда не знала, тоже не входило в мои планы. Лучше книжку почитать или ответить на комменты в блоге.

Я закусила губу. И словно услышала голос отца, который не раз повторял: «Ну же, Котенок, включись в эту жизнь!» Я расправила плечи. Отец-то всегда был включен в эту жизнь…

Спросить, где ближайший магазин, вполне благовидный предлог, чтобы познакомиться с кем-то. И если они действительно мои ровесники, как говорит мама, то, может статься, и план мой сработает. Глупости это, конечно, но что уж делать. И пока решимость не оставила меня, я быстро промчалась по лужайке и по подъездной дороге добежала до соседнего крыльца.

Приоткрыв переднюю дверь, я постучала, чуть отступила назад и разгладила футболку. Спокойно. Я сделала это. Ничего странного в том, что я всего лишь хочу спросить, где тут магазин.

Послышались тяжелые шаги, дверь отворилась, я увидела широкий, загорелый, отлично сложенный торс. Обнаженный. У меня даже дыхание перехватило. Джинсы свободно болтались где-то ниже пояса, открывая пупок и темную поросль, теряющуюся глубоко под ремнем.

Идеальный рельефный пресс, именно такой, к которому так и тянется рука. Совсем не то, что я ожидала увидеть у семнадцатилетнего — как мне показалось — парня. Я так и не произнесла ни слова, только таращилась.

Наконец подняла глаза. На его высоких скулах лежала тень от длинных темных ресниц. Он смотрел вниз, на меня, и потому цвет этих глаз я различить так и не смогла.

— Чем-то помочь? — презрительно скривились его сочные, зовущие к поцелуям губы.

Глубокий и уверенный голос. Такому не хочется противоречить — только подчиняться, не задавая лишних вопросов. Вдруг ресницы взметнулись вверх, и я увидела глаза. Настолько яркие, что не верилось в их реальность. Изумрудно-зеленые, они резко контрастировали с загорелой кожей парня.

— Эй? — снова произнес он, опершись рукой о дверной косяк, и наклонился ко мне: — Ты умеешь разговаривать?

Я набрала побольше воздуха, и вдруг волна стыда и неловкости затопила меня, щеки вспыхнули.

Он поднял руку, откинул небрежную прядь со лба и посмотрел куда-то за мою спину:

— Так. Начнем сначала.

Мне хотелось провалиться, но вдруг я услышала собственный голос.

— Я… я подумала, может быть, ты знаешь, где здесь поблизости какой-нибудь супермаркет. Меня зовут Кэти. Я недавно переехала сюда, — чувствуя себя полнейшей идиоткой, я махнула рукой в сторону своего дома. — Пару дней назад.

— Я знаю.

Таааааааааак.

— Я просто хотела спросить, где здесь ближайший магазин и продаются ли там, кроме продуктов, какие-нибудь цветы.

— Цветы?

Я не разобрала, это был вопрос или утверждение, но попыталась объяснить:

— Цветы. Тут у нас клумба…

Он ничего не сказал. Только пренебрежительно повел бровью.

— Ага…

Моя потерянность постепенно отступала, давая место растущей злости.

— Видишь ли, мне нужны цветы…

— Для клумбы. Я понял, — он прислонился к дверному косяку и скрестил на груди руки. Что-то промелькнуло в его глазах. Не раздражение… нечто другое.

Я глубоко вздохнула. Если этот кретин еще раз перебьет меня… И сказала громче и четче, с интонациями, которые часто звучали в голосе моей матери, когда я была помладше и пыталась поиграть с тем, что трогать было строго запрещено:

— Я хотела бы узнать дорогу к магазину, где продаются продукты и цветы.

— Ты знаешь, что в этом городе всего один светофор? — Его брови взлетели так высоко, точно парень сомневался в том, что я не полная дура.

Так вот, оказывается, что означало выражение его глаз! Он просто смеется надо мной!

От неожиданности я опять замолчала. Может, он и вправду «очень даже ничего» и даже более чем «ничего», но какой же он, оказывается, идиот!

— Все, что мне нужно сейчас, это узнать, где магазин. Но, кажется, я не вовремя.

Он ухмыльнулся:

— Ты всегда будешь здесь не вовремя, девочка.

— Девочка? — повторила я удивленно.

Уголок его рта дернулся вверх. Кажется, меня это начинает бесить.

— Какая я тебе девочка, мне уже семнадцать!

— Неужели? — подмигнул он. — А кажется, будто тебе двенадцать. Ну или тринадцать. У моей сестры есть кукла, на тебя похожа. Глаза такие же круглые. И такая же пустышка.

Кукла? Пустышка? Внутри меня уже полыхало пламя.

— Вот как. Прости, что побеспокоила. Больше не буду. Уж поверь.

Я развернулась и бросилась обратно, чтобы только не успеть врезать ему побольнее прямо в физиономию… или чтоб не заплакать.

— Эй, — окликнул он.

Я остановилась, не оборачиваясь, чтобы он не заметил моего бешенства:

— Что?

— Тебе нужно выехать на вторую трассу и свернуть к северу на двести двадцатую дорогу. К Петербургу, — он раздраженно выдохнул, словно делал мне огромное одолжение. — Супермаркет находится прямо на въезде в город. Вряд ли ты проедешь мимо. Хотя… ты-то как раз и проедешь. Там же, кстати, рядом и другой магазин, со всякой ерундой, которой землю копают.

— Спасибо, — ответила я и совсем уже тихо пробормотала: — Придурок.

Он рассмеялся, низко и гортанно:

— А вот это-то очень не по-девичьи, Котенок.

Я резко обернулась:

— Никогда не называй меня так!

— А что, придурок лучше? — Он толкнул дверь. — Здорово, что зашла. Я часто буду вспоминать об этом.

Ну все. Достаточно.

— Слушай, точно. С моей стороны было неправильно называть тебя придурком. Потому что это слишком милое обращение по отношению к тебе, — сообщила я, очаровательно улыбаясь. — Ты — просто кретин.

— Кретин? — повторил он. — Прекрасно!

Я показала ему палец.

Он рассмеялся, тряхнув головой. Копна волос упала на лицо и почти полностью скрыла его ярко-зеленые глаза.

— Очень вежливо, Котенок. Уверен, ты припасла еще немало интересных эпитетов и жестов, но я уже пас.

Я действительно с трудом сдерживалась, чтобы не сказать или не сделать лишнего. С огромным усилием, изображая достоинство, я прошествовала к своему дому, лишив его удовольствия видеть, насколько сильно он задел меня. Я дошла до машины и, рванув дверцу, услышала, как он, снова рассмеявшись, окликнул меня:

— Еще увидимся, Котенок!

Я со злостью захлопнула дверцу. От стыда и обиды слезы обжигали мои глаза. Я завела двигатель и резко сдала назад.

«Только попробуй», — сказала мама.

Я попробовала, и вот что из этого получилось.

Я успела доехать до самого Петербурга, когда наконец немного успокоилась. Хотя даже потом злость и ощущение униженности не покидали меня. Что с этим парнем такое? Мне казалось, люди в маленьких городках гораздо доброжелательнее друг к другу и не могут быть такими злыднями.

• Предыдущая
• 2/71
• Следующая