Принц на белом костыле - Раевская Фаина - Страница 26

• Предыдущая
• 26/48
• Следующая

— Значит, Витька в больнице… — думая о чем-то своем, протянул Степка.

— А то ты не знаешь, — ухмыльнулась Клюква.

После недолгих размышлений Степка доверительно сообщил:

— У меня в тот вечер была назначена важная встреча, пропустить которую не представлялось возможным. Мне казалось — успею, но, когда понял, что опаздываю, позвонил Виктору на мобильник. Но его сотовый не отвечал. Когда я все-таки доехал до гаражей, ни вас, ни Витьки там уже, не было. Ну, думаю, нашел парень общий язык с девочками. Решил позже с ним связаться. Где-то после часу ночи позвонила Оксанка — в панике вся: «Где Виктор, что с ним?»

Ругалась, как холера! Вот я и подумал, может, вы в курсе, где он. Ведь вы были у гаражей примерно в одно время…

Почему-то меня не покидало ощущение, что Степка сейчас говорит правду. Однако его способности сочинять небылицы позавидовали бы лучшие сказочники мира, поэтому на всякий случай я уточнила:

— То есть это не ты Виктора резанул?

— К чему? Он мне живым нужен. Только, — Степка предостерегающе поднял вверх руку, — не нужно спрашивать, зачем. Поверьте, бывают ситуации, когда лишние знания — прямая дорога на тот свет. Хочу еще кое-что сказать, покаяться, как предлагала Клавдия. Признаюсь, что вас я использовал втемную. Афанасии, конечно, спасибо за горячее желание помочь. И дело вовсе не в том, что от срока отмазала — от ментов я ушел бы. Девчонки, я очень не хочу, чтобы у вас были неприятности, поэтому большая просьба: не лезьте, куда не просят…

— О чем ты говоришь, Степа? — искренне удивилась я. — У нас уже столько неприятностей…

— Не усугубляйте, — посоветовал Степан.

— Ладно, — я согласно кивнула, прекрасно понимая, что последовать совету будет затруднительно. — Вот только объясни: те двое ментов, которые превратили нашу квартиру в развалины Карфагена, твои люди?

— Какие менты?

— Липовые, разумеется…

— С этого места подробнее, пожалуйста.

Было заметно, как Степка напрягся. Видно, сообщение о лжементах ему не понравилось.

Я коротко пересказала разговор с Михалычем.

Степан, по-моему, впечатлился. Его лицо затуманилось, в глазах засветилась мысль.

— Это не все, — покачала я головой. — А как быть с твоим пистолетом, который у нас стащили, как быть с трупом в багажнике, который сначала был, а потом куда-то пропал, как быть…

Чуть было не ляпнула про ампулу, но вовремя прикусила язык. Почему? Не знаю. Будем считать, что сработала интуиция, в существование которой я в принципе не верю.

Степка, естественно, принялся задавать вопросы, а я толково на них отвечать. Впрочем, Степану ответы, кажется, не очень нравились.

Он мрачнел на глазах и к концу этой своеобразной викторины выглядел как тень отца Гамлета.

Вердикт был таков:

— Да-а… Неужели я где-то прокололся? Надо будет обмозговать это дело на досуге.

— Пока ты будешь мозговать, нас уже похоронят, — заговорила молчавшая до сих пор Клавка. Наверное, она вспомнила о машине, разметавшей нас по сугробам. Я тоже вспомнила, поежилась и тут же задалась вопросом: стоит ли говорить Степану об этом происшествии? Не стоит, сказала я сама себе. Он и так слишком много узнал. Усмешка невольно скривила мои губы: интересная ситуация! Мы хотели устроить допрос Степке, а вышло наоборот. Степан заметил усмешку, но истолковал ее по-своему:

— Правильно мыслишь, Афанасия: хотели бы убить, убили бы. Однако не стоит искушать судьбу, ведь правда? — Мы с Клавдией дружно кивнули. — Молодца! Быстро все понимаете.

В общем, так. Я обещаю обдумать ситуацию.

Понадобится моя помощь — помогу. А сейчас, — Степан поднялся, — вы по-прежнему будете хорошими девочками: я пойду, а вы посидите здесь. Упаси господь хоть одну из вас выйти в коридор меня провожать! Договорились?

— Много чести, — буркнула Клавдия, а я снова кивнула, мало что понимая.

Степка смерил нас суровым взглядом и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Из коридора донеслись звуки какой-то возни, потом голос Степки:

— Я ушел.

Хлопнула входная дверь, и в квартире повисла тишина.

— Афоня, ему что-то нужно было в нашем коридоре, — напряженным шепотом сообщила Клавка.

— Господи, да что там у нас может быть ценного?!

— Не знаю. Но уверена, что Степка что-то взял, то, о чем мы с тобой не знаем. Слушай, вспомни тот день, когда ты Степку привела. Он выходил в коридор?

Пришлось напрячься и припомнить события, сопровождавшие появление Степана в нашем доме. Вот мы со Степкой пришли, он поведал Клавдии свою душераздирающую историю, потом я звонила Брусникину с признанием в ограблении сберкассы… Стоп! А ведь Степка выходил в коридор, якобы позвонить. Мы с Клавкой — люди деликатные, к разговору не прислушивались. Да и был ли разговор? Тем не менее у Степана было достаточно времени, чтобы что-то спрятать, а сегодня явиться и забрать захоронку. Я поделилась воспоминаниями с Клюквиной.

— Точно! Теперь понятно, как он нас использовал. Гад, одним словом, — подвела итог сестрица.

— Оно, конечно, так, — кивнула я, — но тогда получается, что парни, так душевно порезвившиеся здесь, не его приятели. Иначе они сразу нашли бы вещь, спрятанную Степкой. А судя по реакции, появление этих товарищей — для него бо-ольшая неожиданность.

Клавка побледнела до синевы и пискнула:

— Выходит, есть еще кто-то?

Я побледнела вслед за сестрой и выразила согласие громким клацаньем зубов. Наличие еще какой-то, третьей, стороны оптимизма не добавляло. Если разгром в квартире, случай с едва не сбившей нас машиной — дело рук этой самой стороны, то яснее ясного: церемониться с нами никто не станет. Судя по всему, Клавка думала примерно так же, потому что вдруг ляпнула совершенно неожиданно:

— В милицию надо идти.

— Нельзя нам в милицию, — с тоской глядя в потолок, заметила я. — Что мы там скажем?

— Все, — не очень уверенно предположила Клавдия. — А главное — что нас хотели убить.

— Плохо ты знаешь нашу милицию. Им нужны трупы, тогда они начнут шевелиться, а так…

— Чьи трупы? — готовясь упасть в обморок, ахнула сестра.

Ответ напрашивался сам собой, оттого я промолчала, а после некоторых размышлений добавила:

— К тому же до Димки слухи могут дойти.

И учти еще одну немаловажную деталь: раз менты знают о ножевом ранении Виктора, мы можем запросто попасть из разряда потерпевших в разряд подозреваемых.

Мы помолчали, думая, вероятно, об одном и том же, а именно: куда мы в очередной раз вляпались. Я уже всерьез ставила перед собой вопрос о звонке Брусникину, но невероятным усилием воли мне удалось отговорить себя от столь решительного шага. Димка, конечно, разволнуется, обзовет нас чемпионами мира по неприятностям и долгое время будет дуться. Но это не самое неприятное. Димыч моментально подключит к этому делу своих коллег, а то, чего доброго, и сам припрется. Тогда уж нам с Клавкой ничего не останется делать, как сидеть дома и дожидаться, когда все закончится. Тут я глубоко вздохнула. Вполне вероятно, подобное развитие событий является для нас с Клавкой наиболее благоприятным. Однако в таком случае придется пропустить все самое интересное, а на это, как говорил один киногерой, «я пойтить не могу, мне нужно посоветоваться с шефом». Я перевела взгляд на Клавдию и спросила:

— Чего делать-то будем, Клав?

Какое-то время сестренка внимательно изучала потолок, а потом поинтересовалась:

— Какие у нас на завтра планы?

Я неопределенно пожала плечами: в нашем положении планировать что-либо глупо. Жизнь и так полна неожиданностей, а уж наша-то и подавно. Клюквина кивнула:

— Ясно. Тогда будем импровизировать. Сейчас пойдем долечим твою нервную систему, а потом ляжем спать. В народе говорят, утро вечера мудренее. А народ зря болтать не станет.

Мне, кстати, тоже не мешало бы стресс снять.

Выглядела Клавдия неважно, и я сделала вывод — с ее стрессом действительно надо что-то делать.

На первый взгляд в коридоре все было по-прежнему, то есть художественный беспорядок никуда не делся. Я поймала себя на мысли, что не смогу спать спокойно, пока не выясню, что же прятал Степка, а главное, где?

• Предыдущая
• 26/48
• Следующая