Джон Картер - Берроуз Эдгар Райс - Страница 40

• Предыдущая
• 40/425
• Следующая

— Тал Хаджус, — холодным, жестким голосом сказал Лоркас Птомель, — за всю мою долгую жизнь я никогда еще не видел джеддаков тарков в таком унижении. На подобный вызов может быть лишь один ответ. Мы ждем его.

Но Тал Хаджус по-прежнему стоял, словно окаменелый.

— Вожди, — продолжал Лоркас Птомель, — должен ли джеддак Тал Хаджус доказать свое право на власть в поединке с Тарс Таркасом?

Около двадцати вождей мрачно стояли вокруг возвышения, и сразу двадцать мечей взлетело вверх в знак утвердительного ответа.

Теперь не могло быть колебаний. Это решение было окончательным, и Тал Хаджус, вытащил свой длинный меч, двинулся навстречу Тарс Таркасу.

Поединок продолжался недолго, и, наступив ногой на шею мертвого чудовища. Тарс Таркас сделался вождем тарков. Видя благоприятное отношение воинов к Тарс Таркасу и ко мне, я воспользовался этим случаем, чтобы привлечь их на мою сторону в борьбе с Зодангой. Я рассказал Тарс Таркасу историю своих приключений и в нескольких словах объяснил ему свой план.

— Джон Картер внес предложение, — сказал он, обращаясь к совету, — которое я нахожу достойным внимания. Я кратко изложу его вам. Дея Торис, принцесса Гелиума, бывшая наша пленница, в настоящее время во власти джеддака Зоданги и должна выйти замуж за его сына, чтобы спасти свою страну от разрушения зодангскими войсками.

Джон Картер предлагает нам освободить ее и вернуть в Гелиум. Добыча в Зоданге будет великолепная, и я часто думал, что в союзе с народом Гелиума мы могли бы настолько обеспечить свои средства к существованию, что это позволило бы нам усилить деторождение и, таким образом, достигнуть бесспорного превосходства среди зеленых людей на всем Барсуме. Что вы на это скажете?

Представлялся случай повоевать, случай пограбить, и они бросились на приманку, как форель на муху. В тарках быстро загорелся энтузиазм, и не прошло получаса, как двадцать верховых мчались по ложам высохших морей созывать отдельные орды для экспедиции.

Через три дня мы выступили в поход к Зоданге, в составе не менее ста тысяч человек, так как Тарс Таркасу удалось обещаниями богатой добычи привлечь к участию в походе три более мелкие орды.

Я ехал во главе колонны рядом с великим тарком, а у ног моего тота трусил Вула, мой дорогой любимый Вула.

Мы двигались только ночью, размеряя наши переходы так, чтобы днем останавливаться в покинутых городах, где все мы, и даже животные, прятались в домах, пока светило солнце. Благодаря своим выдающимся способностям Тарсу Таркасу удалось во время похода привлечь в наши ряды пятьдесят тысяч воинов других орд, и через десять дней после выступления наша полуторасоттысячная армия прибыла среди ночи к стенам огромного города Зоданги.

Боевая сила этой орды свирепых зеленых чудовищ соответствовала десятикратному количеству красных людей. Тарс Таркас говорил мне, что никогда еще за всю историю Барсума не было такого количества зеленых воинов, объединенных для общей цели. Поддерживать между ними хотя бы видимое согласие составляло огромную трудность и мне казалось чудом, что ему удалось довести их до города без междоусобного кровопролития.

Но, когда мы приблизились к Зоданге, их личные дрязги были поглощены общей ненавистью к красным. Они особенно ненавидели жителей Зоданги, которые уже много лет вели беспощадную борьбу с зелеными людьми, обращая особое внимание на разрушение их инкубаторов.

Теперь, когда мы были перед Зодангой, на меня пала задача открыть доступ в город. Я предложил Тарс Таркасу разделить войско на два отряда и расположить их против соответствующих городских ворот на таком расстоянии, чтобы их не услышали из города. Затем я взял с собой двадцать пеших воинов и приблизился к одним из меньших ворот, каких много было в стене. Стража у этих ворот состоит из одного лишь человека, который ходит внутри стены по примыкающей к ней городской улице.

Стены Зоданги имеют 75 футов вышины и 50 толщины. Они выстроены из гигантских глыб карборунда, и задача пробраться в город казалась моему эскорту задачей неразрешимой. Эти люди принадлежали одной из меньших орд и поэтому не знали меня. Поставив трех из них лицом к стене, я приказал двум другим влезть им на плечи, а шестому взобраться на плечи к этим двум. Голова верхнего воина возвышалась над землей футов на сорок.

Я продолжил эту пирамиду другими воинами и таким образом получились ступеньки от земли до плеч верхнего воина. Разбежавшись, я вскочил одному из них на плечи и, быстро карабкаясь, добрался до вершины. Ухватившись за край стены, я взобрался наверх и спокойно расположился на ее ровной поверхности. За собой я втянул шесть связанных вместе ремней, принадлежавших стольким же воинам. Дав конец ремней верхнему воину, я спустил другой конец с противоположной стороны стены на проходившую внизу улицу. Никого не было видно и, спустившись по ремню, я благополучно спрыгнул с высоты оставшихся тридцати футов на мостовую.

От Кантоса Кана я знал, как открываются эти ворота, и через минуту мои двадцать бойцов-гигантов вступили в обреченный город Зодангу.

К моей радости, я убедился, что мы находимся в конце огромных дворцовых садов. Само здание, залитое ярким светом, виднелось невдалеке, и я решил повести отряд воинов прямо ко дворцу, в то время как остальная масса будет штурмовать казармы.

Отправив одного из воинов к Тарс Таркасу с сообщением о моих намерениях и с просьбой о подкреплении в пятьдесят тарков, я приказал десяти воинам захватить и открыть одни из больших ворот, а сам с оставшимися девятью взял другие. Нам нужно было действовать быстро, без единого выстрела, и общее наступление должно было начаться не раньше, чем я достигну дворца с моими пятьюдесятью тарками. Наш план удался вполне. Встреченные двое стражей были отправлены нами к своим праотцам на отмели потерянного моря Корус; стража у обоих ворот бесшумно отправилась за ними вслед.

Когда распахнулись захваченные мною ворота, на своих могучих тотах въехали пятьдесят тарков с самим Тарс Таркасом во главе. Я повел их к дворцовым стенам, с которыми легко справился без посторонней помощи. Но, когда я очутился внутри, мне пришлось долго возиться с воротами, пока наконец они не повернулись на своих тяжелых петлях, и мой славный эскорт поскакал по садам джеддака Зоданги.

Когда мы приблизились ко дворцу, я заглянул через большие окна первого этажа в ослепительно освещенный приемный зал Тзэн Козиса. Огромной помещение было полно придворными и их женами, как будто там происходило что-то особенно торжественное. Снаружи дворца не было видно ни одного стража. Это объяснилось, по-видимому, тем, что городские и дворцовые стены считались неприступными, и это дало мне смелость приблизиться к самому окну.

На одном конце зала, на массивных, усыпанных бриллиантами золотых тронах, восседали Тзэн Козис и его супруга, окруженные офицерами и высшими сановниками.

Перед ними находилось широкое свободное пространство, охраняемое двумя шпалерами солдат и, как раз в эту минуту в это пространство с дальнего конца зала вступила процессия, приблизившаяся затем к подножию трона.

Впереди шли четыре офицера гвардии джеддака и несли на пурпурной подушке большую золотую цепь с браслетами и замками по концам. Вслед за этими офицерами четыре других несли роскошные регалии принца и принцессы царствующего дома Зоданги.

У подножия трона эти две группы разделились и остановились лицом друг к другу с двух сторон свободного пространства. Затем прошли другие сановники, гвардейские и армейские офицеры, и, наконец, две фигуры, настолько закутанные в пурпурные шелка, что их лиц нельзя было различить. Обе остановились перед троном, лицом к Тзэн Козису. Когда в зал вступил хвост процессии и все расположились по своим местам, Тзэн Козис обратился к стоящей перед ним паре.

Я не слышал его слов, но вот два офицера выступили вперед, откинув пурпурное покрывало с одной из фигур, и я увидел, что миссия Кантоса Кана не удалась — передо мной стоял Саб Тзэн, принц Зоданги.

• Предыдущая
• 40/425
• Следующая