В начале пути - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 49

• Предыдущая
• 49/72
• Следующая

Только на эти три направления ушел миллион рублей, без остатка. Конечно, нельзя сказать, что не потребуется дальнейшего финансирования, но эти траты не шли ни в какое сравнение с уже понесенными единовременно. Одно только строительство Саглина в течение всего лишь года и оснащение всем потребным института съело львиную долю этого миллиона.

Следующие траты были связаны с флотом. Его положение было просто плачевным. За время царствования Петра не было заложено ни одного корабля. На верфях только достраивались заложенные еще при деде и при Екатерине. Из всего флота меньше трети кораблей оставались боеспособными, еще какая-то часть их считались таковыми весьма условно – они могли использоваться только в тихую погоду и на небольшом удалении от берега. Остальные представляли собой наполовину сгнивший хлам. Общая задолженность флоту на содержание и жалованье составляла полтора миллиона.

Конечно, можно было на примере той же Австрии отказаться от столь дорогой игрушки, как боевые корабли. Но Сенат решил иначе. Впрочем, Петр тоже поддержал это решение. Довольно обширное побережье Балтийского моря, оказавшееся в руках России, и ее интересы требовали иметь боеспособный флот, с которым бы считалась та же Швеция, ибо мир с ней оставался шатким.

В связи с этим возобновилась строительная программа флота. Проводилась ревизия старых судов на предмет ввода их в строй. В настоящий момент в Кронштадте был заложен один линейный корабль, в Архангельске два фрегата, которые были куда дешевле линкора. При их строительстве было решено максимально использовать часть оснастки пришедших в негодность судов, все же она составляла до трети от общей стоимости кораблей. При таком подходе экономия доходила до пятнадцати процентов.

Активно заготавливался лес. Петр не видел смысла строить корабли из сырого дерева. Срок службы таких судов в два раза меньше, а отсюда и явный убыток казне. Разумеется, перспектива получалась отдаленной, но лучше уж так.

Все способные к плаванию корабли стали регулярно выходить в море. Систематически проводились маневры с целью обучения личного состава и повышения боеспособности. Адмиралтейству предписывалось как можно дольше держать флот в море, чтобы нарабатывался опыт кораблевождения. Даже в отсутствие воинских учений было решено предпринимать частые морские походы.

Кроме этого на обеих верфях заложили сразу десять торговых судов. Была составлена программа дальнейшего строительства. Петру пришлась не по нраву зависимость морской торговли от иностранцев. Российский торговый флот был слишком малочисленным. Купцы не стремились к заморской торговле, предпочитая совершать сделки на своем берегу. Даже запрет на торговые операции иностранными капитанами не мог этому помешать. Представители торгового сословия находили различные лазейки, вплоть до фиктивных договоров о фрахте, в результате чего морская торговля опять фактически оказывалась в руках иноземцев.

Постройкой торговых кораблей Петр хотел убить сразу трех зайцев. Во-первых, это несомненная прибыль для казны при ведении внешней торговли. Во-вторых, экипажи кораблей, пришедших в негодность, получали возможность практики кораблевождения, а также отрабатывали свое жалованье и содержание. И наконец, в-третьих, в случае начала военных действий эти суда в кратчайшее время могли быть перевооружены и войти в состав флота как фрегаты. Именно с учетом этого они и проектировались.

Значительно увеличилось финансирование Академии наук. Как результат, это учреждение едва ли не пережило новое рождение. В ее стенах появились еще несколько видных ученых современности, как, например, шотландский математик Джеймс Стирлинг[18], ученик Ньютона.

Около четырехсот тысяч было выделено на организацию Северной экспедиции под руководством Витуса Беринга. Планировалось изучить не только северное побережье и постараться найти проход к дальневосточным землям через студеный океан, но и изучить Север в целом. Было поставлено целью и обнаружение побережья Америки.

Кроме всего этого заработали алтайские заводы. Поток золота и серебра еще не был рекой, но уж полноводным ручьем точно. Там уже действовало два демидовских и четыре казенных завода. Чистый доход от добычи драгоценных металлов превысил двести тысяч, и это было только начало. Производственные мощности продолжали наращиваться. Уже в следующем году доходы должны были превысить полмиллиона рублей.

Этому будут способствовать и частные заводы по добыче серебра, которые были заложены весной этого года. Два из них принадлежали Демидову, работающему с напряжением всех сил. Еще шесть – другим горнозаводчикам. Три из них будут построены в Забайкалье.

Средства, поступающие с казенных заводов, Петр решил сосредоточить в своих руках. Они должны были тратиться только по его усмотрению и никоим образом не рассматривались как статья бюджета. У него уже имелся кое-какой опыт, подсказывавший, что наличие свободных средств является хорошим подспорьем в осуществлении задуманного, а планов у него было громадье.

Что-то ему подсказывало, что этот самый наукоград Саглино будет съедать весьма весомые суммы. Во всяком случае, уже в этом году заявленные траты составляли сто тысяч рублей. А ведь институт работает едва ли год. И на скорую отдачу от его деятельности рассчитывать не приходится.

Бросить взгляд влево. Под ноги. Сделать стремительный шаг, не забыв переступить замеченную палую ветку. Взгляд влево. Под ноги. Шаг. Взгляд вправо. Краем глаза угадывается какое-то движение. Тревоги не вызывает, но все же бросить взгляд и туда. Белка, скользнув по стволу, замерла на мгновение, всматриваясь в человека, а потом стрелой взметнулась вверх по стволу. Опасности никакой, поэтому очередной шаг. И все это на большой скорости, чуть не бегом.

Попробуй подобное делать осознанно и свихнешься уже через пять минут. Начнешь видеть то, чего нет и в помине, ошибаться, не замечать не то что ветку, но даже дерево. Алексей же отмечает это неосознанно. Он уже давно миновал тот порог, когда не стараешься быть бесшумным и незаметным, а просто идешь по лесу. Даже прогуливаясь с девицей, он неосознанно будет идти тихо, как матерый котяра, подкрадывающийся к зазевавшейся пичуге.

Такие навыки вколачиваются в голову только длительными тренировками, и никак иначе. Савин в свое время был вынужден обзавестись подобными умениями. Имение у них было небольшим, с малой деревенькой, всего-то в десять ревизских душ. Потому и жили небогато. Охота для молодого барина была не развлечением, а необходимостью.

Нередко он охотился в казенных лесах, за что можно было и поплатиться. Но и выхода иного не было. Они владели небольшим, клином росшим лесом, но избытком дичи тот клин не баловал. Вот и приходилось рисковать. Случалось, что везло. Ценного зверя уже давно повыбили, но соболь все еще встречался в их лесах. Опять же лисица, волк, медведь – их шкуры также можно было продать, что являлось подспорьем для семейной казны. Мясо же шло в закрома или прямиком на стол.

Батюшка в ту пору был на службе, служил поручиком в пехотном полку. Да только деньги от него были редкостью. Нет, он не проматывал свое денежное довольствие. Просто задержка в выплатах порой бывала слишком уж значительной. Хозяйство брошено на жену. Крестьяне без крепкой руки совсем от рук отбились. И службу не бросишь. Редкие же наезды в отпуск вразумить крепостных не могли.

Вот через эту охоту Алексей и попал на службу к Ушакову. В ту пору верстах в ста от их имения случился крестьянский бунт. С ним разобрались довольно споро. Те, кого не изловили, подались в бега, хотели пробираться на Дон. Вот и накрыли их в лесу, а заодно и молодого барина. На месте особо разбираться не стали, сграбастали до кучи с крестьянами. Потом был подвал Тайной канцелярии. Ушаков лично вел допрос молодого дворянина, задержанного вместе с бунтовщиками. Парню тогда было уже восемнадцать, пришла пора поступать на государеву службу. Вот и стал служить экспедитором Тайной канцелярии.

• Предыдущая
• 49/72
• Следующая