Собрание сочинений в 12 т. Т. 1 - Верн Жюль Габриэль - Страница 19

Сеть, поддерживавшая корзину, была сплетена из чрезвычайно прочной пеньковой веревки. Что касается обоих клапанов, то им уделялось столько внимания и забот, как если б дело шло о руле корабля.

Круглая корзина, имевшая в диаметре пятнадцать футов, была сделана из ивовых прутьев на легкой железной основе. К нижней ее части были приделаны эластичные рессоры для смягчения толчков при спуске. Вес корзины вместе с сетью не превышал двухсот восьмидесяти фунтов.

Кроме того, доктор приказал сделать из листового железа, в две линии толщиной, четыре ящика. Они сообщались между собой трубами, снабженными кранами. К этим ящикам был присоединен змеевик двух дюймов в диаметре, оканчивавшийся двумя прямыми трубками, из которых одна была длиной в двадцать пять футов, а другая всего в пятнадцать.

Эти железные ящики были помещены в корзине таким образом, чтобы занимать как можно меньше места. Змеевик, который следовало приделать позже, уложили отдельно, равно как и очень сильную гальваническую батарею Бунзена. Весь этот аппарат был так искусно скомбинирован, что весил не больше семисот фунтов, включая сюда и двадцать пять галлонов воды в особом ящике.

Инструменты, предназначенные для путешествия, были следующие: два барометра, два термометра, два компаса, секстант, два хронометра, искусственный горизонт и альт-азимут для наблюдения за далекими и недоступными предметами.

Гринвическая обсерватория предложила свои услуги доктору Фергюссону. Впрочем, доктор не собирался заниматься физическими наблюдениями. Он хотел иметь лишь возможность ориентироваться и определять местонахождение главных рек, гор и городов.

Фергюссон запасся тремя надежными железными якорями, а также легкой прочной шелковой лестницей футов в пятьдесят длиной.

Он также вычислил очень точно вес съестных припасов, состоящих из чая, кофе, сахара, сухарей, солонины и пеммикана — препарата, содержащего в себе при незначительном объеме много питательных веществ. Помимо необходимого количества водки, доктор брал еще с собой два ящика питьевой воды, по двадцать два галлона каждый [16].

По мере потребления этих различных припасов нагрузка воздушного шара должна была постепенно уменьшаться. Надо знать, что равновесие шара в воздухе чрезвычайно неустойчиво. Даже незаметное уменьшение нагрузки шара может ощутительно изменить его положение. Доктор не забыл также ни тента, прикрывающего часть корзины, ни одеял, составляющих всю постель путешественников, ни охотничьих ружей с запасом пороха и пуль. Вот подсчет всего, находившегося в воздушном шаре:

Фергюссон…135 фунтов

Кеннеди…153»

Джо…120»

Внешняя оболочка…650»

Внутренняя оболочка…510»

Корзина и сеть…280»

Якоря, инструменты, ружья, одеяла, тент, разная утварь…190»

Солонина, пеммикан, сухари, чай, кофе, водка…386»

Вода…400»

Аппараты…700»

Вес водорода…276»

Балласт…200»

____________________

Всего 4000 фунтов

Таков был состав груза в четыре тысячи фунтов, который доктор Фергюссон предполагал взять с собой. Балласта «на самый непредвиденный случай», как говорил Фергюссон, — ибо благодаря своему аппарату вовсе не рассчитывал им пользоваться, — он брал всего двести фунтов.

К 10 февраля все приготовления были почти закончены. Оболочки обоих воздушных шаров, заключенные одна в другую, подверглись сильному давлению нагнетенного в них воздуха и с честью выдержали это испытание, показав, как тщательно они были изготовлены.

Джо от радости не чувствовал под собой ног. С озабоченным видом, но сияющий, он то и дело носился с Греческой улицы в мастерские Митчела. Страшно гордый тем, что сопутствует своему доктору, Джо охотно давал всевозможные пояснения даже тем, кто его об этом и не думал спрашивать. Кажется, тут он даже заработал «несколько полукрон, показывая аэростат, сообщая слушателям идеи и планы доктора и давая им возможность взглянуть на него в полуоткрытое окно мастерской или на улице. Но не следует ставить ему это в вину, он имел право немного поспекулировать на любопытстве и восхищении своих современников.

16 февраля транспорт «Решительный» бросил якорь у Гринвича. Это был винтовой пароход водоизмещением в восемьсот тонн, с прекрасным ходом, побывавший с Джемсом Россом в его последней полярной экспедиции. Командир «Решительного» Пеннет пользовался репутацией очень милого человека и с особенным интересом относился к путешествию доктора Фергюссона, которого очень ценил с давних пор. Командир Пеннет был скорее ученым, чем солдатом, что, однако, не мешало ему иметь на своем судне четыре пушки, правда, до сих пор не причинившие никому ни малейшего вреда и лишь производившие самый безобидный на свете шум.

Трюм «Решительного» специально приспособили для помещения в нем воздушного шара, и 18 февраля днем он был переправлен туда со всевозможными предосторожностями. Корзина и снасти, якоря и веревки, съестные припасы, ящики для воды, которые предполагалось наполнить по прибытии на Занзибар, — все это было погружено под присмотром самого доктора Фергюссона.

Кроме того, на транспорт погрузили десять бочек серной кислоты и десять бочек железного лома, нужных для добывания из них водорода. Это было больше, чем требовалось, но доктор учитывал возможность потерь. Части аппарата для добывания газа, размещенные в тридцати бочонках, тоже уложили на дно трюма.

Все эти приготовления закончились вечером 18 февраля. Доктору Фергюссону и его другу Кеннеди были предоставлены две комфортабельно обставленные каюты. Шотландец, продолжая клясться, что он ни за что на свете не двинется с места, тем не менее явился на «Решительный», захватив с собой целый арсенал оружия: два охотничьих двуствольных ружья, которые заряжались с казны, и превосходный карабин эдинбургской фабрики Мура и Диксона. С помощью этого замечательного карабина наш охотник мог свободно попасть на расстоянии двух тысяч шагов в глаз серны. Для непредвиденных надобностей шотландец захватил еще с собой два шестизарядных револьвера Кольта; но все его оружие плюс пороховница, патронташ, дробь и пули, взятые в достаточном количестве, не превышали предельного веса, разрешенного ему Фергюссоном.

Трое наших путешественников прибыли 19 февраля, днем, на транспорт «Решительный» и были с большим почетом встречены его командиром и офицерами. При этом у доктора Фергюссона, по обыкновению поглощенного мыслями о своей экспедиции, вид был довольно холодный, Кеннеди же казался взволнованным больше, чем ему хотелось это показать, а Джо подпрыгивал и смешил всех. Надо сказать, что он очень быстро стал общим любимцем в каюте боцманов, где ему была отведена койка.

Лондонское географическое общество 20 февраля дало доктору Фергюссону и Кеннеди парадный прощальный обед. На нем присутствовал также капитан Пеннет со своими офицерами. Обед был очень оживленный, вино лилось рекой, и заздравные тосты провозглашались в таком количестве, что после них присутствующие смело могли рассчитывать на сто лет жизни. Председательствовал за обедом сэр Френсис М… Хотя и сильно взволнованный, он держал себя с полным достоинством.

К великому смущению Дика Кеннеди, на его долю тоже пришлось немало тостов. Выпив за здоровье «неустрашимого, славного сына Англии» Фергюссона, пили также «за его смелого товарища, не менее отважного Кеннеди». Дик сильно покраснел, но это было принято за скромность, и аплодисменты только усилились, а шотландец стал еще краснее.

За десертом пришла телеграмма от королевы; она слала привет двум путешественникам и желала им успеха в их предприятии. Были провозглашены новые тосты в честь ее величества.