Гуго Коллонтай - Хинц Хенрик - Страница 10

Это не означает, что польский язык, за равноправие которого в науках боролся Коллонтай, в данном случае не встретился бы с трудностями. Но эту начальную трудность, вытекавшую из того, что польский язык до тех пор не употреблялся в науках, необходимо было преодолеть для того, чтобы создать одно из необходимых условий развития науки. Необычайно важным для дальнейшей судьбы развития науки в Польше были заботы Коллонтая, братьев Снядецких, Сташица, Линде и других о создании польской научной терминологии, о развитии научного творчества на отечественном языке. Впервые на польском языке стали писать серьезные научные сочинения в области естествознания, общественных наук и философии. Это был переворот не только в истории польской науки, но и в истории польского языка. Просвещение было второй после эпохи Возрождения эпохой великого перелома в развитии языка, но только наука польского Просвещения начала повсеместно пользоваться польским языком. Велик вклад Коллонтая в дело приспособления польского языка «к объяснению наивысших и наитруднейших наук» (23, 1, 158).

В той страсти, с какой Коллонтай боролся за польский язык, проявилась характерная для него общая позиция, которую можно было бы назвать патриотизмом в науке. Она нашла выражение в его последовательной борьбе за подъем науки в стране, в его гордости за каждое истинно научное достижение поляков в прошлом и настоящем. Яркий след этой позиции Коллонтая остался на многочисленных страницах его богатой переписки с Т. Чацким о «научных предметах». Сущностью патриотизма Коллонтая было стремление добиться от наук и ученых плодотворной исследовательской работы в стране и для блага страны, для обеспечения ее экономического и политического развития. Поэтому геология должна заниматься прежде всего исследованием богатств польской земли, ботаника — польской флорой, а история — историей польского народа и вообще историей славян и т. д.

Представив главные идеи и стремления Коллонтая в области связей науки с общественной жизнью, необходимо еще раз подчеркнуть, что в своего рода практицизме теоретика (обусловленном состоянием польской культуры в эпоху заката феодальной Речи Посполитой и борьбой с затянувшимся господством схоластики и клерикализмом) проявлялась по сути дела с теоретически плодотворных позиций социальноосвободительная тенденция. Особой чертой такого практицизма было соединение позиции научного универсализма и важности народных форм развития просвещения со стремлением создать сильную организацию науки и народного просвещения, способную быть полноправным участником в создании общечеловеческой культуры. Это была почти полностью осознанная подготовка условий для сохранения нации в случае упадка государства и разделов страны. И действительно, эпоха Просвещения создала возможность того расцвета польской культуры, несмотря на чужеземное господство, который должен был принести XIX век.

Коллонтаевская концепция науки не имеет ничего общего с позитивистской идеологией и теориями, отвергающими ценности философского материализма. Она является частью универсального стремления новой европейской культуры сделать науку основным орудием творения человеческого мира, а также единственным источником философского взгляда на мир. Коллонтаевская теория науки является первой в Польше зрелой и развитой системой рассуждений о месте науки в общественной жизни, ценным достоянием польской культуры.

Рассмотрим теперь главные идеи польского мыслителя на тему о внутреннем порядке науки. Как уже отмечалось, эти идеи высоко ценили его современники, о чем свидетельствует уже цитированное высказывание Т. Чацкого о Коллонтае как о «деятеле, который дал стране логику науки» (23, 2, 344–345). К этой логике относятся внутренний порядок и возможная иерархия наук, т. е. классификация наук, их взаимная связь, место отдельных наук в системе человеческого знания и т. д. Взгляды Коллонтая на эту тему можно реконструировать исходя из его сочинений, относящихся к периодам краковской реформы и организации Кременецкого лицея, а также из его главных теоретических трактатов. С этой точки зрения важны также проекты и сама реформа университетского образования.

В основе коллонтаевского взгляда на науки лежит убеждение в их взаимосвязи и единстве. Это убеждение опирается на принципиальное утверждение его философии, касающееся единства законов, которым подчиняются все «разряды вещей»: «…все существа соединены общими законами, как цепью, которая связывает все вещи в единый порядок…» (14, 367). Эти законы связывают в единое целое как неорганический мир («минералы»), так и мир животных, под которым «представляем себе человека, птиц, животных, рыб, пресмыкающихся и т. п.» (30, 155). Коллонтай утверждает это, чтобы показать, что, «хотя мы привыкли разделять наши науки по их отдельным предметам, все же они имеют между собой определенную связь и соединяются в единый пучок, причем связь этих наук заходит так далеко, что одни без других вообще невозможно хорошо понять» (30, 154). В основе всех социальных, общественных закономерностей лежит моральная наука. Отсюда понятно утверждение Коллонтая, что невозможно развивать моральные науки (в его терминологии это означает общественные науки) без знания физических наук, ибо «принципы моральных наук вырабатываются на основе физического знания человека (естественная история человека, сравнительная анатомия и физиология)» (23, 3, 311).

Подобным образом история перестает быть наукой, если она не связывает своих исследований с такими науками, как политическая и физическая география, хронология и даже математика и геология (см. там же, 4, 4–5). В своих исследованиях Коллонтай отчетливо показал взаимосвязи этих наук.

Убеждение в единстве наук Коллонтай сочетал с интересным взглядом об их разделении. Теоретическая проблематика классификации наук появилась в его сочинениях сначала в связи с вопросами организации и структуры университетского образования. Уже в конце жизни, критикуя введенные Геронимом Стройновским в Виленском университете отделения, Коллонтай писал: «Почему же не пойти вслед за тем естественным делением, которое показывают нам сами предметы наук? Науки, над которыми мы трудимся, являются либо математическими и физическими, либо моральными. То, что не „принадлежит“ к этим собственно наукам, делится либо на свободные науки, либо на свободные искусства. В удовлетворении человеческих потребностей науки имеют первенство перед свободными науками и искусствами, потому что первые отвечают нашим потребностям, вторые же делают жизнь приятной и только с этой точки зрения они нам необходимы; свободные науки пробуждают в нас истинный вкус и охраняют от педантизма, свободные же искусства делают нашу жизнь более приятной и более удобной» (там же, 1, 136).

В приведенном высказывании уже имеется как основа деления наук, так и главные разделы всей системы человеческого знания, в которую, согласно традиции, ведущей свое начало еще от Бэкона и обновленной энциклопедистами, Коллонтай включал также «свободные науки и искусства», т. е. то, что сегодня можно причислить скорее всего к сфере художественного творчества и рефлексии об этом творчестве. Здесь нас интересуют главным образом «науки» (Umiejetnosci), что соответствует и современному их пониманию. В качестве основы деления Коллонтай принимал предмет наук. По его мнению, существуют два вида наук: 1) математические и физические (естествознание) и 2) моральные (общественные) науки. Эти виды связаны между собой, поскольку человек, являясь предметом интереса общественных наук, является вместе с тем частью природы и подчиняется общим естественным законам, открытым естествознанием. Однако существуют своеобразные явления, которые выступают только в человеческом мире. Ими являются свойственные только человеку физические закономерности, но прежде всего моральные закономерности, которыми и занимаются общественные науки (30, 27–29).