Шах королю - Алексина Алена - Страница 71

• Предыдущая
• 71/92
• Следующая

– Я не обманывал тебя.

Жертва рванулась, но он конечно же без труда удержал.

– Итак, во-первых, я не спрашивал разрешения тебя укусить. Я сказал, что хочутебя укусить. И ты не возразила. Во-вторых, я не пожелал, чтобы ты принимала чей-то облик по той причине, что мне больше нравится иметь реальную женщину, а не какой-то поддельный образ. И я об этом честно тебя предупредил. В-третьих, я не причинил тебе боли потому, что в этом не было необходимости – ты и так делала все, что я хотел.

Лицо Натэли из серого стало черным. Глаза как будто умерли. И в глубине зрачков поселилась безжизненная пустыня. Дура. ДУ-РА. И теперь уже ничего не изменить. Ее обманули. Раскусили и обманули. Но и в этом есть плюс. По крайней мере, других ошибок уже не наплодить. Так плохо легкомысленной вертихвостке не было никогда в жизни. Хотелось умереть. Хотелось повернуть время вспять и на том последнем, приснопамятном для нее соревновании вонзить проклятый меч в живот, да еще и провернуть, чтобы уж наверняка…

Но увы. Время вспять не поворачивалось, а изощренный мучитель не собирался отпускать попавшуюся на крючок невольницу. По-прежнему удерживая ее руки, Фрэйно продолжил:

– Однако это еще не все, мой нежный Персик, – сказал он спокойным и ровным голосом. – Тебе нужно понять кое-что, прежде чем… начнется твоя новая жизнь. – Говоривший сделал паузу и заглянул в синие полные слез глаза. – Во-первых, если бы ты не согласилась, чтобы я тебя кусал, я бы этого не сделал. Во-вторых, я не прошу тебя принять чей-то облик просто потому, что хочу прикасаться именно к тебе, а не к кому-то другому. В-третьих, я никогда не причиню тебе боли, если только ты сама меня не вынудишь. В общем, я хотя и не умею любить, но могу не причинять страданий.

С этими словами он отпустил ее руки и спокойно смотрел, как на бледное лицо возвращаются краски, как оживает и наливается голодом и гневом взгляд. О, как интересно было за ней наблюдать!

– Ненавижу тебя!!! – Суккуб вцепилась в широкие плечи и встряхнула. – Ненавижу!

Ее запястья оказались вновь перехвачены.

– Персик, не наглей, я твой хозяин. Ты должна быть почтительной и покорной.

– Я?!

Собеседник засмеялся, на этот раз над тем, как много противоречивых чувств она вложила в это короткое слово. Его Персик – смиренный и покладистый? Это будет чушь. Фрэйно сгреб вырывающуюся рабыню в охапку и подмял под себя.

– Ненавижу… – задыхаясь, шептала она и, наконец высвободив руки, притянула мужчину к себе за затылок. – Ненавижу…

– Уверена? – шепнул он, щекоча дыханием мочку уха.

И от этого негромкого мягкого голоса по коже строптивицы побежали мурашки.

– Люблю тебя!

…Натэль медленно одевалась, демон наблюдал, приподнявшись на локте.

– Ты куда собралась?

Она посмотрела с недоумением:

– Домой…

– Персик, – он рухнул обратно на диван, – ты красивая. А уж отдаваться умеешь с полным знанием дела. Но при этом ты непроходимо бестолковая.

Невольница хлопнула глазами, и демон растолковал, видя, что без объяснений она ничего не поймет:

– У тебя есть хозяин. Я. Ты никуда отсюда не уйдешь. И брось эти тряпки.

Суккуб сразу же разжала руки, подчиняясь, но уже через мгновение вспыхнула и подхватила одежду снова.

– А если Тирэн…

– Натэль! – В голосе впервые зазвучала сталь. – Отныне ты живешь здесь. У тебя есть господин. Поэтому ни Тирэн, ни Амон, ни даже все левхойты разом не посмеют тебе что-то предъявить. Вот над чем я бы на твоем месте подумал. Всерьез. Потому что твои походы за приключениями прекратились. Мало того, мой сладкий Персик, теперь никто тебя и коснуться не сможет без моего на то разрешения.

Он понизил голос, наблюдая за ее реакцией. Девчонка не подкачала. Покраснела и задумалась.

– А разве ты не разрешишь? – вдруг спросила она совершенно неожиданное.

– Что?

– Ну, ты же будешь позволять ко мне прикоснуться?

Мужчина посмотрел на нее долгим взглядом:

– А зачем мне это?

Она пожала плечами:

– За какую-нибудь выгоду…

Фрэйно закрыл глаза и лениво сказал:

– Если это намек на то, чтобы я тебя освободил, то даже не надейся. Я очень постоянен. И своим не делюсь. Даже из корысти.

Нат стояла и пыталась осознать свои эмоции. Что значит – постоянен? То есть он будет… верен? Так не бывает! Она опустилась рядом и царапнула его плечо. Демон открыл глаза. Любопытная хотела поинтересоваться о постоянстве, но внезапно испугалась получить не тот ответ, который сама себе вообразила, и потому спросила совершенно другое:

– А есть ли условие, при котором ты дашь мне свободу?

Он кивнул и сказал:

– Безусловно. Родишь мне дочь, сразу отпущу.

– И… я смогу уйти?

«Бестолковый Персик, конечно НЕТ». Но хозяин не собирался делиться этим ответом, поэтому лишь слегка вскинул бровь, ожидая реакции рабыни.

Та встала и отбросила с плеч волосы. Она не дрогнула ни на миг, только выше вздернула подбородок, ожидая ответа на свой вопрос. Наконец демон рванул гордячку за руку, и она со смехом повалилась на него сверху.

– Учую чужой запах – убью, – предупредил он.

– Не вынудишь – не учуешь. Показывай, где я буду жить и спать.

Он усмехнулся. Непокорная… Но послушная. Идеальная.

Нынешний день Натэль окрестила самым странным в своей в общем-то далеко не обычной жизни. Как оказалось, Фрэйно зря словами не разбрасывался, а свою немногословность искупал предприимчивостью. Первое, что он сделал, поднявшись наконец с дивана, – показал девушке ее гардероб. В просторной комнате разместились платья, туники, юбки, накидки, штаны…

– Откуда? – Обладательница тряпичного богатства оглянулась на своего невозмутимого избранника.

Он посмотрел. Невольница сразу же потупилась. Господин не любил глупых вопросов. Это следовало запомнить. И не провоцировать. Поэтому пришлось спросить иначе:

– Как ты мог снять мерку? Тут все впору!

Вот теперь вопрос задан правильно. Демон ухмыльнулся, и суккуб тут же вспомнила свой первый визит в этот дом, безмолвную рабыню, принявшую из рук повелителя блузку гостьи и с ней же исчезнувшую.

Рыжая сволочь! Он уже тогда знал, что она вернется! Приказал снять с одежды мерки и заказал то, что больше всего должно было подойти принадлежащей ему женщине.

Нат перебирала наряды. Красивые. Не укутают, подобно савану, но и не откроют больше допустимого. Она смотрела на эту красивую, лишенную откровенности одежду со смешанным чувством страха и восторга.

– Я не должна ходить по дому обнаженной? – спросила соблазнительница осторожно, хотя понимала, что такое обилие нарядов вряд ли предполагает обратное.

– Нет.

– Но… тебе же будет неудобно. – Ветреная красавица с богатым бордельным прошлым и весьма неоднозначным настоящим действительно ничего не понимала.

В домах терпимости женщины ходили полуголыми, да и Фрэйно вряд ли завел себе шлюху для уюта, поэтому…

– Персик, – прервал демон размышления своей озадаченной собеседницы и протянул ей первое попавшееся платье, – я обещаю, твоя жизнь в моей постели не будет скучной, но, как бы то ни было, у меня хватит выдержки и терпения тебя раздевать. И я буду делать это очень неторопливо…

Он вдоволь насладился румянцем на лице той, которая даже не подозревала, что еще умеет так часто и жарко краснеть.

У кандалов, сковывавших руки Амона, было одно неприятное свойство: они едва ли не полностью лишали возможности прибегнуть к магии, позволяя воспользоваться разве что слабеньким заклинанием лечения. Любая попытка обратиться к более сильному колдовству или тем паче разрушить оковы, пресекалась столь болезненно и жестоко, что даже самые строптивые и гордые узники весьма быстро смирялись со своей участью.

Поэтому демон не пытался освободиться. Да он и не рвался на волю. Неудобство от осознания собственной непривычной уязвимости быстро прошло, сменившись равнодушием. Зверь не спал, он выжидал, затаившись, и лишь иногда в прозрачных светлых глазах вспыхивала хищная искра. Впрочем, она почти тут же гасла. Время гнева еще не наступило. Как и время возмездия.

• Предыдущая
• 71/92
• Следующая