Шах королю - Алексина Алена - Страница 25
- Предыдущая
- 25/92
- Следующая
– Нет, господин, – покачал головой светозарный военачальник.
– Хорошо. Амон… ты Аарона свергнуть не хочешь? У тебя мастерски получается, – поддел своего квардинга Голл и поднялся на ноги, давая понять, что аудиенция окончена.
Предводитель адова воинства вышел из Зала Совета, но замедлил шаг, услышав окрик Риэля.
– Что ты решил? – спросил тот.
– Ничего. – Демон пожал плечами. – Тирэн прав, я не могу сейчас позволить себе лишнего. Скажем оракулу, что претендентки исчезли. А дальше будем ждать. По сути это – то же испытание.
– То есть…
– Я заигрался. Пора думать о другом. Если она пропадет – значит, она не та.
Он равнодушно смотрел в озадаченное лицо ангела. И только Зверь где-то глубоко внутри скулил и выл, а в мыслях билось: «Только бы поняла».
Они добрались до поселения очень быстро. Фрэйно не подгонял спутниц, но те, слыша доносившиеся из темноты резкие звуки, похожие на хлопанье на ветру мокрых простыней, шли торопливо. Настолько торопливо, насколько это вообще возможно, когда приходится идти босиком по каменному крошеву. Лишь спустившись в скилу, претендентки перевели дух. Демон несколькими ударами разломал старую хромоногую скамью, ютившуюся у стены, и затеплил очаг.
Девушки протягивали к огню озябшие ладони, поворачивались спинами, чтобы хоть как-то согреться.
– Есть тут пока нечего, – угрюмо сказал предводитель их жалкого отряда. – На охоту, извините, не пойду. Так что ложитесь спать. Вон там, – он кивнул на нишу, занавешенную грязной тряпкой, – топчан. Я посторожу.
Вилора и Натэль без возражений забрались на скрипучее ложе, а Кэсс опустилась на землю около очага и внимательно посмотрела на телохранителя. Он стоял ближе к входу, у самых ступеней земляной лестницы, и копну рыжих волос шевелил сквозняк.
– Все плохо? – спросила ниида.
Охранник посмотрел на нее тяжелым взглядом – таким неуместным на молодом лице – и опустился на корточки, прижавшись спиной к стене. Прикрыл глаза и стал рассказывать.
Драконий остров, на котором они оказались, носил название Сондр-Тирия. Весь состоящий из скал и пещер, он стал пристанищем гриянов, решивших уйти подальше от городов. Они жили тут небольшими поселениями, обычно в лесах, располагавшихся к западу от Холодных скал. Когда безумие овладевало кем-либо из отшельников, они добровольно уходили в пещеры, к остальным Безымянным или жили вот в таких убогих домах-норах. Серые чудовища не ходили в лес, они боялись деревьев и крайне редко покидали каменную долину.
Вообще, на Сондр-Тирию вело множество путей, но обратно не возвращал ни один. Демоны сами об этом позаботились, перевезя на остров несколько яиц драконов. Ящеры чуют своих детей за много дней пути и никогда не бросают. Взрослые самки, прилетев на остров, облюбовали себе здешние скалы. Они не трогали гриянов, так как чувствовали в них демоническую кровь, но с удовольствием питались Безымянными. Так остров и оставался одновременно и домом, и тюрьмой, и могилой для тех полукровок, которых настигало проклятие.
– Почему драконы не напали на нас? – спросила наконец Кассандра.
– Мы находимся слишком близко к морю. На берегу водятся только детеныши. Они неопасны, если их не трогать. – Фрэйно потер руками лицо. – А вот если наткнемся на гриянов, то вы станете их добычей, а я – рабом. Если же встретим взрослого ящера… я не смогу вас спасти. Улететь отсюда не получится – слишком далеко от материка, даже если лететь близко к воде.
– Сколько?
– Четыре-пять дней непрерывного полета. С грузом на руках я, скорее всего, не донесу. Могу, конечно, попробовать, но… Шансов нет. Те, кто останутся тут, наверняка погибнут. – И он глухо со свирепым отчаянием в голосе подытожил: – Я не знаю, как вас спасти.
Девушка молчала.
– Сходила погулять, – тихо сказала она.
Демон вскинул голову, рассерженно выдохнул, но не произнес ни слова.
– Скажи, все драконы – огненные существа?
– На этом острове – да.
– А стихия?
– Нет лучшего способа разозлить ящера, чем воспользоваться стихией. Они ее не любят.
– Фрэйно… – сдавленно прошептала набедокурившая рабыня. – Чем тебе помочь?
– Ложитесь спать, ниида. – Он к чему-то прислушался: – До рассвета еще несколько часов.
Оставив стража сидеть на земляном полу, Кэсс забралась на топчан к сладко сопящим подругам. Лежа на жестких неровных досках, она раз за разом пыталась докричаться до хозяина, но он не отвечал. Тогда, стиснув зубы, невольница приказала себе спать.
Не получилось.
Она беспокойно ворочалась. В голове бродили сумбурные, обрывочные мысли, возникали какие-то неясные тревожные образы. А на рассвете вдруг вспыхнул такой холод под сердцем, словно вырвали половину души. Несчастная задыхалась и рвалась куда-то, не понимая, куда и зачем. Страшное предчувствие сжимало горло, мешало дышать. Что с ним? Что ему угрожает? Амон! Глухая тоска переполнила душу. Ниида смогла задремать лишь спустя несколько часов. Смутный сон накрыл изголовье, и она впала в забытье…
«Говори! Они понимают», – услашала она долгожданный голос хозяина.
Девушка рывком села на убогом ложе.
«Амон!»
Она закричала изо всех сил, мысленно взывая к своему господину, но, несмотря на отчаяние, так и не пробила глухую стену разделявшего их расстояния. Только напряжение взорвалось болью в висках. Что с ним? Кассандра уткнулась лицом в колени, чувствуя, как сердце в груди заходится от тревожного предчувствия. Вилора и Натэль спали, тесно прижавшись друг к дружке, чтобы согреться. Одеты они были в какие-то лохмотья – не то рубахи, не то платья, похожие на ветхое рубище, которое годится разве что для мытья полов. Фрэйно сидел там же, где и несколько часов назад, – у входа, привалившись спиной к земляной стене скилы, и смотрел на подопечную сквозь полумрак.
– Поспать не хочешь? – тихо спросила она. – Тебе надо отдохнуть.
– Я могу бодрствовать несколько недель, – отозвался телохранитель.
Девушка подошла к нему и потянула за рукав.
– Иди ляг. За пару часов ничего с нами не случится.
– Ниида…
– Иди. Ты измотан, это даже я вижу. А я очень плохо разбираюсь в демонах. – Она говорила твердо, видя сквозь серый сумрак тяжелую беспросветную усталость на осунувшемся веснушчатом лице.
Верный страж поднялся на ноги, пробормотав что-то неразборчивое о самоуверенных нахалках, которые считают себя вправе командовать всеми вокруг, но послушно пошел к топчану и улегся. Иссохшее дерево жалобно скрипнуло, когда мужчина вытянулся на краю ложа. Фрэйно закрыл глаза и сразу же задышал ровно и глубоко. Кэсс задумчиво смотрела на его мерно вздымающуюся грудь. Как быстро он провалился в сон, и секунды не прошло. Она осторожно задернула занавеску, чтобы слабый свет, льющийся в скилу через узкий вход, не тревожил спящего.
Даже самому лютому и опасному зверю нужно отдыхать. Девушка впервые задумалась – когда ее охранник спит? Ведь он всегда рядом – в любое время суток изо дня в день. Его не сменяют. Он отдыхает, только когда возле нииды находится квардинг, и то всегда является по первому зову. А теперь вот – в благодарность за преданную службу – оказался черт-те где, с тремя глупыми курицами и без надежды на помощь.
Солнечный свет, проникающий в землянку, стал уже очень ярким, дневным. Прошло несколько часов ожидания. Рабыня Амона сидела у потухшего очага, слушала ровное дыхание своих друзей по несчастью и боролась с отчаянием. Из задумчивости ее вырвал знакомый, но совершенно неуместный в данной обстановке звук – наверху кто-то сдавленно всхлипнул. Кассандра поднялась на ноги и подошла к лестнице, ведущей из скилы на поверхность. Прислушалась. Тишина. Показалось?
Ее спутники спали крепким сном. Даже телохранитель и тот не пошевелился.
«Кася, не сходи с ума, – посоветовала сама себе ниида, – рано».
Но звук, едва слышный и оттого вдвое жалобный, повторился. А потом еще и еще раз. Кто-то всхлипывал. Кто-то маленький, испуганный, застигнутый врасплох болью и отчаянием. Детский плач эхом отозвался в голове, и девушка даже присела от испуга, с ужасом осознав, что слышит нечто не предназначенное для человеческих ушей. И вдруг малыш расплакался в голос. Громко, с надрывом, безутешно. Этот звук заставил прячущуюся в землянке девушку подскочить и вылететь, спотыкаясь, наружу. Яркое солнце ослепило до рези в глазах. Отчаянная спасительница застыла, растерянно моргая и озираясь по сторонам.
- Предыдущая
- 25/92
- Следующая
