Кот, который приезжал к завтраку - Браун Лилиан Джексон - Страница 40

• Предыдущая
• 40/49
• Следующая

— Ещё бы, — откликнулась она. — Они знают, где их не желают видеть.

Немного погодя изрезанная колеями дорога раздваивалась и ныряла в лес. Тишина почти физически давила на плечи.

— Тёмная деревня, — шепнула Лиз. — Чувствуете её чары?

Древние деревья раскидывали над дорогой темный балдахин ветвей. Высились громадные, открытые всем ветрам кедры, сплетавшиеся в гротескные фигуры, и сучковатые дубы со стволами футов в пять диаметром, покрытыми лишайником. Пока лошадь тащилась по колеям, колеса наёмной повозки угрожающе скрипели. Если не считать этого, стояла почти пустынная тишина. В лесу виднелись то ветхая хижина, то обвалившаяся крыша, но не было и признака человека. Дорога, извиваясь меж гигантскими деревьями, уходила все дальше в лес. Квиллеру приходилось напоминать себе о том, чтобы время от времени делать глубоких вдох.

Дальше начали появляться разбросанные жилища — жалкие убежища, сколоченные из обломков разбитых кораблей или каких-то кусков дерева, давным-давно сметенных непогодой с неведомых дальних берегов. У некоторых домиков были дворики, огороженные кольями разной высоты, за которыми виднелись по две-три грубые надгробные плиты. И все же рядом со смертью заметна была и жизнь. Несколько предметов одежды одиноко болталось на бельевой веревке, старый пёс дремал на пороге, а во дворике поблизости щипал сорняки козел. Ловко увернувшись от лошадиных копыт, дорогу перебежал одичавший кот. Какие-то дети, игравшие во дворе, убегали, как только экипаж подъезжал. В окнах то и дело что-то двигалось, будто кто-то смотрел оттуда на чужаков. Где-то кукарекал петух.

Дорога стала шире перед маленьким, но недурно выстроенным зданием школы с флигелями для мальчиков и девочек, обшитыми заводским алюминием. Неподалеку стояло старое, потрепанное непогодой здание — как бы призрак универсального магазина; два изможденных старика, сидевшие на скамейке перед ним, свирепо взглянули на проезжавший экипаж. Другое, крашенное белым здание имело бравый вид, но только с фасада; на дверях его виднелся крест.

Затем жилища стали попадаться всё реже и реже; появлялось всё больше открытых, залитых солнцем пустошей, пока дорога не оборвалась на высокой песчаной дюне. Здесь она сворачивала вправо и терялась в путанице сорняков и подлеска.

Лиз сказала лошади «Тпрру!».

— Тяжело ему было тянуть экипаж по этим колдобинам, пусть немножко отдохнет.

«А дальше что?» — подумал Квиллер. Казалось, на уме у неё что-то большее, чем благополучие старой клячи. Она была захвачена какой-то мыслью.

— Это был волнующий опыт, — сказал он. — Нелегко поверить, что люди так вот живут. А куда ведёт эта заросшая дорога слева?

— Раньше здесь была прямая дорога к пляжу — её закрыли, когда возник Клуб Гранд-острова.

Он старался подыскать тему, которая могла бы её заинтересовать.

— Это, вероятно, та песчаная дюна, где в прошлый уик-энд застрелили одного парня, — сказал он вслух, а про себя подумал: «Эта женщина даже газет не читает; возможно, и о выстреле не слыхала».

Лиз внезапно повернулась к нему:

— Квилл, по-моему, мой ангел-хранитель послал мне эту змею, чтобы я встретила вас.

— Очаровательный комплимент, — холодно отозвался он, — но вы дорого заплатили за столь сомнительную выгоду.

Он надеялся, что это признание не вызовет неловкого молчания.

— С тех самых пор, как умер отец, — серьёзно сказала она, — мне некому было довериться.

— Вас что-то тревожит? — осторожно спросил он.

— Как раз здесь несколько лет назад со мной был ужасный случай, и я никогда никому не могла о нём рассказать.

— Сколько вам было лет?

— Шестнадцать.

Квиллерово любопытство на всех парах рванулось вперёд, но он сказал с деланным безразличием:

— Если разговор принесёт вам облегчение, я готов вас выслушать.

Она несколько минут думала, лицо её под старой отцовской шляпой казалось трагичным.

— Мы с мамой проводили лето здесь. Отец только-только умер, и мне так было одиноко! Потом на несколько недель приехал Джек. Мама только что выплатила большую неустойку, чтобы избавиться от первой его жены, а он как раз опять женился. Мама была расстроена, но ведь её любимчик Джек мог вытянуть у неё что угодно.

Мысли её явно бродили по царству семейных интриг. Квиллер постарался вернуть её обратно:

— Итак, он приехал в Сосны погостить несколько недель…

— Он замаливал грехи. Был ласков с мамой и даже со мной. Мы играли в крокет, ходили под парусом, и однажды он, совсем как отец, взял меня прокатиться по Тёмной деревне. Мы взяли мой любимый экипаж, любимую лошадь и корзину с ланчем, чтобы перекусить на южном берегу. Я так была счастлива! Думала, наконец-то у меня появился старший брат, который станет моим поверенным.

Взятый напрокат конь заржал и забил копытом, но Лиз была погружена в воспоминания.

— Мы проехали через Тёмную деревню, а у развилки дорог он свернул влево, в сорняки. Я сказала: «Куда ты правишь, эта дорога закрыта!» — а он так противно искривил рот и ответил мне такое, что повторить я не смогу, как не смогу и рассказать, что он пытался сделать! Я выпрыгнула из экипажа и с плачем побежала к дороге, что идет по побережью. Там несколько рыбаков вытаскивали на берег лодки, и я сказала им, что я из Сосен. Сказала, что мой брат сыграл надо мной шутку и уехал без меня. Они помнили моего отца и отвезли меня домой на лодке. В ней билась мокрая, скользкая рыба, но я им все равно была благодарна.

— Вы рассказали о случившемся матери? — спросил Квиллер.

— Как я могла! Она бы мне не поверила. Я ей сказала только, что потеряла память. А Джек ей заявил, что я с ума сошла. Рикки счел, что я горевала по отцу и прогулка через Темную деревню вызвала у меня нервный приступ. Для меня на все лето наняли сиделку, а Джека мама отослала в Европу, покуда делала выплаты его второй жене. Это была божественная справедливость — потому что в Италии он встретил актрису и женился сызнова.

Откуда-то с горизонта донёсся грохот, и Квиллер полюбопытствовал:

— Это гром? Или ракеты атаковали Канаду?

— Это далеко, — сказала Лиз. — Иногда мы слышим отдаленное громыхание за двое суток до того, как гроза доходит до нас. Это довольно волнительно.

— Так или иначе, а нам надо отвести на отдых в конюшню эту усталую клячу.

В центре он проверил почту — от Полли ничего не было — и нанял экипаж, чтобы отвезти Лиз домой.

— Я головой и сердцем чувствую, как с меня свалился громадный груз, — сказала она. — Не станете ли вы как-нибудь моим гостем на ланче в Клубе?

Он согласился, надеясь, что приглашение можно будет оттягивать до тех пор, пока он благополучно не отбудет в Пикакс. Он сделал своё доброе дело — фактически даже два. Сочувственно выслушал и чуть ли не позволил сделать себя чем-то вроде крестного отца. С практической точки зрения встреча с королевским семейством плодотворной не была. Материалов для колонки она не давала, расследования не продвигала. Более того, если он когда-нибудь и напишет книгу, то уж не о людях вроде Эплхардтов… Эта несветская мысль была вызвана собственной его насущной заботой, которая завладела им из-за случайного замечания Лайла Комптона, что Полли, возможно, решит остаться в Орегоне. С каждым днём, проходившим без открытки, Квиллерово беспокойство возрастало.

Квиллер завёз свою спутницу в Сосны и отправился в гостиницу «Домино», чтобы разжиться в гостиной газетами. Гостей было немного, оно и понятно: стоял будний день, а предсказания погоды на следующие пять дней были сомнительны. Временами всё ещё погромыхивало. Гром ничуть не приближался; то было просто предвестие чего-то, что может и вовсе не случиться.

У фруктовой корзины он порадовался, увидев, что груши заменены яблоками. Он угостился сперва зеленым, потом красным, когда вице-президент по связям и поставкам подскочил к нему с двумя бумажками, обернутым фольгой пакетом величиною с кирпич и взволнованным известием на языке, который Квиллер начинал смутно понимать. Насколько он сумел реконструировать, то ли Шерман принесла котят, то ли Шу-Шу вырвало клубком шерсти. Он кивком поблагодарил Митчела, а потом прочёл две телефонограммы.

• Предыдущая
• 40/49
• Следующая