Когда ты станешь моей - Хигдон Лиза - Страница 34
- Предыдущая
- 34/58
- Следующая
А после он ополоснул лицо водой, насухо вытер его полотенцем и стал одеваться. Скорее всего ему не составляло никакого труда облачиться без помощи камердинера в охотничий костюм: сорочку, шейный платок, кожаные бриджи, высокие, начищенные до блеска сапоги, ярко-красный суконный камзол и такого же цвета цилиндр. Взглянув на себя в зеркало, он стремительно прошагал к двери и замер на мгновение в проеме, оглянувшись. И Лауре показалось, что в этот миг взгляды их встретились… А потом он ушел, тихонько прикрыв дверь. Вскоре звук его шагов замер в коридоре. И Лаура почувствовала себя, как никогда, одинокой…
Джулиан спустился в столовую. Был подан завтрак: почки с тостами, яичница, бекон, жареная рыба. Джентльмены, которым предстояло несколько часов скакать верхом по заснеженным полям, отдавали должное обильным яствам. Наступил пик сезона охоты на лис. В это время года мех у них делался особенно густым и мягким. Джулиану была по душе эта забава. Он наслаждался погоней, звук охотничьего рога всегда приятно волновал его. Ему нравилось скакать галопом по необозримым полям, когда грудь наполнял бодрящий морозный воздух, кровь быстрее струилась по жилам, а душа замирала от восторга. Возможно, именно из-за того, что по складу характера он был охотником, причем весьма азартным, ему быстро наскучивали доступные женщины. Он ценил общество лишь тех из них, чьего расположения приходилось добиваться долго и настойчиво. Что же касалось Лауры… Он вздохнул, прогоняя непрошеные воспоминания… Ее он не мог поставить в ряд ни с кем из знакомых ему дам и девиц. Она была уникальна. Она единственная из тех, кто с первой же встречи всецело завладел его помыслами.
Лэнгстон, сидевший по правую руку от Джулиана, наклонился к нему и с неудовольствием пробормотал:
– Не думал, что вы нынче так рано к нам присоединитесь.
Джулиан едва заметно поморщился, уловив густой запах перегара. Лэнгстон сыто рыгнул и погрозил ему пальцем.
– Отчего же?
– Я поспорил с Уэстбери на крону, что вы проспите до полудня. В такой-то компании! – И он выразительно закатил глаза.
Все, кто находился за столом, весело расхохотались. Исключение составил лишь Джулиан. Он положил себе на тарелку ломтик бекона и невозмутимо произнес:
– Крона от вас ускользнула, Лэнгстон, так постарайтесь хотя бы свою лошадь нынче удержать.
Эти слова вызвали новый взрыв хохота. Лэнгстон смеялся едва ли не громче всех остальных. В прошлом году на охоте он свалился с лошади и чуть не увяз в трясине. Если бы не помощь подоспевших товарищей, ему пришлось бы худо.
Джулиан с содроганием представил себе, какой гомерический смех раздался бы среди его сотрапезников, узнай они, где и как он на самом деле провел минувшую ночь. И на лицо его тут же набежала тень. Ему вдруг вспомнилось, как он неслышными шагами бродил по комнате, как совершал после бессонной ночи свой утренний туалет, зная, что она находится совсем рядом, распростертая на постели, разметавшаяся во сне, в одной ночной сорочке…
Когда с завтраком было покончено, все заторопились к выходу.
– Помяните мое слово, – радостно возвестил Белгрейв, – нынче будет отличный денек и удачная охота. Имейте в виду, джентльмены, что местным йоменам щедро заплачено за потраву их полей.
Джулиан слушал его вполуха. Он надеялся, что во время охоты сумеет хоть ненадолго отвлечься от мыслей о Лауре. И даже садясь в седло, он постоянно думал именно о ней. А еще и о том, какой счастливой могла бы быть его жизнь, окажись не Элинор, а Лаура той, на ком отец принудил его жениться.
Глава 12
«Скоро, совсем скоро он пожалеет, что так со мной обходился все эти годы», – размышляла Элинор, леди Локвуд, законная супруга сэра Джулиана. Она сидела в носовой части гребной лодки и мрачно разглядывала грузовые барки и пассажирские парусники, запрудившие Темзу. Вдали вырисовывались силуэты знакомых зданий, окутанные туманом. В порту было, по обыкновению, грязно и шумно. Наконец-то она дома! Как раз чтобы должным образом приготовиться к сезону балов.
Джулиана ждет пренеприятнейший сюрприз. И поделом ему! Мало того что он весьма недвусмысленно дал всем понять, что не желает этого брака, жестоко унизив ее еще до свадьбы, так ведь и после венчания решительно отторг ее от себя. Отдал на растерзание сплетникам. Она передернула плечами.
«Ничего, теперь наконец-то настал час моего торжества. Я заставила его испить горькую чашу унижения».
Маленький запущенный домик, располагавшийся на окраине Мейфэра, – ее тайное убежище на ближайшее время. Он выглядел просто-таки убогой лачугой в сравнении с теми покоями, где ей доводилось жить прежде. Она дала волю своему раздражению, отхлестав по щекам служанку, которая не слишком проворно расстегивала крючки на ее плаще.
– Что ворон ловишь?! Вот несносная!
– Простите, мэм, – всхлипнула девушка.
– Безмозглая курица! Я жду в гости одного джентльмена. Посмей только при нем вести себя, как теперь, растяпа!
Элинор с неудовольствием огляделась вокруг. «Премерзкая конура!»
Ей вспомнились просторные палаццо в окрестностях Рима, широкие веранды, залитые щедрым южным солнцем. Пожалуй, сейчас любое, даже самое роскошное лондонское жилище показалось бы ей мрачным и неуютным в сравнении с итальянскими дворцами.
Гость явился с опозданием, и она окинула его свирепым взглядом.
– Миледи, примите мои заверения… – начал было он, входя в гостиную, но Элинор раздраженно прервала его:
– Вы разве не получили мою записку? Я отправила ее с мальчишкой, портовым бездельником, едва сойдя на землю. Почему вы заставили меня ждать до самого вечера?
С лица посетителя сбежала улыбка. Он виновато опустил глаза.
– Миледи, ваш корабль должен был прибыть в Лондон лишь завтра.
– Все верно. Штормовой ветер пригнал нас сюда почти на целые сутки раньше. Капитан сказал, это редкое везение. – Она испытующе взглянула на него своими светло-голубыми глазами из-под полуопущенных ресниц и веско прибавила: – Но вас это должно было обрадовать! Я, представьте, не сомневалась, что вы ждете нашей встречи с таким же нетерпением, как и я.
– Поверьте, миледи, я просто счастлив вас видеть! – пылко воскликнул ее собеседник.
Элинор поправила выбившийся из прически светлый локон и протянула ладони к каминной решетке, за которой полыхали поленья.
– В отличие от моего мужа. – Она обернулась к гостю и вперила в него выжидательный взгляд.
– Его светлость не должен узнать, что вы вернулись. Это приведет его в бешенство.
– Да неужели? – Элинор злорадно усмехнулась. – Что ж, тем хуже. Для него. Но он непременно будет об этом извещен, когда придет время. А до тех пор пускай это остается нашим с вами маленьким секретом. В самом деле, Малькольм. – Она прошла к громоздкой старомодной кушетке и грациозно уселась на нее, расправив подол платья. – Неужто его светлость мог надеяться, что я до конца дней буду прозябать среди неотесанных итальянских крестьян? Они милые люди, с этим не поспоришь, но до англичан им далеко.
– Еще как далеко! – Малькольм энергично кивнул. – Но слухи о трагическом происшествии с тем юношей дошли и до Лондона…
– Побойтесь Бога, Малькольм. Не могла же я навсегда похоронить себя в итальянской глуши. А тут еще этот молокосос взял да и наложил на себя руки. Мне оставалось одно – благоразумно исчезнуть.
– Вы поступили правильно, миледи. – Малькольм медленно наклонил голову.
– А теперь нам с вами надлежит обсудить, какие меры воздействия надо применить к Джулиану, чтобы он больше не пытался выдворить меня из моего собственного дома, высылая в чужие края.
Повинуясь ее жесту, секретарь Локвуда уселся за стол. Элинор села напротив него и потянулась к вазе с печеньем. Когда она наклонилась, выставив напоказ свою роскошную грудь, едва прикрытую декольте, Малькольм воспользовался возможностью полюбоваться этой соблазнительной частью ее холеного тела.
- Предыдущая
- 34/58
- Следующая
