Лоцман - Купер Джеймс Фенимор - Страница 30
- Предыдущая
- 30/97
- Следующая
- Вы вступили на опасный путь, - спокойно заметила Элис Данскомб. - Но вы молоды и потому склонны верить в успех.
- Если вы не одобряете нашего намерения, - сказала Сесилия, - значит, оно действительно дурно, и нам следует вернуться.
- Нет-нет, я не хотела сказать о вашем намерении ничего плохого. Если бог вручил вашей защите жизнь тех, к кому вы питаете чувства любви и уважения, какие женщине суждено дарить лишь одному мужчине, у него были на это свои основания. Ведите нас, Кэтрин! По крайней мере, мы избавимся от наших сомнений!
Пылкой девушке не нужно было повторять просьбу: легкими быстрыми шагами она тотчас двинулась вперед по галерее. Дойдя до конца, подруги по узенькой лестнице спустились в первый этаж и, тихонько отворив маленькую дверь, очутились на лужайке между домом и садом. Они перебежали через нее, укрывая от яростных порывов ветра, доносившегося с моря, свои ночники. Вскоре они уже были возле большого, наспех пристроенного флигеля, простая архитектура которого не выдерживала сравнения с красивым главным зданием, и вошли туда через массивную дверь, которая стояла полуоткрытой, словно ожидая их.
- Хлоя в точности исполнила мои приказания, - прошептала Кэтрин, когда они укрылись от холода и ветра. - Теперь, если все слуги спят, мы можем наверняка пройти незамеченными.
Им следовало еще миновать людскую, что они и сделали без затруднений, так как здесь находился только один старик негр, спавший глубоким сном в двух шагах от колокола. Проскользнув через это помещение, они долго шли по длинным и извилистым коридорам, по-видимому, хорошо знакомым Кэтрин, хотя и неведомым ее спутницам, а затем поднялись по другой лестнице. Они были уже близки к цели и теперь остановились, чтобы убедиться, не возникают ли какие-либо препятствия на их дальнейшем пути.
- Ну вот, наша затея вдруг оказывается безнадежной! - прошептала Кэтрин, скрытая мраком, царившим в длинном узком коридоре. - Часовой стоит в галерее, а я думала - его поставили под окнами. Что нам теперь делать?
- Давайте вернемся, - тоже шепотом ответила Сесилия. - Дядя очень считается со мной, хотя иногда и бывает с нами строг. Утром я постараюсь уговорить его отпустить арестованных, взяв с них обещание не повторять подобных попыток.
- Утром уже будет поздно, - возразила Кэтрин. - Я видела, как этот дьявол Кит Диллон уехал куда-то верхом, сказав, что отправляется на завтрашнюю охоту, но я по глазам его знаю, что он задумал какую-то пакость. Он молчит просто для большей уверенности. И, если утро застанет Гриффита в этих стенах, он будет осужден на смерть.
- Молчите! - воскликнула Элис Данскомб со странным волнением. - Может быть, счастливый случай поможет нам договориться с часовым!
С этими словами она двинулась вперед. Не прошли они и несколько шагов, как их окликнул суровый голос часового.
- Теперь поздно колебаться, - прошептала Кэтрин. - Мы хозяйки этого дома и смотрим, все ли у нас в порядке, - продолжала она уже вслух. - И мы удивлены тем, что встречаем в своем доме вооруженных людей.
Солдат отсалютовал мушкетом и ответил:
- Мне приказано охранять двери этих трех комнат. Там помещены арестованные. Во всем прочем я был бы рад вам услужить.
- Арестованные?! - с притворным изумлением воскликнула Кэтрин. - Разве капитан Борроуклиф превратил аббатство Святой Руфи в тюрьму? В чем же обвиняют этих бедных людей?
- Не знаю, миледи! Но раз они моряки, я думаю, они сбежали со службы его величества.
- Странно, право! А почему их не отправили в тюрьму графства?
- Это дело надо расследовать, - сказала Сесилия, открывая лицо. - Как хозяйка дома, я имею право знать, кто находится в его стенах. Потрудитесь отпереть двери - я вижу, у вас на поясе висят ключи.
Часовой колебался. Он был смущен присутствием и красотой девушек, но внутренний голос напоминал ему о его обязанностях. Тут в голову ему пришла счастливая мысль, которая избавляла его от затруднений и в то же время позволяла согласиться с просьбой или скорее приказанием мисс Говард. Он передал ей ключи и сказал:
- Вот они, миледи! Мне велено не выпускать арестованных, но не сказано, чтобы я никого не впускал к ним. Когда вы покончите с вашими делами, прошу возвратить мне ключи. Вы должны пожалеть меня: пока двери не заперты, я ни на миг не могу спустить с них глаз.
Сесилия обещала возвратить ключи и уже дрожащей рукой вставила один из них в замок, но Элис Данскомб остановила ее, обратившись к солдату:
- Ты сказал, что их трое? Они все люди пожилые?
- Нет, миледи! Bсe добрые, здоровые молодцы, им только и служить его величеству, а не бегать со службы.
- Неужели они все одинаковы по годам и по внешности? Я спрашиваю потому, что у меня был друг, который когда-то в юности напроказил и, как говорили, помимо прочих глупостей, ушел в море.
- Среди них нет юноши. В дальней комнате слева находится здоровенный малый, с солдатской выправкой, лет тридцати. Наш капитан полагает, что он раньше носил мушкет. Мне велено присматривать за ним особенно строго. Рядом с ним сидит на диво красивый молодой человек. Грустно подумать, куда мы идем, если такие в самом деле убегают с кораблей! А в этой комнате находится невысокий, спокойный человек, которому скорее пристало бы пойти в пасторы, а не в моряки или солдаты - уж такой у него скромный вид.
Элис на мгновение закрыла руками лицо, но затем, отняв их, продолжала:
- Мягкостью всегда можно добиться гораздо большего, чем угрозами. Вот тебе гинея. Ступай в дальний конец коридора, ты можешь оттуда следить за дверями не хуже, чем отсюда. А мы войдем к этим бедным людям и постараемся убедить их сознаться, кто они на самом деле и что им нужно.
Солдат взял деньги и, неуверенно оглядевшись вокруг, наконец сообразил, что и вправду убежать можно только минуя его, по лестнице. Дождавшись, пока он удалился на такое расстояние, что уже ничего не мог слышать, Элис Данскомб повернулась к своим спутницам. Лихорадочный румянец пятнами выступил у нее на щеках.
- Напрасно было бы скрывать от вас, что я надеюсь встретить человека, голос которого я, должно быть, действительно слышала вечером, когда подумала, что мне это померещилось. Да, это был его голос, и я теперь знаю, что он заодно с мятежными американцами в этой противоестественной войне… Нет, не обижайтесь на меня, мисс Плауден! Вспомните, что я родилась на этом острове. И привело меня сюда не тщеславие или слабость, мисс Говард: я хочу предупредить кровопролитие… - Она замолчала, как бы стараясь успокоиться. - Но свидетелем нашего разговора должен быть только бог.
- Так ступайте, - сказала Кэтрин, втайне радуясь решительности Элис. - А мы тем временем посмотрим, кто сидит в двух других комнатах.
Элис Данскомб повернула ключ в замке. Осторожно отворив дверь, она попросила спутниц, чтобы они, уходя, постучали ей, и тотчас вошла в комнату.
Сесилия и ее кузина подошли к следующей двери, молча отворили ее и осторожно проникли в комнату. Кэтрин Плауден была достаточно осведомлена относительно распоряжений полковника Говарда и знала, что, отправив арестованным одеяла, он не счел нужным позаботиться о каких-либо дальнейших удобствах этих людей, которые, по его мнению, большую часть жизни спали на голых досках.
Поэтому девушки нашли молодого моряка на полу, где он, растянувшись во всю длину и закутавшись в грубое покрывало, спал крепким сном. Шаги девушек были столь робки, а их появление столь бесшумно, что они приблизились к нему, даже не потревожив его. Голова пленника покоилась на деревянной плашке. Он подложил руку, чтобы защитить лицо от прикосновения к шершавому дереву, а другую руку сунул за пазуху, где она свободно лежала на рукоятке кинжала. И, хотя он был в забытьи, сон его был ненадежен и беспокоен. Он дышал тяжело и быстро, а порой что-то невнятно и глухо бормотал. Настало время и Сесилии Говард проявить силу характера. До сих пор она шла на поводу у кузины, чья живость и предприимчивость делали ее прекрасным проводником. Но теперь она опередила Кэтрин и, осветив ночником лицо спящего, наклонилась к нему, внимательно и тревожно его разглядывая.
- Предыдущая
- 30/97
- Следующая
