Град разящих мыслей (СИ) - Автор неизвестен - Страница 15

Почему кино порой столь убедительно? Наши идеалистические возжелания вроде обретают в нём плоть реальности. Ищем подтверждения за окном – увы! Но мы знаем, как бы нам хотелось, и верим, будто есть такое, только дайте нам увидеть.

Обожатели всего нового, свежего, оригинального – неугомонные искатели, что рыщут по бескрайнему полю формы в поисках некоего иного содержания, иного смысла, – они так утомлены незыблемостью вечных истин, что вконец обезумели: и днём, и ночью изобретают диковинные крышки под уже раскрытые шкатулки да балуют себя, воображая.

Где истина – там кровь.

Нет другой истины, кроме нами творимой. Но есть плохие творцы.

О воле и желании

Воля – это умение быть вопреки своим желаниям.

Воля есть противоположная желанию сила: желание морали.

Волю можно рассматривать и как желание нежелаемого желанием.

Чем меньше желания, тем больше воли.

Желание творить, воля исполнять. Воля всегда чужая . И для творца, и для исполнителя.

Так вспомним же, друзья, Триумф Воли! В человеке Гитлер ценил собаку.

Считать волю наивысшим благом значит в наивысшей степени презирать себя. Как же далёк волевой человек от своей истинной природы!

Обращённые в рабство – люди максимальной воли. Сизиф = воля.

Свободная воля, говорите? Какие бы сегодня выбрать цепи?

Ничто так не истребляет желание, как долгий и упорный труд.

В помощь человеку труд создал раба.«Труд освобождает», верно? Рабский труд освобождает хозяев .

Желание не трудится, оно воплощается во времени или гибнет в нём. Желание – не бездейственный порыв, но неустанное доказательство дарованного пути.

Безделье свидетельствует об отсутствии желания и, как следствие, самостоятельности. Избавьте человека от тирании необходимости и сразу поймёте его сущность. И его цену.

Возвышение воли над желанием – предрассудок по отношению к последнему, которое считают проявлением «низости», примитивности человеческой природы, упуская из виду, что именно желание осмысляет жизнь.

Органический мир – это мир желающий, который всем своим существом противостоит миру вокруг, волевому миру – безразличия и бессмыслия.

Человек возглавил войну почему против потому что .

Я мыслю, следовательно – я существую. Я хочу, следовательно – я живу.

Эволюция инстинкта превращает его в желание: он прозревает, чтобы понять, он прозревает, чтобы знать. Он прозревает, чтобы становиться.

Желание начинается с его познания. Желание – это нечто, что ещё нужно обрести.

Желание есть свобода. Есть наша сущность. Быть свободным от сущности? Значит, не быть вовсе.

Воля – это панический страх перед разрушительной мощью желания. Страх такой силы, что он укрощает то, перед чем трепещет, и становится львиным наездником.

Желания крайне опасны. Людей они погубили несоизмеримо с теми, коих возвысили. Но как нам оказаться среди вторых, не угодив к первым? Постигнуть свои желания и помочь им с направлением, которое не только удовлетворит их, но и научит куда большему удовлетворению, несказанно большему, нежели смогли бы достичь они в неведении.

Малые, капризные желания будут взращены до желаний великих, достойных преклонения, преодолевающих на своём пути любые трудности и невзгоды, не калеча – укрепляя! – человеческий дух, позволив ему достигнуть подлинной самореализации, свободной от моральной мутности.

Желание – не один день, а вся жизнь.

Итак: взрасти свои желания.

Желание разгорается ярче и неистовей, когда на пути возникает преграда: оно обволакивает её своим пламенем, как сухое дерево.

Когда желание пропитывает кости  – тогда забываешь страх неудачи. Упорное желание с часом обретает неуязвимость. И называется верой .

Чересчур много времени было отдано воле. Теперь же мы обязаны уделить его воспитанию и культивированию наших желаний, не ответить на вопрос о смысле жизни, а снять как излишний, каким когда-то и являлся. Колоссальный вред, нанесённый волей, что вынудила нас отдалиться от самих себя, отречься (!) от самих себя, закрепостить наше естество, будет залечен радостью осознания, что худшее уже позади, а пред нами – наконец-то мы !

Да расплавится железная воля под яростным желанием!

Сгори в своём желании дотла!

Было бы необычайной глупостью вовсе отказаться от воли. Что вы! Она очень даже пригодится для усмирения гадких утят. Кто из вас не производил на свет подобных?

Мы сохраним волю, ибо она хороший дворник и незаменимый воспитатель детства. Ну и куда ж без воли в часы кошмара? Она одна удержит тебя над пропастью отчаяния.

Воля должна служить тростью желания, стать ему подспорьем. А иногда и бить по руке.

Воля как толчок в бок спящего желания.

Искра… искорка! Высечь – да воспламениться!

Берегись чужого «должен». Но безукоризненно ведай своё.

О любви, о страсти

Любовь прекрасна, как Эльдорадо. Она и находится там же.

«Любовь» – это смягчающая фантазия. По сути, любовь означает надежду. Ощущения – и те совпадают.

Любовь гораздо приятнее, когда в постели. Заниматься любовью… Ах, как возвышенно и невинно с вашей стороны!

Любовь – как транквилизатор.

Воспевание любви – решение лукавое, но и чреватое. Она способна размягчить напряжённое сознание и укротить амбиции. Но также создаёт из себя святыню, покушение на которую заканчивается трагически.

Даже ненавистник не столь опасен, как любящий.

И ненависть, и любовь порождаются взаимозависимостью половых противоположностей. Если в один день эти противоположности обретут самодостаточность, мост аффекта обрушится в пропасть.

Ненависть объединяет к действию против, любовь – к действию за. И то и другое сосуществует.

Человеку нужна страсть. Он хочет гореть – ярко и безудержно, своим жаром щедро согревая, а то и обжигая стоящих вблизи, – и гореть как можно дольше.

Страсть – человеческая стихия, наступающая ради наступления, необузданная и неотвратимая. Страсть – это вера желания, ведущая его к реализации. Вера, сокрушающая орды сомнений. Вера, торжествующая над бессмыслием.

Время… проклятое время! Сколько благородных страстей ты затушило? Скольких лишило веры? Но и против тебя найдётся решение.

Заряжай одну страсть, пока объят другой. Многожёнство благостно.

Как превозмочь время? Вытеснить своим всеобъемлющим делом, отобрать у времени его место и занять самому. Стать временем.

Любовь – это компромисс в отсутствие бурления, обескровленность, мольба последних капель.

Любят только способное доставлять удовольствие, оседающее удовольствие, чтобы позже любить память .

Удовольствие предвещает любовь: зависимость от данного удовольствия и его источника. Решение порицать или поощрять за вас примет мораль. Она же утвердит планку «высоты».

Женщины назовут меня типичным . Для них любовь – величайшее оправдание, заботливо высиживаемое яйцо. Они не посмеют его клюнуть, полные уверенности, что из него появится цыплёнок.

Я не испытываю любви к философии – только неуёмную тягу таланта к захвату и власти Внуши страх делу своему.

Любовь для меня – самое загадочное из явлений. Уж не знаю почему: то ли из-за тысяч покрывал, то ли из-за моей патологии. Поэтому и познания мои здесь скудноваты.

Сейчас и потом

Мировые войны, угроза тотального уничтожения, падение избранных кумиров, разложение привычных ценностей, о которых в силу привычности не вспоминали, принимая как данное, крах гуманизма и вскрытая слабость духа – не человека, а человечества – болезненная соль: к чему это могло привести?

К глухому затворничеству. Возведению монолитной крепости, окружённой глубокими рвами, к поднятию моста. Отчуждённой крепости без хозяина и слуг, в которой поселился и теперь угрюмо бродит наш неприкаянный душок.