Практическая демонология - Малиновская Елена Михайловна - Страница 22

• Предыдущая
• 22/74
• Следующая

Я с трудом отвернул плотно притертую пробку и одним махом опустошил склянку. Чуть слышно застонал, когда ее содержимое огненным шаром прокатилось по пищеводу и упокоилось где-то в глубинах желудка. Надеюсь, что после этого я не получу язву.

Также из глубин сумки были извлечены несколько тоненьких свечек черного цвета, к которым прилагалась маленькая огневая палочка. Удивительно, и как я ее еще не продал из-за безденежья. Вроде бы все. Что еще может понадобиться для вызова духа? Именно этим я собирался заняться в ближайшее время. Кто, кроме жертвы, сможет подробнее всего рассказать, что именно послужило причиной ее гибели?

Я задумчиво почесал голову. Неплохо было бы еще разузнать имя отца Таши. Какая жалость, что при нашем первом разговоре она его не упомянула! Тогда я не стал заострять на этом внимание, справедливо рассудив, что всегда успею ее расспросить получше. Без знания имени ритуал вызова будет тяжело провести. Не могу же я стоять посреди комнаты и орать во весь голос: «Родственники Талии, придите ко мне!» Боюсь, в таком случае и сам Северянин подчинится моему зову, а этого мне ой как не хотелось бы. Не к чему тревожить покой столь сильного черного колдуна, которым, по слухам, был прадед Таши. Иначе проблем потом точно не оберешься.

Будить Ташу совершенно не хотелось. Она так сладко сопела, что у меня невольно защемило сердце. В конце концов, быть может, это ее последняя спокойная ночь, более того – вообще последняя ночь в мире живых. Кто я такой, чтобы лишать девушку хотя бы этой малости?

«На месте разберусь», – подумал я, взял в одну руку посох, в другую – зажженную свечу и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Некоторое время постоял в задумчивости, потом легким движением провел посохом возле порога черту. От демона такая защита все равно не поможет, но он и не должен появиться здесь раньше завтрашнего, точнее, уже сегодняшнего вечера. А вот любой другой просто не сумеет открыть дверь. Ни силой, ни колдовством. Хотя нет, колдовством, конечно, дверь можно открыть, но тогда я это почувствую и успею вернуться.

Я бесшумно прошел по коридору и оказался у лестницы. Здесь остановился, соображая, где именно находится кабинет отца Таши. Как-то не очень хочется среди ночи вломиться в спальню к какому-нибудь мирно спящему человеку. Придется воспользоваться магией.

Посох едва заметно засветился у меня в руках, когда я при помощи его попытался отыскать след мертвого. Это на самом деле не так сложно, как кажется. Все мы оставляем в пространстве незримые частички своего присутствия. Конечно, со временем они пропадают или на них накладываются отпечатки других людей. Но у меня было преимущество. Я точно знал, что нужный мне след принадлежит упокоившемуся человеку. А значит, его легко выделить среди тысяч подобных. Три месяца – не такой большой срок, чтобы присутствие отца Таши перестало ощущаться в этом доме. Как-никак, он прожил здесь многие годы, его запах и дыхание прочно въелись в стены и пол, его тень все еще живет в зеркалах.

Воздух около посоха на миг сгустился, и тут же по полу пробежали тонкие зеленоватые нити. Они петляли, перекрывали друг друга, но большая их часть вела по лестнице вниз. Значит, и я пойду туда же.

Ступеньки скрипели так громко, что мое сердце замирало при каждом шаге. Не хватало только, чтобы мои ночные похождения обнаружили. Точно решат, что я мошенник или вор – вкрался в доверие и сейчас собираюсь обчистить дом состоятельной невесты.

Слава всем богам, никто ничего не услышал. Я благополучно спустился и замер, разглядывая замысловатый узор следов под ногами. И куда дальше прикажете?

На полпути к обеденному залу основная масса переплетенных линий разделялась на два потока. Один из них вел в уже знакомую мне столовую, другой – нырял в комнату, находящуюся прямо под лестницей. Я пожал плечами и выбрал второй путь. Посмотрим, что скрывается в этом помещении.

Естественно, я не стал ломиться в дверь, рискуя тем самым перебудить весь дом. Сначала долго стоял, прислушиваясь к тому, что творилось внутри. Вот смеха-то будет, если там окажется спальня Бирии. Вовек не отмоюсь от обвинений в попытке обесчестить добропорядочную мать семейства.

При всем моем горячей желании ничего услышать не получалось. Только где-то за спиной размеренно тикали старинные часы, скрытые во мраке холла. Я глубоко вздохнул, набираясь решимости, и взялся за ручку, мысленно творя подходящее к попытке взлома заклинание.

Но к помощи магии прибегать не пришлось. Дверь сама услужливо распахнулась передо мной, едва я только к ней прикоснулся. Это мне не понравилось. От дурного предчувствия волосы на голове зашевелились, но отступать было поздно. Я решительно задул свечу и вошел в комнату.

Первое время, пока глаза адаптировались к темноте, ничего не было видно. Придется подождать минутку. Не могу же я расхаживать по чужим комнатам с горящей свечой в руке. Так хоть какое-то оправдание будет, если меня вдруг заметят. Мол, захотел выйти на свежий воздух по вполне понятной причине в виду отсутствия туалета в доме, на обратном пути свеча погасла от сквозняка, и я заблудился. Забрел куда-то не туда, а звать на помощь постеснялся.

За выдумыванием возможных оправданий я не заметил, как кромешный мрак в комнате посерел и сквозь него проступили смутные очертания предметов. Так-так-так, видимо, следы меня не обманули и привели действительно куда требовалось. По крайней мере, никого живого в комнате не было, что уже радовало.

Я наконец-то закрыл за собой дверь и мановением руки вновь зажег свечу. Ночное зрение, конечно, помогает в темноте ориентироваться, но дает только общее представление о месте, куда попал. Для разглядывания мелких деталей все же свет требуется.

Тусклый коптящий огонек выхватил из чернильного мрака письменный стол, за которым темнело зеркало в тяжелой серебряной оправе, два колченогих стула и ворох бумаг, раскиданных по всему полу. Видать, не обманывала меня Таша, когда рассказывала о настойчивых поисках брата. Все в кабинете вверх дном перевернул.

Я осторожно поставил свечу на край книжного шкафа и задумчиво потер подбородок. Теперь предстоит самое сложное: так сформулировать призыв, не зная имени усопшего, чтобы на него откликнулся именно отец Таши, и никто более. Полагаю, за время существования дома в этой комнате много кто побывал, поэтому дельце предстоит не из легких.

Пока рассудок пытался выполнить поставленную перед ним задачу, руки быстро делали привычную работу. Все бумаги в один угол, чтобы ничего случайно не загорелось. Стулья туда же, чтобы под ногами не мешались. Я даже не стал читать раскиданные по всему кабинету листки – незачем, все равно, если бы здесь было что-нибудь ценное, то Дирон или любой другой заинтересованный родственник Таши давным-давно прибрал бы это к рукам.

Из потайного кармана тем временем на свет появился белый мелок. Я быстро очертил посередине комнаты почти правильный круг, затем расставил треугольником черные свечи, прихваченные из своего багажа, сразу зажигая их. Так, вроде бы ничего не забыл.

Теперь в кабинете стало намного светлее. Я огляделся еще раз и неожиданно вздрогнул, случайно зацепившись взглядом за свое отражение в зеркале. На миг мне показалось… Нет, я совершенно точно увидел, будто у меня за плечом стоит странная высокая фигура. Однако она сразу же исчезла, стоило мне внимательнее приглядеться.

– Дела, – испуганно прошептал я, нервно оборачиваясь.

Позади меня никого не оказалось, но спокойнее от этого не стало. Напротив, то и дело по спине пробегали мурашки, словно кто-то неведомый следил за мной со стороны.

– По-моему, когда это дело закончится, я возненавижу все зеркала, – прошептал я. Помолчал немного и печально усмехнулся: – И себя тоже, если оно закончится так, как я думаю.

Я мотнул головой, отгоняя грустные мысли, и сосредоточился, встав около круга. Не стоит сейчас зря терять время, у меня и так его слишком мало. Лучше займемся делом.

Нужные слова никак не шли на ум. Прежде передо мной никогда не стояло подобной задачи – вызвать усопшего, ни разу не видя его даже на портрете и не зная полного имени. Мертвые не ощущают течения времени, поэтому я не мог приказать явиться тому, кто упокоился три месяца назад. В этом случае, боюсь, в круг бы хлынуло слишком много народа, без разницы, когда именно они нашли окончательный покой; Единственной зацепкой была Таша и ее несомненное кровное родство с отцом. Но опять-таки мертвые зачастую не помнят степень этого самого родства. То есть они осознают, что тот или иной человек почему-то дорог им, но причины этого со временем перестают помнить. Чем ближе родство, тем дольше сохраняется невидимая связь, однако и она не вечна. Как я уже говорил, за порогом жизни и смерти все земные переживания и чувства кажутся несущественными и быстро забываются.

• Предыдущая
• 22/74
• Следующая