Тени предательства - Френч Джон - Страница 61

• Предыдущая
• 61/71
• Следующая

- Ценой свободы.

Ночной Призрак медленно втянул воздух сквозь свою как будто прорезанную ножом улыбку.

- Пока я правлю, царит мир. Я не жду, что ты поймешь. Ты маленький человечек с мелкими мечтами.

- Ты принес покой кладбища, - аристократ осмелился сделать шаг ближе. – О мире ценой отказа от всякого выбора, от всякой свободы. Город живет в страхе, вынужденный существовать по тем стандартам, которые ты взвалил нам на плечи.

- Да, - отозвался Ночной Призрак. – Да.

- Но каждое прегрешение…

- Карается, - Ночной Призрак слушал, как их сердца гонят кровь по жилам.

- Карается смертью независимо от преступления. Независимо от размеров прегрешения. Люди в городе живут в тишине, чтобы ни одно слово не навлекло на них смерть за выступление против тебя.

- Да, - Ночной Призрак прикрыл темные глаза, словно вслушиваясь в эту самую тишину, повисшую над городом. – Послушай. Послушай это чистое безмолвие. Разве оно не умиротворяет?

Юный лорд покачал головой.

- Как благородно с твоей стороны, зверь.

- Бальтиус, - в устах Ночного Призрака имя человека стало шепчущим и ласковым клинком. – Ты еще жив благодаря потенциалу, который я в тебе вижу. Умолкни, и, возможно, сможешь продолжить свое существование во славу моего терпения.

- Ты чудовище.

- Нет, - пальцы Ночного Призрака искривились, будто когти. – Я посланник цивилизации. Но чтобы стать светом в вашей тьме, я должен облечься грехом.

Незваный гость протянул руку, медленно откинув волосы с запавших глаз.

- Люди – это животные. Звери, если воспользоваться термином Бальтиуса. Однако их можно пасти, контролировать, можно властвовать над ними. Угроза наказания заставляет их жить согласно принципам закона. Через страх они возвышаются над животным. Я на пороге великих дел, дамы и господа. Великих свершений. Я держу этот город за горло. Теперь у нас есть мир. Есть безмятежность. Вы хоть понимаете важность этого слова? Мы окажемся в преддверии великих чудес, если используем мир, чтобы подстегнуть прогресс.

Он вновь поднял руку, длинные белые пальцы медленно сошлись вместе, будто раскрывающийся цветок, показанный в постепенном обратном воспроизведении.

- Но мне нужно больше. Больше от этого города. Больше от его жителей. Больше от этого мира, который мы зовем своим домом. Я хочу то, что принадлежит мне по праву и благодаря бремени ответственности за тех, кто подо мной.

Улыбка Ночного Призрака, наконец, угасла. Он окинул взглядом каждого. Его глаза были холодными и жесткими, словно опалы, вложенные в глазницы голого черепа.

- Я стану вашим королем.

Он больше не охотился. Шли годы, и необходимость в этом отпала. Его город был тихим ульем, озаренным светом прогресса, а в более буквальном смысле – уличными фонарями и башнями маяков. Десятилетиями не совершалось никаких преступлений и прегрешений. Последние следы анархии и сопротивления исчезли после того, как он начал транслировать расправы по всему городу через пиктеры, которые были в каждом доме, передавая по планетарной коммуникационной сети вопли жертв.

После этих казней, записанных в тронном зале, прекратились последние остатки преступлений. Людям было известно, что при малейшем поводе он отправится на улицы. Движимые страхом, последние стойкие души, наконец, приняли предлагаемое им спасение.

Нострамо Квинтус, столица мира без солнца, рос с каждым годом.

Им были знакомы перелеты в пространстве, хоть и в недоразвитой, безварповой форме. Они дотягивались до горстки планет в окрестных звездных системах. Нострамо на протяжении поколений торговал с этими мирами своими обильными запасами адамантия, но под властью Ночного Призрака планетарный экспорт вырос до беспрецедентных объемов, как и выгода от этих предприятий. Пламя городских плавилен и кузниц запылало жарче, перерабатывающие фабрики раскинулись по всему городу, а шахты еще сильнее углубились в бесценную кору Нострамо.

После начала комендантского часа город спал в абсолютном спокойствии. С каждым рассветом рабочие вставали в лучах полусвета умирающего солнца, повторяя трудовой цикл снова и снова. От города несло избытком промышленности. Это был жгучий смрад угля и химических примесей. Сами же люди пахли унылой жизнью и горьким страхом.

Ночной Призрак стоял на балконе безликого серого шпиля, который считал своим замком, и пристально глядел на свой город вместе с вырезанными в камне злобными горгульями.

Сегодня этот день наступит. Ночной Призрак знал об этом, как знал обо всем. Ответы приходили к нему как и всегда: во снах. Овладев миром, он обнаружил, что его постчеловеческие чувства обострились и вышли за все вообразимые пределы. На каком-то безмолвном уровне он знал, что с ним происходит некое превращение. Он созревал, развивался в… в то, для чего был рожден. Сначала это проявлялось в знании, о чем скажут люди еще до того, как те начинали говорить. Вскоре после этого он привык видеть события большинства дней во сне ночью накануне.

Довольно скоро он уже грезил наяву. Грядущее стало накладываться на восприятие происходящего. Он говорил с подчиненным и переставал воспринимать речь, слыша вместо нее последние слова слуги, которому предстояло умереть через девять лет от сердечного приступа. Он видел лица своих губернаторов, и все они были покрыты морщинами от еще не прожитых лет, а также еще не полученными шрамами.

Одно видение жгло действительно сильно, пылая ярче всех остальных.

- Следите за небом, - велел он окружным губернаторам на последнем конклаве. – Приближается флот. Флот такого размера, что его двигатели озарят небо так, как никогда бы не смогло наше солнце.

- Будет война? – спросил Бальтиус.

- Да, - ответил Ночной Призрак, – но не с прибывшими. Война будет потом, вдали от рубежей Нострамо.

- Кто они? – спросил другой губернатор. – Чего они хотят?

- Это воины моего отца. Он идет за мной.

Город рыдал при виде Посланников Света. Плакали все мужчины, женщины и дети, собравшиеся на улицах. Бледные лица взирали на находившихся в центре гостей, а небо озаряли ложные звезды двигателей пустотных кораблей.

Чужеземцы шли неспешной и царственной процессией. От ритмичной поступи буквально содрогалась земля. Они двигались огромными сокрушающими фалангами, разные армии носили черную, золотую, темно-фиолетовую или землисто-серую броню. Их вели гиганты. Гиганты возвышались над своими воинами так же, как те над смертными. Перед исполинами двигалось солнце в людском обличье. Это был бог, облекшийся человеческой плотью, которой было не сдержать его духовное пламя. Всех, кто осмеливался взглянуть на него, ждала слепота. Весь остаток своей жизни они видели лишь образ живого божества, выжженный на их мертвой сетчатке.

Миллионы и миллионы жителей Нострамо Квинтус, храня безмолвие, расширенными от благоговения глазами наблюдали, как иномирцы маршируют в город. Тишина была настолько плотной и неестественной, что граничила с чем-то нечеловеческим. Даже дождь прекратился. Сам сезон бурь затаил дыхание, когда процессия иномировой мощи подошла к башне Ночного Призрака в сердце города.

Он ждал их.

Армия разом остановилась, все четверть миллиона солдат замерли в один миг. Четверо гигантов выступили вперед. Их возглавляло сияющее божество.

Первый полубог, облаченный в кованое золото, склонил беловолосую голову в величественном жесте признания. Король приветствовал равного себе.

- Я – Рогал Дорн, - произнес он.

Ночной Призрак не ответил. У него перед мысленным взором стояла сцена смерти гиганта. Его опрокидывала наземь сотня убийц в темном туннеле. Ножи и мечи были влажными от крови воителя.

На втором гиганте был узорчатый серый доспех, покрытый гравировкой из десятков тысяч слов, словно некий ученый исписал камень пером. Воин кивнул выбритой татуированной головой, также покрытой надписями – золотыми буквами на загорелой коже.

• Предыдущая
• 61/71
• Следующая