Вера - Каменски Макс - Страница 23

Мерлон толком не понимал, что происходило в его сознании. Влияние ли это всё той же загадочной субстанции, или просто примитивный инстинкт – неважно. Определённо ему было известно одно: он стал сильнее в данный миг, он стал страшнее в данный час, он стал настоящим, истинным гневом!

Более не обращая внимание на окружающий хаос, Мерлон рвался в бой, чтобы убивать. Он слышал бешеный стук сердца, чувствовал, как каждая капля крови с остервенением течёт по сосудам, он ощущал, как каждая клеточка организма пылает ненавистью.

Высоко выпрыгнув вверх, Мерлон плавно опустился вниз и почти у самой земли выкрикнул заветное: «Вендера!»

Пламенный шар сорвался с руки и угодил в лицо одному из наездников, замахнувшемуся на кого-то длинной пикой. Кровь, части тела и огромная туша мамонта полетели в сторону. «Вендера!» — другой наездник умер в муках, рухнув с мамонтом на землю. В следующий миг погибло ещё два всадника, неудачно стоявших рядом друг с другом.

Резкий поворот, уклон – пика врага проскакивает мимо, прыжок – и незадачливый противник разлетается на куски, разорванный взрывом пульсара.

Мерлон крутился, вертелся, кидался заклятиями: почти каждая его атака уносила чужую жизнь в объятия Бездны.

Вместе с Ромундом с кавалерией сражались воины Гризмо, подскакивая ввысь и разя наездников налету. Плечом к плечу бились остатки полка Дироля и отряда Сартана. Эти люди, не зная ни воинской дисциплины, ни тактики, забыв о всех недовольствах и претензиях друг к другу, бились за свои жизни и почти вчистую разносили кавалерию великого Ренессанса.

Мамонты, дико ревя и мотая в разные стороны бивнями, пытались сбить врага с ног, но опыт вольных помогал грамотно использовать силы и положение, что быстро превратило потерявших напор и силу всадников в груду хорошо прожаренного мяса.

Один за другим погибали кавалеристы. Победа была так близка!

В пылу сражения Мерлон не замечал ничего: оторвался ли он от своих, либо стоял в самой гуще. Ему было всё равно. От его рук погибли многие наездники и безумные мамонты, чужая кровь покрыла его лицо и тело, а возникшие откуда ни возьмись маги в серых балахонах ничуть не испугали его, а лишь сделали ещё злее. Дикий азарт бился в его груди: уничтожить всех!

Мерлон уклонился от нескольких пламенных шаров, летевших в него, бросил в одного из нападавших огненную стрелу, откинувшую того в сторону, убил ещё одного «серого» и чуть не пропустил молнию в грудь, если бы не выпрыгнувший откуда-то маг в белом.

Чедвик… Он-то что здесь забыл?

Глаза Мерлона сузились, он приготовился ударить по дерзкому магу, отбиравшему его, Мерлона, забаву.

– Да чего встал? Я же тебя крою, дурак! – рявкнул Чедвик, резко крутанув посохом, из наконечника которого ударила молния, пробившая насквозь одного из нападавших.

Мерлон стоял, как истукан, и в его сердце всё больше разгорался гнев и желание убить гада.

Из исступления его вывел рык знакомого голоса. Он посмотрел в сторону, откуда донёсся звук, и увидел окружённого со всех сторон Гризмо, орудовавшего огромным мечом. Он бился чуть ли не с пятью врагами сразу. Это были не наездники, не маги, а закованные в тяжёлые латы воины.

Дело Гризмо было плохо.

Мерлон медленно вытащил из ножен кинжал и двинулся к врагам. Странно, но к смеси гнева, ярости и жуткой ненависти ко всему живому в его душе присоединилась какая-то странная унылая боль, похожая на страх. На боязнь потерять что-то, или кого-то.

Удар – и первый враг с диким криком валиться набок, хватаясь за раненую поясницу, ещё удар – и другой вояка, брызгая кровью во все стороны, пытается зажать разрезанную шею. Другого срубает Гризмо, с молодецкого размаха пробив тому нагрудник. Ещё один, намерившийся ударить Гризмо в спину, гибнет от прямого попадания в голову через прорезь шлема смертоносным кинжалом Мерлона. Пятый, сбитый с ног щитом, был прибит к земле ударом Гризмо.

Огромный, массивный воин Гризмо повернулся к Мерлону, улыбаясь во всё лицо. Видимо, хотел поблагодарить за помощь, но… послышался щелчок арбалета, и стальной болт пробил грудь великана и глубоко вошёл в сердце.

Всё происходило так медленно, что Мерлон видел движение каждой мышцы на лице Гризмо. Он видел, как удивлённо расширились его глаза, как губы что-то бесшумно прошептали.

Медленно, словно во сне, Гризмо опустился на колени, держась за кончик болта, торчащий из его тела, так же медленно поднял голову к Мерлону. В глазах этого несгибаемого человека застыли слёзы. Слёзы отчаяния и боли, ведь это была его последняя война, последняя! Счастье было так близко!

Мерлон успел подхватить заваливающегося набок великана, осторожно уложить на землю. Но стеклянные глаза тупо уставились в небытие. Тьма поглотила его.

Гнев пожрал последние остатки сознания Мерлона. Юноша, словно огонь, рванул к окружившим со всех сторон врагам, с удивительной лёгкостью разя заклятиями и верным кинжалом. Убить, убить, убить! Уничтожить!

Поворот, бросок, удар снизу вверх – массивный боец падает на спину. «Вендера!» — серый маг разлетается в клочья. ещё удар, кто-то хватается за шею.

В какой-то миг перед Мерлоном возникла гордая воительница, чьи длинные рыжие волосы, раскинувшись по плечам, наверное, покоряли мужчин с первого взгляда. Женщина… Она спокойно стояла перед ним, и говорила, что сохранит жизнь ему, если он сдастся. Глупая… Уклон, резкий выпад и поворот кинжала в теле врага – девушка с полными изумления глазами осела на землю. Она враг… Она виновна… Виновна во всём. Пощады не будет!

Вот ещё один противник. Удар…

Мерлон почувствовал, как что-то холодное и противное вошло в его тело. Его резко тряхнуло и бросило на землю.

Он закричал. Боль была нестерпимая. Он посмотрел на левое плечо: проклятый арбалетный болт торчал оттуда. Плевать!

Он поднялся, чтобы снова рвануть в бой, но чьи-то жёсткие пальцы сомкнулись на больном плече, заставляя остановиться.

Он издал отчаянный звериный вопль и резко повернулся, чтобы пронзить дерзкого, но тот отбил выпад рукой, и затем магический удар громыхнул в сознании:

– Идиот, я тебя спасаю! Это я, Дироль! Хватит, прекрати… мы уходим… Битва проиграна. Всё… Чедвик, прикрой нас!

Мерлон пытался сопротивляться, но его спеленали магические сети, и ничего больше не оставалось, как последовать за Диролем, который крепко держал юношу за плечи. А меж тем Мерлон даже не ощутил, как горячие слёзы потекли по его щекам.

Вокруг горел огонь и стенали люди. Вокруг царила смерть.

– Осторожнее, мой друг, осторожнее, – причитал мессир Даратас, пока Дарлинг медленно укладывал в торбу настойку из кледера, жилены и корня мандрагоры. – Помни, это очень опасное вещество.

– … которое обладает непредсказуемым действием… Я знаю, мессир, – проворчал гоблин.

– Ах, да, конечно, дорогой Дарлинг. Я никак не могу привыкнуть, что ты не просто мой ученик, а вполне достойный член магического сообщества, – отстранённо пробормотал маг.

– Спасибо, мессир, – процедил сквозь зубы гоблин. Его бесило такое отношение.

Но Даратас не заметил тона ученика и преспокойно отправился к маленькому рабочему столику, освещённому лампадой. На нём было раскрыто несколько пергаментов, в которых маг, не успев сесть на табурет, принялся что-то внимательно вычитывать.

Гоблин стал быстрее складывать необходимые вещи: всевозможные ингредиенты (травы, металлы, породы), колбы, небольшой котелок, пару маленьких тотемов, вырезанных из корня мандрагоры, причудливые инструменты, похожие на вывернутые набок ножницы и щипцы, обычные ножи да иглы, большую золотую трубку и какой-то шестиконечный цилиндр, завёрнутый в свиную кожу. Ну вроде всё. Хотя…

Уши маленького существа затрепетали, и он покосился в сторону учителя. Тот неподвижно склонился над пергаментами, беззвучно шевеля губами и не обращая ни малейшего внимания на Дарлинга …