Дорога в маги - Глушановский Алексей Алексеевич - Страница 18
- Предыдущая
- 18/68
- Следующая
Принцесса нахмурилась и отвернулась.
– Знаешь, а я на какое-то время забыла, что ты демон. Ты был совсем как человек!
– Так и должно быть, девочка, – сказал Олег мягко. – Я и есть человек… – тут он вспомнил свою легенду и продолжил: – …наполовину.
Затем Олегу пришло в голову немного драматизировать ситуацию: девушки любят романтичных героев, а ему вдруг захотелось понравиться Аталетте.
– Когда-нибудь мне придется окончательно выбирать – стать только демоном или только человеком и утратить все, что дает другая часть моей души… – Олег старательно изобразил страдальческий взгляд.
Разумеется, в его мире это вряд ли бы на кого-нибудь подействовало, но здесь «сложная, противоречивая и страдающая натура» должна быть достаточно новым ходом. Очень сомнительно, чтобы здешние подростки имели возможность ознакомиться с творчеством Р. Сабатини и других земных писателей эпохи романтизма.
Расчет себя полностью оправдал. Обращенный на Олега взгляд больше не выражал отвращения к «жестокому демону», волей судьбы ставшему телохранителем, но не другом. Теперь в нем мелькали совсем другие чувства. Олегу даже стало немного стыдно использовать столь грязные, отработанные не одним поколением психологов и писателей дамских романов приемы. Зато психологический климат улучшился, успокаивал он свою совесть.
– Ладно. Надеюсь, сейчас все вопросы решены! – Олег решил прервать лирическую паузу. – Показывай дорогу к этому твоему Петронию.
– И вовсе он не мой, – буркнула принцесса, выходя за дверь.
Идти и впрямь оказалось недалеко. Как выяснилось, Аталетта превосходно знала свой город. Уже через полчаса петляний по каким-то закоулкам они вышли на одну из центральных улиц богатого района.
– Вот он, – прошептала Аталетта, указывая на двухэтажный деревянный особняк, окруженный высокой каменной стеной. Перед воротами скучал охранник, обряженный в серо-белую хламиду с незамысловатым рисунком на груди – тот же треугольник в круге, что Олег уже видел на амулете лейтенанта, пытавшегося задержать принцессу.
Охранник сосредоточенно вел добычу полезных ископаемых из собственного носа, прислонив свое грозное оружие – огромную слегка проржавевшую и даже на вид чрезвычайно тяжелую алебарду – к опорному столбу ворот. Наблюдая эту картину, Олег скептически хмыкнул.
– Интересно, все ли храмовые охранники таковы? – вслух задал он себе риторический вопрос, но неожиданно получил ответ.
– Этот еще из лучших. – Аталетта поморщилась. – Вон даже алебарду за собой таскает. Большинство же, вообще, ничего тяжелее кружки в руках не держали.
– И это стража? Воины? – Олег был крайне изумлен.
– Да какие воины?! С кем им сражаться? Чуть что – амулетиком Орхисовым махнул, врага парализовал, а там уж и разбирайся!
– А если амулетик не подействует? Ну допустим, не перед магом, а перед воином махать будут?
– Маг, воин – какая разница! Парализует всех. Просто у магов еще и силу магическую при этом отшибает! Это ты у нас один такой уникум, что на тебя амулет не действует. Когда вчера увидела, глазам вначале не поверила. Но, думаю, они об этом свойстве твоего организма еще не подозревают. – Выдав это, принцесса вдруг подмигнула Олегу с самым заговорщицким видом. Она явно смирилась с тем, что ограбление жреца все равно произойдет, и решила, раз уж так и так ничего сделать не может, «расслабиться и получать удовольствие».
– Молодец, девочка, так держать! – пробормотал Олег, передал ей гитару и, выйдя из укрывавшей их подворотни, не торопясь, вразвалочку направился к стражнику, решив действовать понахальней. Все равно амулеты на него не действуют, магии здесь нет, а если попробуют задержать грубой силой… Между тем страж-привратник успешно завершил носо-геологические работы. Рассмотрев добытые сокровища, он вытер руки о необъятное пузо и, ухватившись за алебарду, прислонился к столбу с явным намерением немного вздремнуть в тенечке.
Намерение это Олега не слишком-то устраивало, и он ускорил шаг. Однако когда подошел к охраннику, тот уже крепко спал.
– Эй, служивый, – окликнул его Олег. В глубине подворотни Аталетта крепко закусила губу, чтобы удержать ругательство по поводу его неосторожности, так и рвущееся с языка. Никто и никогда не смел обращаться к священным стражам Орхиса столь фамильярно. Наглеца, обратившегося к ним иначе, чем «Многоуважаемый священный страж», сразу же парализовывали с помощью амулетов и доставляли в ближайший суд, где налагали немалый штраф, большая честь которого уходила на церковь, а меньшая – в карман к «оскорбленному».
Не знавший этих тонкостей Олег, чье обращение было полностью проигнорировано, повторил свой призыв к стражнику, хорошенько пихнув того ногой. Ответом ему был немузыкальный храп и мощный запах перегара.
Подумав, Олег решил немного изменить свой план. Будить этого бедолагу сейчас было просто жестокостью. Пошарив у него за пазухой, Олег выудил бутылку «снотворного» и связку каких-то ключей. Затем он стащил с него хламиду и напялил на себя. В переулке Аталетта, не сдержавшись, помянула мнимого полудемона и его предков «теплым и ласковым словом». За такое святотатство стража убивала без суда.
«Придурок чешуйчатый» тем временем оттащил стражника в канаву, прикрыв его какой-то ветошью, принюхался к «снотворному» и сделал пару хороших глотков.
– Еще и пьяница! За что, о Пресветлый Орхис? – горестно возопила принцесса.
Как бы в ответ раздалось гулкое икание. Затем Олег открыл калитку и, особенно не стесняясь, вошел во двор Великого Первосвященника и Главного Жреца Орхиса Светоносного Петрония.
Первая неделя июня для Петрония Крозельца выдалась очень напряженной. Старый король доживал последние дни, вызывая своей, уже близкой и неминуемой, смертью сильнейшие потрясения политического небосклона. Главному Жрецу приходилось постоянно лавировать между исполнением желаний старого короля, умирающего, но все еще могущего принести кучу больших неприятностей глупцу, который перестал бы выполнять его приказы, и выражениями преданности будущему властелину, могущественному лорду-канлеру. При этом надо было не забывать приглядывать за сворой подчиненных старших жрецов, так и рвущихся занять его место, постоянно одергивая самых ретивых и демонстрируя, что вожак еще не утратил хватки. А тут еще и сыночек натворил дел.
И угораздило же обормота влюбиться в наследную принцессу. Будто мало смазливых служаночек по дому шатается! Выбирай любую, а не хватит, то двух или трех! На секунду отвлекшись, пожилой жрец почмокал губами, однако мысли вновь скользнули к сыну.
Когда Альберт впервые пришел к нему в любви неуместной покаяться да помощи и совета просить, тот только порадовался сыновней страсти. Король был здоров, только-только принеся в жертву очередного мага, как там его… забыл, ну да ладно.
И вот его, Петрония, сын влюбился в единственную дочь этого мудрого правителя. Да и она, похоже, к нему отвращения не питает. Даром, что ли, дружат с самого детства. Так что шансы у Альберта были, и Петроний был намерен помогать ему всем, чем может.
Да, был. И намерение это продержалось ровно до тех пор, пока дворцовый медик не сделал доклад о магической природе болезни короля и о том, что без помощи высококвалифицированного мага он не переживет следующего лета. Магов не было. Ни высоко квалифицированных, ни низко. Никаких. Они хорошо запомнили урок Вальдеса, доверившегося обещаниям старого друга и принесенного на алтарь государственной необходимости. Точнее, конечно, на алтарь Орхиса, но государственная необходимость все равно присутствовала! И ни деньги, ни почести не могли заставить их ступить на землю Фенриана. А могущества тех знахарок, ведуний и колдунов, которые не боялись заходить в королевство, так как их сила слишком мала, чтоб заинтересовать Орхиса, было совершенно недостаточно для излечения короля.
Король смирился со своей участью. Труднее было смириться с неизбежностью смерти дочери, но пришлось. Аталетта еще при жизни была принесена в жертву все той же государственной необходимости. Она проживет столько, сколько будет жить ее отец. Все понимали это и смирились.
- Предыдущая
- 18/68
- Следующая
