Профессионал (ЛП) - Коул Кресли - Страница 73

• Предыдущая
• 73/74
• Следующая

Продолжай.

После того, как этот мужчина, наконец, её трахнул, эта обессиленная женщина перед ним просто растаяла. В тот момент она бы что угодно сделала, лишь бы получить ещё. Она принадлежала ему абсолютно, - Севастьян повернулся ко мне, удерживая мой взгляд, словно нуждаясь в моём абсолютном понимании. - Он давал ей что-то такое, что не мог дать никто другой. И я понял, что если научусь, как делать то, что делал он, то смогу также управлять женщиной. Она передо мной растает. Меня волновал не сам акт, а, скорее, следующий за ним результат.

Я и раньше подозревала, что отклонения в этом мужчине были больше связаны с женским удовольствием, нежели с его собственным. Теперь же я поняла, что в его памяти навсегда остался тот день, когда он впервые увидел, как высоко может вознестись женщина.

А потом?

Как я уже говорил, это всегда было похоже на практику. Встретив тебя, я понял, почему. Но с тобой мои желания усилились, я испугался, что боль меня привлекает в каком-то другом смысле. Может быть, потому, что я сам вытерпел так много боли. Может быть, потому, что я хотел контролировать её, как и спиртное, ограничивая каждую дозу. Я приходил в ужас от мысли, что могу тебя отпугнуть - или потерять контроль и как-то тебе навредить.

Но я давила на него всё время. Я сильно об этом пожалела.

Значит, я подталкивала тебя к тому, что тебя тяготило.

Он решительно покачал головой.

Когда эти желания возникают у такой, как ты... то, что я с тобой делал, я не воспринимал, как нечто грязное. Ты делала это... чистым. Оказавшись в том клубе, я тоже почувствовал надежду.

Наверное, ему показалось, что он меня не убедил, поэтому он добавил:

Я оказался прав. В ту ночь в клубе ты выглядела так, словно оказалась в раю, и я знал, что ты - моя.

Я вспомнила, как блестели его глаза, когда он прижимался лбом к моему плечу. Он сказал, что я создана для него.

По дороге домой ты вцепилась в мои волосы своими маленькими пальчиками и дрожала, прижавшись ко мне. Ты вздохнула так, словно любила меня. - Он впился в меня взглядом. - Ради этого я пойду на всё.

Увидев, что может сделать с женщиной страсть к боли, он запомнил это чувство. Этот мужчина лишь желал свести меня с ума, подняв к новым высотам.

А значит, я не сделала ему больно!

И он действительно со мной общался.

Правда, когда я почти уверилась, что мы с этим справимся, его взгляд вдруг помрачнел.

Но ты ведь была не моей, да?

Была. И есть! - я раздражённо фыркнула. - Ты представляешь, каково это - любить каждую твою грань, которую ты позволяешь мне видеть - даже понимая, что больше ты не покажешь мне ничего?

Любить? - Его кадык дёрнулся.

Да, Севастьян. Я готова работать над нашими отношениями, если ты тоже готов. Если ты и дальше будешь со мной говорить, то, полагаю, мы справимся с чем угодно.

Он подозрительно на меня посмотрел, словно не в силах понять такой поворот событий.

Ты даёшь мне ещё один шанс?

Если и ты дашь мне ещё один. Как ты и сказал, я должна научиться терпению.

Он придвинулся ближе.

Я знаю, что не такой, как надо. Но если поможешь мне, я смогу стать лучше. Я хочу этого. Натали, пойми: я... прошу.

Я уже тянулась к нему. Когда он усадил меня верхом на колени, я обняла его за шею.

Его тело, прижатое к моему, содрогнулось, будто сбросив с себя тяжёлый груз - словно какой-то перетруженный мускул наконец-то расслабился.

Я прошептала:

Ты меня впустил. - Он смог только кивнуть.

Пожалуйста, не закрывайся от меня снова. Пока ты будешь со мной говорить, я никогда от тебя не уйду.

Я сделаю все, что нужно.

Казалось, он держал меня так несколько часов.

Севастьян, что будет дальше?

Голосом хриплым от волнения, он сказал:

Дальше мы вернёмся домой.

Москва-река уже почти замёрзла.

Из павильона я наблюдала за выдрами, которые резвились на островках льда. Я увидела горностая, несколько зайцев и полярную сову. Все они прекрасно существовали при такой вот температуре воздуха - промозглая сырость здесь кусалась даже сильнее, чем в Небраске.

Павильон был одним из моих любимых мест в усадьбе. Я приходила сюда всегда,

когда Севастьян работал.

Вся Берёзка уже была покрыта девственно чистым снегом. И это помогало мне забыть смертельную схватку у лодочного домика и войну за власть, разразившуюся на этой земле.

Преждевременную смерть Пахана.

Эта белизна напомнила мне, что раны всё равно заживают.

Хотя у Пахана была красивая могила - расчищенное место на вершине холма в окружении стройных берёз - близость к нему я ощущала именно здесь.

На его похоронах присутствовало много любивших его людей.

Севастьян не позволил себе при всех как-то проявить своё горе. Но вечером того же дня наедине со мной по его щеке скользнули две слезинки, что для такого, как он, означали тысячи пролитых слёз.

С каждым прошедшим днём нам было уже не так тяжело вспоминать Пахана. Я была рада, что смогла провести с ним, пусть даже так мало, времени. В течение нескольких недель он изменил мою судьбу навсегда.

Его предсмертное желание исполнилось: моя жизнь, благодаря ему, стала лучше.

Я оглянулась и увидела, что ко мне шёл Севастьян, вокруг его ног обвивалось длинное чёрное пальто; от одного его вида моё сердце забилось быстрее. Я знала, что так будет всегда.

Когда он приблизился, его лицо поймало луч зимнего солнца. Наблюдая сейчас за ним, я могла сказать, что он в какой-то мере обрёл внутренний покой. Он казался моложе, и та усталость, которую я сначала почувствовала в нём, рассеивалась. Он чаще улыбался, и я могла даже заставить его иногда рассмеяться.

Готова вернуться? - Он предложил свою руку, и мы отправились в большой дом. Мы переделали моё крыло для нас двоих, перевезя его вещи из отдельного здания.

Да, - я положила на его руку, затянутую в перчатку, ладонь, взглянув на его горящие щёки и ясные глаза, не удержала вздох.

За месяц, прошедший с нашего возвращения, Севастьян смог полностью вывести активы Пахана из под влияния мафии, а потом вступил в права воровского авторитета, хотя и не в полном объёме. Теперь он сосредоточился на защите территории Пахана и его людей.

И, чёрт возьми, работа защитника Севастьяну очень шла.

Из Бучеллатти сегодня прибыли подарки для Джессики и твоей мамы.

Коробочки с экстравагантными ювелирными изделиями.

Ладно-ладно, я быстро переменила отношение к деньгам.

На Рождество мы с Севастьяном планировали отправиться в Небраску. Можно было только догадываться, как моя семья и друзья отнесутся к моему экс-боевику.

Спасибо, что сказал мне о подарках, - с улыбкой ответила ему я. Я была уверена, что иногда он говорил только для того, чтобы мысленно выполнить определённую "словесную норму". Я всё время его этим подкалывала. - Ты уже подумал о своих братьях? - Я предложила Севастьяну пригласить их на Рождество, чтобы это послужило началом чего-то большего.

Я... ещё ничего не решил. Ведь Максим может подумать, что я склоняюсь к его предложению.

Тоже верно. Пока я вела речь о простом праздничном телефонном звонке, Максим уже планировал объединиться с Севастьяном и завоевать, типа, всю Россию. Севастьян пока ни на что не согласился, но его противники уловили ветер потенциального альянса и значительно отступили. Что значительно сократило объём работы.

Может, весной он сможет покинуть свой пост и отправится со мной в путешествие?

Или, может, я поступлю в местный университет.

Неудивительно: я ещё ничего не решила.

Но в чём я была уверена? Я твёрдо решила, что эта зима станет для него другой, чтобы у него она ассоциировалась с теплом нашей постели, безумными занятиями любовью и надеждами на будущее.

О, пока не забыла, Джес уже имеет виды на твой старый дом. Хочет после праздников вернуться сюда с нами. - И, возможно, пообещает никогда не уезжать. Как она выразилась: "Если я получу собственный мини-дворец, то точно превращусь в стерву-борщепоедательницу."

• Предыдущая
• 73/74
• Следующая