Первые уроки - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 44
- Предыдущая
- 44/66
- Следующая
Лиля все тем же ножом разрезала штаны до бедра. М-да. Закрытый перелом. Повезло. Мог бы и открытый быть, но вроде бы чистенько все, кость прощупывается, нормально… ни смещения, ни отломков. Вправлять и лубки накладывать. Пока пострадавший без сознания.
Что ей нужно…
– Горячей воды. Крепкого вина. Нитки и иголки! Живо!!!
Лейф, подтверждая приказ графини, рявкнул так, что дрогнуло пламя масляных ламп.
– И открыть окна. Мне нужно много света! Найти две небольшие дощечки и материю!
Лиля склонилась над бесчувственным телом. Хорошо, что пока бесчувственным. Наркоз-то тут пока не… Разве что Лейфа попросить – с быком у него хорошо получилось. Один удар – и полный наркоз.
Итак, что мы имеем? Мужчина. Лет шестидесяти, то есть по-местному ему 40–50. Стареют здесь быстрее. Какой-то восточной внешности. Черная окладистая борода, смуглая желтоватая кожа, одежда…
– Ханган, – вынес вердикт кто-то за ее плечом.
– Ханган?
Ну да, Варийский Ханганат. Читала же!
Одежда своеобразная. Широкие штаны, рубаха из тонкой ткани, богато расшитая цветными нитками, сверху дорогой толстый халат. Красиво.
Было красиво, пока не повалялось в пыли и не повстречалось с быком.
– Ага. Что вы с ним делать будете, госпожа?
– Лечить, – ответила Лиля, избавляя ногу от остатков ткани.
– Зря вы это, госпожа, затеяли.
– Что – зря?! – Лиля сверкнула глазами на слишком умного вирманина.
– Лечите его зря, ваше сиятельство, – пояснил, подходя к ним, вирманин постарше.
– Почему?!
– Ну он же хромым на всю жизнь останется, а у ханганов обычай – испытавший телесный ущерб изгоняется из дома и лишается всего своего имущества… Вы его спасете, чтобы он нищенствовал…
Лиля язвительно фыркнула.
– Э, нет. Хромать он точно не будет. Если мне обеспечат все необходимое… А вот и…
Первыми принесли нитки и иголки. Лиля закатила глаза и полезла под подол.
– Отвернитесь, умники!
Вирмане опомнились первыми и загородили графиню, которая, сопя, отодрала клок от своей нижней юбки.
Шелковая и чистая. Сейчас ниток надергаем, в вине прополощем…
Посмотрела на свет вино… Дорогое, белое… Компотик. Градусов десять.
– А чего покрепче тут не бывает?
– Выморозки есть.
– Давайте выморозки.
Следующей прибыла горячая вода. И Лиля осторожно, еще одним куском нижней юбки, принялась очищать операционное поле.
Надо сложить обломки кости правильно. Хорошо хоть место такое удобное, не было бы обломков… Скотина рогатая! Чтоб его на колбасу пустили без наркоза!
Ну хоть перелом поперечный чистенький такой, как на картинке в учебнике. Сама она такого не лечила, только ассистировала. Но в травме пахала не за страх, а за совесть. Зимой там всякого насмотреться можно было. И резали, и складывали, и вытягивали…
Бедренная кость, да еще посередине. Как же он умудрился?!
Хотя если бы берцовые, было б хуже, две кости противнее, чем одна. Тем более с полным отсутствием инструментов.
Есть!
Из маленького кувшинчика у нее под носом разило запахом дешевой сивухи. Но все-таки это был достаточно крепкий алкоголь. И то хорошо. Женщина последовательно протерла этой гадостью руки, нож, иголки, нитки. Потом сполоснула первое попавшееся блюдо, налила в него спиртное и запустила прямо туда нитки с иголкой. Пусть плавают, так удобнее.
Срочно! Изобрети самогонный аппарат! Для этого даже трудиться особо не надо.
Теперь обработать операционное поле и надо складывать кость. Или лучше сначала зашить?
Можно и так. Кровотечение никому еще настроения и самочувствия не улучшало. Дома ему бы капельницу поставили. А здесь как? Сколько он уже потерял крови?
А если инфекция попадет?
Срочно выращивать плесень на среднеазиатской дыне? А до этого открыть Среднюю Азию?
Вирмане с удивлением смотрели на графиню, которая вдруг сделала какой-то странный жест перед лицом, а потом тихо прошептала: «Господи, помоги». И взялась для начала за кровящий бок.
Лейф и пришедшая в себя Ингрид смотрели, как женщина методично очищает рану от грязи и кровяных сгустков, как сшивает кровоточащее мясо, мышцы, кожу, как уверенно и спокойно движутся ее руки. Она знала, что делает. И это чувствовалось в каждом повороте головы, каждом шве…
Аля была одной из лучших студенток вуза.
Морг? Препарирование трупов?
Аля Скороленок! И за себя, и за других, если кто не может.
Практика в больнице? Хирургическое?
– Скороленок, имей совесть, тебя что – выгонять из операционной?! Ну ладно, иди сюда, смотри, как это делается правильно.
Третий год обучения. Все та же больница.
– Скороленок! В операционную! Тут сестра заболела. Будешь ассистировать.
Четвертый год обучения.
– Алька! Позовите, блин, Скороленок! Срочно! В операционную.
Аля не просто обожала медицину. Дай ей волю, она бы поселилась в больнице. И врачи это видели. Учат тех, кто желает учиться. Несложные операции Аля могла бы провести сама. Уже на четвертом году обучения. А сложные… Хвала всем богам за закрытый перелом, да и мышцы на боку – не самое страшное, что могло случиться с человеком. Вот если бы рог прошел в брюшную полость или, не дай бог, вошел бы под ребра, повредив легкие… блинский фиг!
Лампу бы!
Полцарства за коня?!
Лиля понимала, что на что-то сложное ей понадобятся другие инструменты. Но пока хватило кинжала. Настолько острого, что он мог волос на лету резать. Крупные сосуды были не повреждены, с мелочью она справлялась, резать много тоже не пришлось, но было адски трудно. Лишний вес, не слишком чувствительное тело, никаких ранорасширителей…
Лиля поклялась себе наведаться к ювелирам завтра же. И заказать себе полный набор мединструментов – за любые деньги! Здоровье дороже всего.
Ну вот. Наложить еще пару швов, обильно полить рану выморозкой. И вопросительно на Лейфа:
– Мед есть?
Хорошая вещь – мед. Антисептик, кстати, природный. При операции неудобно, а вот повязку с ним можно наложить.
– Спросить?
– Спроси. Я пока ногой займусь.
Займусь – это было громко сказано. В больнице такие операции в одиночку не делают. Но тут…
Лиля вздохнула и взялась за дело.
Иногда и лишняя масса может пригодиться. Але Скороленок банально не хватало тяжести, Лилиан Иртон справилась своим весом. Зафиксировала и кивнула одному из вирман:
– Держать так.
Тот повиновался.
Вообще вирмане начали смотреть на женщину с явным уважением. Не за помощь невинно пострадавшему в борьбе с быком. Нет. А вот то, что она делала… Воины невесть в каком поколении могли оценить мастерство лекарки. И уверенность, и решительность.
Но наконец кость была сложена, вытянута, зафиксирована, вложена в лубок, и женщина пробежалась пальцами по коже, словно прислушиваясь…
Аля была умницей. И когда-то врачи говорили ей, что у нее не руки, а рентген. Сохранилось ли это сейчас?
Но чутье молчало. Либо в тело Лилиан оно решило не мигрировать, либо все и правда было нормально.
Сюда бы гипс и вытяжку.
Ну да ладно. Роль гипса прекрасно сыграли две доски, примотанные с обеих сторон ноги. Вытяжку дома сделает.
А сейчас…
Ох, как же хорошо, когда клиент без сознания.
Пульс и зрачок Лиля периодически проверяла.
– Надо бы его перенести к нам.
– На корабль, госпожа?
Лиля метнула на Лейфа злобный взгляд. Тоже мне, юморист-самовыродок. Нашел время шутить!
– В «Свинью и собаку».
– Зачем вам это, ваше сиятельство?
– Затем. Если его здесь бросить, его наверняка ограбят.
– И что? Нам-то что за дело, госпожа? Пусть хоть подохнет…
– А сколько я его лечила? Что, все напрасно?
– А, так вы на нем в лечении практиковались?
– Лейф, – практически зарычала выведенная из себя женщина, – если ты немедленно не прикажешь своим героям найти носилки, я тебе голову оторву к едрене матрене! Ты меня понял?!
- Предыдущая
- 44/66
- Следующая
