Древний Марс (сборник) - Роберсон Крис - Страница 42

• Предыдущая
• 42/116
• Следующая

– Он видит марсиан. Они здесь живут. Прямо на том же месте, где и ваш поселок, – подоспел запыхавшийся Хорхе, с ярко-красными полосами на запястьях от слишком туго затянутых фиксаторов. – Я могу их видеть, совсем чуть-чуть, когда держу в руках жемчужину. Думаю, это они… они убили бригаду. – Он сглотнул. – Я… Маартин, ты попросил, чтобы они не убивали нас вместе с ними?

Мальчик согласно пошевелил пальцами. Слова из воздуха больше ему не давались.

– Думаю, он хочет сказать «да». – Хорхе держался чуть позади, с толпой, не подходил к нему слишком близко. – Я… Я кое-что видел.

Теперь все хотели узнать про марсиан. Какое-то время они задавали вопросы Маартину, но сдались, когда он попытался объясняться лишь пальцами, и вместо этого стали говорить с Хорхе. Хорхе все понял не так, но Маартин даже не стал пытаться исправлять его рассказ. Отец положил руку на плечо мальчика и увел его обратно в их комнаты. Он тоже задавал вопросы, но Маартин держал пальцы сплетенными, и через какое-то время папа перестал его расспрашивать.

О случившемся сообщили в Планетарный Совет, откуда приехали несколько человек. Они слушали, качали головами над все активней поддерживаемой версией о скрытых марсианах и энергооружии с дальним радиусом поражения. Довольно долго все боялись, внимательно глядя на холмы вдалеке – хотя сами при этом проходили сквозь музыкантов, игравших на площади или сквозь нижние изгибы узких воздушных переходов.

Маартина они тоже боялись: но так было даже лучше, чем прежде, ведь теперь его больше не приводили домой, когда площадь и стены смешивались друг с другом и он во что-нибудь врезался.

Прошло время, и поселенцы перестали выискивать марсиан, которых не могли увидеть, и перестали бояться Маартина. Брошенные машины увезли, и жители ворчали в баре Кэнни, что это поселок должен был заявить свои права на спасенное имущество, а не Совет. А они вернулись к посадкам новых циановых полей, и отец опять начал рассказывать о том, как чувствует запах кислорода.

В основном Маартин пропалывал грядки в садовом куполе, потому что ему нравился запах и прикосновение земли, да и Сиул Ку решила, что он остался все тем же старым добрым Маартином, и ему это нравилось. А если одолевала усталость, он гулял по площади с Нежной-милой-радостной или Строгим-задумчивым. Жёсткий-резкий-настороженный больше не следовал за ним по пятам; Маартин ни разу не видел его после нападения на рудокопов.

Однажды в сад пришел Хорхе. Он работал с отцом, делая новые посадки, и снял комнату, в нескольких дверях от бара Кэнни. Хорхе присел на корточки рядом с Маартином:

– Я уезжаю. Стал акционером нового посёлка, в одном дне пути к югу от Столицы. – Его темные глаза встретились взглядом с Маартином. – Не могу больше быть рудокопом.

Он порылся в кармане, вынул свою жемчужину:

– Мне надо ее вернуть. Куда ее положить?

Маартин потянулся к жемчужине и взял ее с ладони Хорхе прежде, чем тот успел ее отдернуть. Нежная-милая-радостная как раз шла по площади, и он позвал ее движением пальцев, предложил ей жемчужину. Она коснулась ее, позволив исчезнуть, вернуться на свое место, и улыбнулась, когда они оба почувствовали легкое биение от возвращения жемчужины.

– Что ты такое сейчас сделал? – Хорхе уставился на свою пустую ладонь. Он поднял голову. – Надеюсь, тебе хорошо, – тепло произнес он. – Надеюсь, они с тобой друзья.

Жалость, подумал Маартин. Нужна ли ему жалость? Он задумался об этом. Все, о чем стоило жалеть, ушло, решил он. Его пальцы замелькали, быстро зашевелились, когда он принялся говорить Хорхе о том, как все время, даже сейчас, каждое его действие, каждая вибрация каждой молекулы его тела становится частью… жемчужины. А когда это завершится, он вечно будет гулять по площади, делить с ними музыку из тумана, бродить по их городам и тонким воздушным переходам.

Нет. Жалости здесь нет места.

– Мы. Будем. Защищать. – Маартину удалось подобрать эти три слова.

И он увидел, как в глаза Хорхе вновь пробирается страх.

– Все рудокопы узнали про эту историю. – Он произносил слова из дыхания, резко выдувая воздух сквозь губы. – Но на истории не обращают внимания. Когда речь идет о деньгах.

Маартин пожал плечами. Жёсткий-резкий-настороженный узнал все, что ему требовалось знать. О дефектных существах.

Хорхе направился к шлюзу, забрав с собой свои страхи.

Теперь это было неважно. Для Маартина переход завершился.

Он встал, потянулся, прошел сквозь купол и пересек площадь, наслаждаясь текущим из фонтана туманом. Маартин шел к изящному воздушному переходу, откуда Нежная-милая-радостная поприветствовала его движением пальцев.

Теперь он тоже стал совершенным.

За собой он услышал, очень слабо, грубые звуки слов из дыхания.

Майк Резник на сегодняшний день определённо из когорты самых плодовитых и популярных американских авторов-фантастов. К числу наиболее известных его произведений относятся такие циклы романов, как «Кириньяга» («Krinyaga», «Сантьяго», («Santiago», «The Return of Santiago» и др.), «Чёрная леди» («The Dark Lady»), «По следу единорога» («Stalking the Unicorn, Stalking the Vampire»), «По праву рождения» («Birthright: The Book of Man»), «Галактическая комедия Майка Резника» («Paradise, Purgatory, Inferno»), «Слон Килиманджаро» («Ivory»), «Пифия» («Soothsayer, Oracle, Prophet»), «Люцифер Джонс» («Lucifer Jones»), «Редкостное чудо» («A Miracle of Rare Design»), «Вдоводел» («The Widowmaker»), «Звездолёт» («Starship: Mercenary, Starship: Rebel»). К основным сборникам его короткой прозы можно отнести «Покидая планету, не забудьте потушить солнце» («Will the Last Person to Leave the Planet Please Shut Off the Sun?»), «Чужая земля» («An Alien Land»), «Умозрительное сафари» («A Safari of the Mind»), «Охота на снарка и другие рассказы» («Hunting the Snark and Other Stories») и «Иные Тедди Рузвельты» («The Other Teddy Roosevelts»). В качестве редактора-составителя он выступал сам в антологиях Funhouse: «17 SF stories about SF», «Whatdunnits», «More Whatdunnits», «Shaggy B.E.M. Stories», «New Voices in Science Fiction», «This Is My Funniest», а также вместе с Мартином Гринбергом («Alternate Presidents», «Alternate Kennedys», «Alternate Warriors», «Aladdin: Master of the Lamp», «Dinosaur Fantastic», «By Any Other Fame», «Alternate Outlaws», and «Sherlock Holmes in Orbit» и др., из которых на русский язык переведён только сборник «Шерлок Холмс на орбите») и вместе с Гарднером Дозуа, а сборник «Stars: Stories Based on the Songs of Janis Ian» – с Дженис Йен. В 1989 году ему присудили премию «Хьюго» за «Кириньягу», в 1991-м – за следующий роман в этой серии – «Манамуки», в 1995-м – «Хьюго» и «Небьюлу» вместе за «Семь видов ущелья Олдувай». Среди последних произведений несколько новых сборников: «The Incarceration of Captain Nebula and Other Lost Futures», «Win Some, Lose Some: The Complete Hugo-Nominated Short Fiction of Mike Resnick», и «Masters of the Galaxy», а также новый роман «The Doctor and the Rough Rider». Они вместе с женой Кэрол живут в Цинцинатти, штат Огайо.

В своём стремительно развивающемся повествовании он переносит нас в отдалённый уголок Марса в поисках гробницы Марсианских Владык, затерявшихся в глубине тысячелетий, и рассказывает историю ненасытной тяги к богатству и приключениям, а также намекает, что порой лучше бы и не находить то, к чему так стремился.

В баре Слизняка Раццо «Пей до дна» было очень людно.

Вообще это выглядело весьма странно, потому что в округе Марспорта было около двадцати трёх похожих крысиных дыр, с такой же атмосферой «ничего не вижу, ничего не слышу», но почему-то именно заведение Раццо пользовалось особой популярностью.

Сам Раццо был весьма непримечателен. Кладбищенский Смит как-то сказал, что он похож на слизня, и с тех пор прозвище к нему и прилипло. Никто не знал, откуда он взялся. Но по его акценту и поведению было понятно, что он вряд ли с ближних к Солнцу планет. Правду говоря, это никого не волновало. Главное, чтобы не слишком разбавлял виски, приглашал танцовщиц с дюжины разных лун и планет и уж точно никогда не повторял услышанное им за стойкой.

• Предыдущая
• 42/116
• Следующая