Чемоданчик Пандоры - Александрова Наталья Николаевна - Страница 44

• Предыдущая
• 44/50
• Следующая

Вера трясущейся рукой нажала на рычажок телефона. Надежда ворвалась в комнату и показала ей жестами, что все слышала.

– Это он Катю убил! – закричала Вера. – Она так удивилась, что это он пришел, но впустила, потому что он свой!

– Тише, – сказала Надежда, – значит, он тебя там, во дворе видел, думал, может, ты что знаешь. И с этим красавчиком-брюнетом они на пару работают. Да не ахай ты, что уж теперь делать! Хорошо, хоть заранее все выяснили, знаем теперь, от кого неприятностей ждать!

– Что мы выяснили, – уныло сказала Вера, – зачем он ее убил?

– Ну, убил и убил! – рассердилась Надежда. – Мы-то теперь чем поможем? Так что собирайся, едем на Фондовую Биржу, будем там твоего благоверного караулить.

– И что сделаем, когда его увидим? – безнадежно спрашивала Вера.

– Там на месте определимся! – Надежда махнула рукой. – Давай одевайся, время дорого!

Вера скрылась в ванной, а когда вернулась, Надежда Николаевна всплеснула руками:

– Что ты на себя нацепила?

– А что такого? – Вера недоуменно оглядела себя. – Костюм этот еще приличный, я в нем на работу хожу.

– М-да-а, – протянула Надежда и поджала губы, – костюмчик серенький, немаркий, в крапинку… или, если называть вещи своими именами, то с продрисью. Уж извини за прямоту. Оно, конечно, для музея, может, он и сгодится… хотя что там, в музее, не люди, что ли?

– Вы нашу директрису Анну-Ванну не знаете, – вздохнула Вера, – она отчего-то уверена, что в музее сотрудники должны выглядеть, как мыши.

– Причем мыши серые, домашние, – уточнила Надежда, – ну что я могу сказать? Бороться нужно с таким начальством, а ты плывешь по воле волн. Это же надо придумать, молодая женщина – и такой костюмчик!

– Блузочку можно беленькую… – неуверенно промямлила Вера, – белое освежает…

– Угу, – согласилась Надежда, – с отложным воротничком…

Она решила взять дело в свои руки и с головой ушла в платяной шкаф.

– Это что такое? – возопила она, потрясая чем-то непонятным.

Кофточка была шелковая, но материал от старости стал не белым, а кремовым. На груди были вышиты лилии.

– Это бабушка вышивала, – сказала Вера, – не могу выбросить…

Надежда пригляделась: лилии и вправду были изумительные.

– Выбрасывать не нужно, но носить-то зачем? – осудила Надежда. – Сверху что собираешься надеть – пальтишко свое на рыбьем меху?

– Ну и что? – Вера обиделась. – Оно, конечно, не новое, зато сидит хорошо.

– Это точно, – вздохнула Надежда, – да только ты в нем за пять минут окоченеешь. И вид у тебя какой-то бедноватый, на Биржу такие не ходят.

– Сами-то тоже не в бриллиантах! – вконец разобиделась Вера.

– Ладно, есть у тебя какая-нибудь одежда, в которой тебя муж не видел? – решительно осведомилась Надежда. – Уж извини, конечно, но этот синенький скромный платочек, что у тебя на шее, мне и то уже надоел.

Вера послушно принялась рыться в шкафу и вытащила брюки и куртку.

– Господи! – ахнула Надежда. – Да она коричневая! Как тебе пришло в голову купить вещь коричневого цвета! Коричневый вообще мало кому идет, а у тебя глаза серые!

– Но сейчас-то мне не нужно никого соблазнять, главное – чтобы муж не узнал!

– Точно! – малость присмирела Надежда. – Давай переодевайся!

Она выискала в шкафу теплый серый свитер и яркий трехцветный шарф.

– Как он там оказался? – удивилась Вера. – В жизни его не видела.

Шарф пришелся очень кстати: Надежда обмотала им Веру, так что видна была только макушка.

– Пора! – сказала она. – Едем!

Ромка отпустил их довольно спокойно.

Проснулся Кулик на рассвете от неудобного положения, от мучительной головной боли и от холода. Какое-то время он не мог сообразить, где находится, и даже вообразил под воздействием вчерашнего рассказа, что непонятным образом очутился в морге. Однако, разглядев полутемный подвал и двух своих новых знакомцев, вспомнил все и чрезвычайно расстроился. Расстроился он не оттого, что так низко пал и провел ночь в обществе таких опустившихся личностей. Нет, как всякий интеллигент, он боготворил народ и соприкосновение с ним считал за большую честь. Расстроился же Валентин, вспомнив, что совесть его нечиста, что он не может более считаться порядочным человеком, поскольку участвовал, хотя и невольно, в похищении злополучного чемоданчика.

Пятно со своей репутации нужно было смыть, причем сделать это следовало немедленно.

Не подумав о том, как он выглядит после ночи, проведенной в грязном подвале, да еще после выпитого накануне зелья, Валентин Марленович встал, покачиваясь, и отправился к дому недавно еще любимой женщины. Отправился, чтобы признаться во всем ее обокраденному мужу и принять на себя весь страшный заряд его справедливого гнева.

Как настоящий рыцарь, Кулик не собирался рассказывать о том, какую роль сыграла в этой некрасивой истории Лариса. Хотя Валентин и разочаровался в ней, выдать женщину он никогда бы не посмел. Он хотел взять всю вину на себя и понести любое наказание.

Однако выяснилось, что прежде, чем понести заслуженное наказание, нужно преодолеть сопротивление многочисленной охраны. Увидев Валентина Марленовича, нетвердой походкой приближающегося к подъезду элитного дома, дежурный охранник вышел навстречу и, брезгливо поморщившись, заявил:

– Слушай, бомжара, я тебе на выбор предлагаю – или мусоровоз вызову, и тебя на свалку отправят, или отловщиков, которые собак бездомных истребляют, и они тебя усыпят и свезут на живодерню!

– Я все это заслужил! – воскликнул Кулик. – Мне самое место на свалке или на живодерне, но только сначала я непременно должен сознаться в совершенном преступлении!

– Что, политуру в магазине украл или флакон тройного одеколона на халяву выпил? – поинтересовался бессердечный охранник.

– Могу признаться только лично Виктору Андреевичу! – уперся Кулик.

Молодой боец хотел прогнать надоедливого бомжа пинками, да побоялся запачкать об него обувь. Однако старший смены, который наблюдал за происходящим посредством видеокамеры, услышав имя уважаемого жильца, только сегодня возвратившегося из важной поездки, насторожился. Увеличив изображение на мониторе и как следует разглядев странного бомжа, он узнал в нем частого посетителя, который бывал в доме, правда, как правило, в отсутствие хозяина. В такой ситуации следовало проявить гибкость и смекалку. Приказав своему молодому подручному привести странного человека на пост, старший охранник связался с Виктором Андреевичем и кратко обрисовал ему происшествие. Виктор Андреевич приказал немедленно доставить к нему Кулика.

Оказавшись перед лицом ограбленного им человека, Валентин Марленович принялся рыдать, бить себя в грудь кулаками и призывать на свою голову кары небесные. Муж Ларисы, опытный и решительный человек, дал Кулику выплеснуть эмоции, а затем потребовал полного и подробного отчета.

Кулик растерялся. Он не знал никаких подробностей. Не знал даже, что находилось в злополучном чемодане, не знал, где хранил этот чемодан Виктор Андреевич. В общем, в его чистосердечном признании явно просматривались неувязки. Хозяин, выслушав его, здорово разозлился.

– Говори, кто тебя на это надоумил! – рявкнул Виктор Андреевич.

Однако Кулик готов был принять любые муки, но не выдать свою сообщницу. Пусть она водила его за нос, пусть подло использовала, но он будет тверд и непоколебим!

И когда Виктор Андреевич уже подумывал о том, чтобы передать упорного Кулика в руки своего помощника по не слишком законным делам, который очень профессионально умел развязывать языки, дверь комнаты распахнулась, и в нее влетела Лариса.

Узнав от прислуги, что пришел Валентин Марленович и что он разговаривает один на один с ее мужем, Лариса вообразила, что обманутый Кулик решил в отместку за все хорошее выдать ее Виктору. Нужно было срочно перехватить инициативу, доказать мужу, что она – белая и пушистая, а Кулик оговаривает ее из самых подлых побуждений… получится ее слово против слова Кулика, а в таком раскладе муж, естественно, скорее поверит ей, своей жене, чем этому сентиментальному уроду.

• Предыдущая
• 44/50
• Следующая