Том 1. В дебрях Индии (с илл.) - Жаколио Луи - Страница 57

• Предыдущая
• 57/150
• Следующая

— Неужели это грубое создание допустит, чтобы нас разорвали на куски? — подумал Сердар.

И в ту же минуту в голове его мелькнула мысль, заставившая его похолодеть от ужаса. Вдруг тота думает, что и они также будут играть с пантерами? Тогда они действительно погибли. И он с отчаянием крикнул:

— Ури!

Это слово было произнесено с выражением такого ужасного отчаяния, что в неподвижном мозгу дикаря что-то шевельнулось… У него, без сомнения, мелькнуло вдруг осознание опасности, угрожавшей его другу… тому, кого он два раза признал своим господином, упав к его ногам… Он моментально схватил висевшую подле него ветку дерева, сломал ее с такой силой, какой у него и подозревать нельзя было, и, бросившись на пантер, принялся бить их, как попало, издавая с выражением необычайного гнева при этом целый ряд восклицаний и странных криков, не встречающихся ни в одном языке мира.

И удивительная вещь! Пантеры, вместо того чтобы разозлиться за такое обращение, сразу успокоились и подползли к ногам своего хозяина, прося у него прощения, как это делают молодые щенята, когда их наказывают. Но дикарь не удовольствовался этим; он погнал их перед собой, как бы приказывая им воздать должную дань и его новым друзьям. Затем он передал Сердару ветку и сделал ему знак, чтобы и он в свою очередь хорошенько наказал пантер. Когда последний отрицательно покачал головой, Ури принялся жестикулировать с необыкновенным жаром, указывая ему то на животных, то на свои зубы, и, чтобы дать лучше понять себя, открывал и закрывал рот, делая вид, что хочет укусить и разорвать что-нибудь.

— Повинуйся ему, Сахиб! — сказал Рама-Модели. — Тота хочет тебе сказать, что если ты не желаешь, чтобы эти животные съели тебя когда-нибудь, ты сегодня же должен дать им почувствовать свою силу… Он прав, поверь моей опытности, и бей посильней!

Сердар не колебался больше, и пантеры покорно приняли от него наказание. Он протянул затем ветку Раме, чтобы тот исполнил ту же экзекуцию, но индус тихонько отстранил его руку.

— Нет, — сказал он. — Я не пользуюсь такими средствами, а так как животные теперь успокоились, то хочу посмотреть, не забыл ли я своего прежнего ремесла… Оставьте меня одного с ними, на четверть часа только.

— Разве эта последняя формальность необходима? — спросил Сердар, улыбаясь.

— Непременно, Сахиб! Я, вы знаете, принадлежу к касте заклинателей, которая состоит из небольшого числа членов; перед тем, как нас обучают этому искусству, мы должны поклясться Питре, т. е. душами наших предков, что никому не откроем тайны, доверенной нам. Кто нарушает эту клятву, тот сразу теряет свою власть, вот почему я не решился прибегнуть к заговору, когда эти ужасные животные набросились на нас.

Сердар не настаивал; он давно уже знал, что невозможно бороться с предрассудками даже самых развитых и умных индусов. Он сделал знак Ури следовать за собой и, взяв его тихонько за руку, заставил его войти в пещеру. Влияние его на этого дикаря было так велико, что последний не выказал ни малейшего знака удивления по поводу поступка, которого он не понимал.

Когда спустя несколько минут Рама позвал Сердара, он лежал, небрежно развалившись на обеих пантерах, которые нежно лизали ему руки. Не успел, однако, показаться тота, как пантеры оставили Раму и бросились к своему хозяину, осыпая его ласками с нежным прерывистым ворчанием, чтобы показать, вероятно, как они рады снова видеть его. Сердар не пытался даже скрыть свое удивление при виде такого быстрого результата, потому что друг его в первый раз показывал ему свое искусство.

— Действительно чудеса! — сказал он Раме, поздравляя его. — Ты также быстро можешь усмирить и пантер из джунглей?

— Это будет немножечко подольше, Сахиб, — отвечал заклинатель. — Я уверен, однако…

Он не кончил начатой им фразы. Хорошо знакомые всем обитателям Нухурмура звуки рога, которыми они давали друг другу знать о себе, послышались вдруг где-то вдали, но так слабо, что не будь ночной тишины, никто не услыхал бы их.

— Это Нариндра, — сказал Сердар с невыразимой радостью. — Это он, я узнаю его сигнал; слушайте! Ауджали отвечает ему. Умное животное поняло призыв своего карнака.

Это был действительно Нариндра, к числу обязанностей которого принадлежали и заботы о слоне. Вмешательство последнего произвело поразительное действие. Испуганные криками колосса, которого боятся все жители леса, пантеры мгновенно вскочили на ноги и пустились бежать вдоль по долине; достигнув противоположной ее оконечности, они, нисколько не колеблясь и не уменьшая быстроты бега, начали карабкаться вверх по вертикальной почти стене, цепляясь за карликовые пальмы и бамбук, пока не добрались до плато, где исчезли из виду в одну минуту. Присутствующие не успели еще опомниться от удивления, как тота, следуя данному примеру, пустился с поразительной быстротой по долине и начал в свою очередь опасный подъем, хватаясь руками за ветки и кусты. Присутствующие были поражены; они не считали его способным на такой подвиг, особенно с его раной.

Не сказав друг другу ни слова, Сердар и его товарищ бросились его преследовать — у них мелькнула одна и та же мысль. Их собственная безопасность требовала не выпускать из рук этого туземца, который знал теперь тайну их убежища и мог со дня на день, сам быть может не желая и не понимая важности такого поступка, выдать их врагам. Ему захочется, быть может, вернуться в долину, и тогда достаточно будет какому-нибудь шпиону увидеть его спуск, чтобы заинтересоваться, куда и для чего он спустился. Оттуда до открытия Нухурмура один шаг… Несмотря на быстроту бега, Сердар и Рама добежали до конца долины только для того, чтобы увидеть бесполезность своей попытки… Тота-ведда был уже почти наверху.

— Это бегство, Рама, большое несчастье, — сказал Сердар тоном полного уныния. — Ты знаешь, суеверен я или нет. Так вот, у меня предчувствие, что этот бедный идиот, будет причиной нашей гибели.

— Ты напрасно так беспокоишься, Сахиб! Необходимо невероятное, можно сказать, невозможное сочетание обстоятельств, — отвечал Рама, — чтобы этот дикарь, который лишь чуть поумнее двух пантер и не говорит ни на одном понятном языке, мог выдать тайну нашего убежища. Ты знаешь, что одного вида людей достаточно, чтобы заставить его бежать.

— Я желал бы ошибиться, Рама! Будущее покажет, кто из нас двоих прав.

Все произошло так быстро и Сердар придавал такое важное значение этому происшествию, что оба забыли на минуту о сигнале Нариндры, который, изнемогая, без сомнения, от усталости не хотел обходить вокруг озера и просил, чтобы за ним выслали шлюпку. Повторные крики Ауджали напомнили им об этом. Слон очень любил своего карнака, у которого всегда были наготове какие-нибудь лакомства для него; вот почему он не переставал волноваться с первых же звуков рога.

— Не стоит никого будить, — сказал Сердар, — мы одни переедем на ту сторону озера, а Сами прикажем не спать до нашего возвращения. Я с нетерпением жду новостей от друзей и, — прибавил он со вздохом, — если бы еще получить почту из Франции!.. Прогоним, впрочем, эту тщетную надежду… Так горько бывает разочарование.

Они молча направились в пещеры, закрыли за собой скалу и, отдав необходимые распоряжения Сами, направились к выходу. Все спокойно спали в гротах, куда не проникал никакой шум извне. Проходя через комнату Нана, они остановились на минуту; принц ворочался на диване, который служил ему вместо постели; ему что-то не спалось, и он говорил бессвязные слова. Вдруг он приподнялся и, протянув руку, ясно произнес на индусском наречии: «За веру и отечество, вперед!», а потом снова лег, продолжая бормотать невнятные слова.

— Бедный принц! — воскликнул Сердар, проходя мимо. — Это те самые слова, которыми он вдохновлял сипаев идти на англичан. Будь у него столько же ума, сколько мужества, ни он, ни мы не были бы здесь.

• Предыдущая
• 57/150
• Следующая