Том 1. В дебрях Индии (с илл.) - Жаколио Луи - Страница 21

• Предыдущая
• 21/150
• Следующая

Уверенность, с которой написаны были, по-видимому, эти слова, вселила еще большую радость в молодых людей, которые были не в состоянии оторвать свои взоры от вершин, где они в последний раз видели того, кого они теперь называли не иначе как спасителем своего отца.

Выйдя из фарватера, пакетбот некоторое время шел вдоль восточной оконечности острова, где течение способствует более быстрому движению судов к берегу Индостана. Скоро глазам путешественников открылся восточный склон Соманта-Кунта, по которому Барнет спустился в долину; судно так близко шло здесь от берега, что невооруженным глазом можно было рассмотреть малейшие уступы скал и прямые, стройные стволы бурао. Повсюду виднелись огневики с ярко-красными цветами, индийские фикусы с толстыми ветками и темной зеленью, тамаринды, покрытые лианами разнообразных оттенков, и вьющиеся розы, самым невообразимым образом перемешавшие в живописном беспорядке свои ветви и цветы. Лощина затем как бы вдруг прерывалась, скрываясь за утесами, которые стояли на первом плане и представляли собой последние укрепления большой долины, куда отправились искать убежища Сердар и его товарищи.

— Они там… за этой высокой цепью скал, — сказал Шива-Томби своим молодым друзьям. Он протянул туда руку и вдруг остановился, охваченный сильным волнением…

На последнем плато, в нижней части которого лощина углублялась в долину Трупов, на фоне одного из утесов вырисовывались четыре человека, размахивавшие белыми накидками своих касок и смотревшие в сторону парохода. А позади них, как бы завершая собой картину и удостоверяя личности находившихся впереди него людей, стоял колоссальный Ауджали, который держал хоботом громадную ветку, сплошь покрытую цветами, и размахивал ею в воздухе.

— Вот они! — сказал Шива-Томби-Модели, успевший наконец побороть свое первое волнение. — Они хотят проститься с нами.

Это было грандиозное и в высшей степени поэтическое зрелище; все пассажиры «Эриманты», столпившиеся вдоль абордажных сеток, смотрели с большим любопытством на эту живописную и странную группу, которая казалась вылитой из бронзы в обрамлении дикой и величественной природы.

Пакетбот шел теперь полным ходом; одни виды с головокружительной быстротой сменялись другими, и четыре действующих лица, оживлявших эти уединенные места, скоро скрылись за уступом горы. Они выстрелили из карабинов и в один голос крикнули изо всех сил «ура», которое слабым эхом донеслось волнами к трем молодым путешественникам.

«Эриманта» тем временем повернула в другую сторону и на всех парах пошла в Бенгальский залив. Страна Цветов все больше и больше расплывалась, сливаясь с туманом западного горизонта.

КОГДА ПАРОХОД, С КОТОРЫМ ОНИ ПРИШЛИ проститься, исчез из виду, авантюристы поспешили спуститься обратно в джунгли, так как на том плато, где они находились, их легко мог заметить отряд сипаев, которым губернатор приказал оберегать верхний горный проход и которые вот уже несколько часов, как заняли назначенный им пост.

По миновании грозной опасности первой заботой их было добыть себе пищу, ибо, ввиду быстроты событий, произошедших со вчерашнего дня, они не имели времени пополнить свою провизию и отыскать убежища на ночь, где бы могли быть в безопасности от хищных зверей и с тем вместе обсудить план действий, от которого зависело их существование. На этот раз дело шло не о борьбе с одинаковыми шансами на успех и неудачу и с силами, равными силам противников: они были одни против целого гарнизона и нескольких тысяч туземцев, которых неминуемо должен был поднять против них соблазн награды. В таком неравном бою нечего было надеяться исправить на другой день неудачи, случившиеся накануне: оставалось или победить, или умереть.

На стороне их было, или они думали, что было, одно лишь преимущество, заключавшееся в том, что они могли располагать собой в данный момент, чтобы приготовиться встретить врага, не опасаясь быть захваченными врасплох и окруженными в долине, где они нашли себе убежище, ибо они не могли вступить в борьбу даже с самым маленьким отрядом, не рискуя завязнуть в торфяных топях, или сделаться добычей кайманов в болотах, или ягуаров и пантер в чаще лесов, или быть захваченными горстью людей в джунглях.

В беседах о разных опасностях и затруднениях, с которыми им придется бороться, им даже и не пришла в голову самая ужасная, грозившая им опасность; мы говорим о торге, заключенном между Кишнайей и сэром Уильямом Брауном, так как важный факт этот оставался им неизвестным.

Агенты Рамы-Модели успели все-таки предупредить о присутствии в горах значительного количества шпионов, и сам он говорил уже об этом Сердару еще раньше, чем засада на Соманта-Кунта подтвердила их участие в преследовании. Никто из авантюристов не думал, однако, чтобы кто-нибудь из этих шпионов устоял против их карабинов.

Первую заботу их о пище разрешить было не трудно: дичи, как мы уже видели, было здесь такое количество, что им нечего было бояться голода; к тому же в болотах находилось множество иньяма, который мог прекрасно заменить собою хлеб и рисовые лепешки, отсутствие которых знаменитый Барнет совсем не чувствовал. Что касается фруктов, то одних бананов там было столько, что ими можно было бы прокормить целую армию, запертую в этой долине. Манго, эти почти исключительно сингалезские фрукты, попадались на каждом шагу, гуайявы росли там кустарниками. Вообще вы могли встретить там представителей всех тропических фруктов.

Что касается жилья, самой необходимой вещи в этом опасном месте, то Рама-Модели не прочь был указать на грот, свидетеля подвигов Ауджали и генерала, но он боялся, что труп носорога заразил это место. Кроме этого грота ему были известны еще несколько других, хотя менее обширных, но все же удобных для того, чтобы служить временным убежищем.

Важный вопрос о дальнейшем плане действий авантюристы могли спокойно и внимательно обсудить лишь после того, когда им удастся подкрепить свои силы, истощенные последними треволнениями и бессонными ночами.

Маленькая группа шла вдоль подошвы горы, придерживаясь дороги, по которой шел накануне Барнет, и честный янки рассказывал в это время своим друзьям все перипетии своего приключения с носорогом, о котором он не успел даже упомянуть в виду событий, так быстро следовавших друг за другом. Оставаясь без пищи почти целые сутки, он не мог без сокрушения говорить о двух жирных, толстых утках, дожаренных как раз впору, которых ему пришлось бросить, благодаря несчастной встрече; но болото, где жили эти чудные пернатые, было недалеко, и он дал себе слово вознаградить себя за потерю.

— Если только мы найдем их на том же месте, — отвечал Рама, которому он только одному сообщал о своих намерениях, потому что Сердар, погруженный в мысли, шел во главе отряда, как человек, которому некогда терять времени.

— Как ты думаешь? — отвечал Боб, — что я обеспокоил их и заставил изменить свои привычки и переменить место жительства?

— Нет, но тебе должно быть известно, что в джунглях столько же шакалов, сколько веток на бамбуке; труп носорога, убитого Ауджали, привлек их сюда, вероятно, целые тысячи и они целый день наслаждались его мясом. Носорог питается растениями и никогда не беспокоит водяных птиц, ну, а эти хождения шакалов взад и вперед встревожили их. Успокойся, однако, недостатка в этом здесь не будет и завтра на озере Каллоо, которое тянется на несколько миль, мы сделаем порядочный запас чирков и брахманских уток, если только Сердар даст нам на это время.

— Почему так?

— Ты знаешь Сахиба так же хорошо, как и я… достаточно видеть его походку, чтобы предположить, что он не даст нам времени на охоту.

Продолжая идти, Сердар срывал время от времени находившийся ближе к нему банан и тут же на полном ходу съедал его. Нариндра и Сами, следовавшие по его пятам, молча делали то же самое.

• Предыдущая
• 21/150
• Следующая