Волшебство на грани или снежное путешествие (СИ) - Калямина Анастасия Олеговна "LuniniA" - Страница 13

- Нет, не спишь....

Не дав закончить фразу, он воскликнул:

- Ура! Мой друг возвращается! - и ткнул локтем в бок.

- Ты чего? - не понял я, ойкнув. - Стипендию повысили, или это на тебя так весна влияет?

- Он такой странный! - Флора тоже была в замешательстве.

Причина Димкиного ликования до нас не доходила.

- Ну, как же! Ты снова будешь радоваться, смеяться, улыбаться, в конце концов! Траур закончился!.. Я так по тебе скучал, так скучал!

Он не сдержался, и обнял меня.

- Что на тебя нашло?! - возмутился я, отталкивая его.

- Может, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? - попросила Флора Никс, теряя терпение.

- Как! Вы что, не встречаетесь?! - ошарашено вскрикнул он.

Никс засмеялась, прикрывая рот ладонью.

- Флора просто мой друг детства. - Пояснил я, безо всякой улыбки.

- И не собираетесь?..

- Нет.

Димку мой ответ не порадовал:

- Ну, нельзя же так...

- Ладно, я пойду. - Бросил я, желая избежать неприятных разговоров.

Дождавшись, пока отойду на достаточное расстояние, Морквинов сообщил Флоре:

- У него ведь день рождения завтра...

- Правда? Надо бы подарить что-нибудь, поздравить! - спохватилась Никс.

- Можешь не утруждаться. - Печально вздохнул Димка. - Он ничего не празднует. Грустит...

- А почему? - поинтересовалась Флора, ей уже было меня жалко.

Димка, как натренированный сплетник, решил поведать ей всё, но очень кратко:

- С ним столько всего приключилось... Его девушка, Карси, принцессой оказалась, а потом её убила злая колдунья. А теперь Семёна еще и сумасшедшим считают, как тут не загрустить?

- Как ужасно, это правда?

- К сожалению, да. Не знаю, что сделать, чтобы он снова стал улыбаться. Второй год почти в трауре, умереть всё хочет. Разве так можно? Вот и я думаю, нужно что-то делать, а то ведь зачахнет.

- А мне Семён таким не показался. - Не поверила Флора. - Он сухо, как-то встретил, даже не понятно, рад или нет. Еще на что-то сердится...

Морквинов фыркнул и пояснил:

- Это он себя так ненавидит.

***

В холле дворца ожидало следующее зрелище.

Альфред решил поставить рекорд, выстроить башню из карт, стоящих по линеечке друг на друге. Вокруг, стараясь не делать резких движений, стояли дворецкие с упаковками карт, Мартина и Сулитерия напряженно следили, как Альфред, высунув язык, аккуратно двигает магией карту к вершине. От усердия у него на лбу выступили капельки пота. А карточная змейка даже не шелохнулась, возвышаясь чуть ли не до потолка.

Входная дверь открылась, я вошел слишком резко, змейка затрепетала, но не упала.

- Не дышать! - с видом профессора приказал мне Альфред.

Я замер, не поняв, что они тут творят, и брат Карсилины успешно водрузил карту.

- Еще! - Альфред протянул, не оборачиваясь, руку к дворецкому, который тут же вытащил из колоды карту.

И снова, юноша аккуратно начал поднимать её наверх, к потолку, не отрывая от карты взгляда.

- Это что? - не решаясь пошевелиться, спросил я.

- Альфред ставит спортивный рекорд. - Ответила Мартина.

- Сулитерия обвиняет, что я не спортивный, и у меня нет никаких достижений, вот я ей и доказываю обратное. - Пояснил её брат, не отвлекаясь от процесса.

- А обязательно это делать в проходе перед лестницей?

- Так ведь труднее. Это, как бег с препятствиями. - Сказал Альфред.

- Он меня не правильно понял. - Вставила Сулитерия. - Да и что это за спорт такой?

Альфред промолчал, карта двигалась всё выше и дрожала.

- Ну же! - шептала Мартина.

В этот самый не подходящий момент, по лестнице спускался мой отец, он тяжело дышал и волновался. Не обратив на сооружение внимания, он сбил карточную змейку, и они разлетелись по холлу, падая нам на головы.

Альфред застыл на месте, усыпанный картами.

- Прохор Платонович, мы тут вообще-то рекорд ставим! - возмутилась Мартина.

- Ставьте в другом месте. - Посоветовал тот.

Но замечание Мартины заставило его остановиться и обратить внимание на окружающих.

- Оставалось всего три! - пожалел Альфред, распинывая карты, лежащие под ногами.

- Во время бега возник непреодолимый барьер. - Сухо прокомментировал я. - Зато, теперь никто не мешает...