Солнышко (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 68

• Предыдущая
• 68/78
• Следующая

Я отмерла и обнаружила, что меня уже вовсю целуют. Вот и сравню, мстительно подумала я, чтоб являлся, когда зовут. Но сравнивать было не с чем. Одно дело поцелуй мужчины, о котором думаешь, чуть ли не каждую минуту, а другое дело поцелуй с тем, кого считаешь своим братом. Я скривилась, отпрянула и от души врезала Крайсу в челюсть. Друг детства откинулся назад, но на ногах удержался.

- Солнышко, ты что?! - воскликнул Крайс. - То стояла спокойно, то вдруг дерешься.

- Прости, Крайс, это я от неожиданности, - ответила я, отходя от него подальше. - Не готова я к такому.

- Тебе нужно время? - он снова подошел, но уже не трогал.

- Очень нужно, - кивнула я, снова пятясь. - Я пойду, Крайс, спать хочется. Ты тоже ложись.

- Спокойной ночи, рыжик, - улыбнулся брат Мини, потирая челюсть. - Рука у тебя тяжелая.

Я пожала плечами, помахала ему и поспешила скрыться, когда услышала, как взвыл ветер. Тут же вернулась назад и увидела, что капитана Шеллиса, уже дошедшего до другого входа в крепость, встретила резко распахнувшаяся дверь.

- Бесово дерьмо, - взвыл Крайс, держась за разбитый нос.

Я юркнула обратно, пока он меня не заметил. Затем спешно сбежала вниз, оглянулась и быстро направилась в сторону карцера и камер для пленных. Меня не заметили, и я выдохнула с облегчением. Карцеры особо не охраняли, даже пленник не изменил привычного уклада. Должно быть, майор полагался на крепость стен и замков. Потому за входом в эту часть крепости следил только часовой. Меня это вполне устраивало.

Я прокралась по узкому темному коридору, прислушалась, мало ли Смур решил вернуться к хану, но в темнице царила тишина.

- Иди смело, солнце моей души, я тебя уже заждался, - раздался чуть насмешливый голос Таймаза.

- Будешь издеваться, уйду, - проворчала я, и тут же завыл ветер, который быстро, но аккуратно оттащил меня к толстой решетке, через которую просунулись ханские длани и оплели меня, прижимая к металлическим прутьям.

- Не уйдешь, - довольно сообщил самый ханистый хан, умудряясь прижаться к моим губам.

Я просунула руки сквозь решетку и обняла Таймаза. И стало так хорошо-хорошо... Мой хан потерся носом о мой нос и улыбнулся. Его глаза блеснули в свете свечей, оставленных пленнику. Я загляделась и почувствовала, что тону в этой бездне. Мне так отчаянно захотелось оказать с ним подальше отсюда. Хоть на берегу нашего озера, хоть в древнем саду, хоть в его кабинете или моих покоях, но только подальше от Орнии, где нам не позволят быть вместе. Таймаз продолжал улыбаться, какой-то загадочной и проникновенной улыбкой.

- Таймаз, - прошептала я.

- Что, Солнышко? - хан забрался пальцами мне в волосы.

- Кажется, я люблю тебя, - сказала я и зажмурилась, ожидая насмешливого ответа. Его не последовало.

Я открыла глаза и взглянула на хана. Повелитель степей смотрел куда-то выше моей головы, и взгляд его стал мечтательно-задумчивым. Он перебирал волосы, не нарушая молчания. Я нахмурилась, я тут ему в любви признаюсь, а он хоть бы словечко в ответ. Попыталась почувствовать хана, но наткнулась на стену, словно он закрылся от меня. Я кашлянула, чтобы привлечь его внимание. Таймаз чуть вздрогнул, очнувшись от своих мечтаний.

- И? - произнесла я.

- Ты готова вернуться в Азхат? Навсегда? - вместо ответа спросил Таймаз.

- Но здесь же папа, - вырвалось у меня. - Я никогда не смогу его навестить? А Мини?

Повелитель улыбнулся и снова поцеловал меня. Затем отступил вглубь камеры и уселся в кресло. Обиделся?

- Нет, я не обиделся, Солнышко, - ответил хан.

- Тогда почему отошел? - спросила я.

- Тебе пора спать, отрада моего сердца, - сказал Таймаз, встал и вернулся к решетке, заключая мое лицо в ладони. - Я буду ждать тебя, - тихо сказал он, целуя.

- Я обязательно приду, как только смогу, - ответила я.

Таймаз снова отступил, я тоже. Уходить жутко не хотелось, но хан был прав, завтра сложный день, нужно отдохнуть хоть немного перед скандалом с отцом. Сделав над собой усилие, я развернулась и побежала к выходу. Остановилась, прислушалась и выскользнула на улицу. Сделала несколько шагов и чуть не уткнулось носом в грудь Ника. Он придержал меня за плечи, невольно потупилась, смутившись. Ник приподнял мою голову за подбородок, глядя с затаенной нежностью. Барон отпустил меня и отступил на шаг.

- Любите ночные прогулки, Ана? - спросил он.

- Да, захотелось подышать воздухом, - ответила я.

- В районе камер воздух лучше? - усмехнулся барон.

Я вспыхнула и попыталась его обойти, Ник не мешал. Но вскоре догнал, пристраиваясь рядом. Барон проводил меня до дверей комнаты, не заговаривая и не прикасаясь. Я, молча, кивнула ему, прощаясь, взялась за ручку, собираясь войти, и Ник накрыл мою руку своей.

- Я все еще жду вас, Ана, - сказал он. - Для меня ничего не изменилось.

- Простите меня, Ник, - я опустила глаза, осторожно вытянула руку и зашла в комнату.

- Сладких вам снов, Солнышко, - услышала я и тяжело вздохнула. Почему-то перед Граем я чувствовала вину.

"Невозможно голубку одну в небо выпустить, так и кружат ястребы", - проворчал голос. - "Отрада моего сердца, а ты еще удивляешься, почему мы лица своих женщин прячем".

Я улыбнулась и ничего не ответила. Ревнует, приятно. Хан еще какое-то время ворчал, потом замурлыкал песенку, под которую я и уснула.

Утро началось с горна. Я уже успела забыть этот звук, но моментально вскочила с кровати. Многолетняя привычка сработала раньше, чем я открыла глаза.

- Ана, спи, нас это уже не касается, - зевнул генерал и повернулся на другой бок.

Я тут же повалилась на подушку, вспоминая, как начиналось мое утро в ханском дворце, с улыбки Айши. Как там мои девушки без меня? Улуч расстроится... Я ему приветы через служанок передавала, и своим новым подругам тоже, а сегодня никто ничего не передаст. Улуч же, как ребенок, даром, что громадина, точно расстроится. От этих мыслей сон исчез совершенно. Я села на кровати и взглянула на папу. Он тихо посапывал, досматривая свои сны. Я встала и на цыпочках прокралась к медному тазу и кувшину с водой, приготовленному с вечера для умывания, и привела себя в порядок, стараясь сильно не плескаться. Папа заворочался, и я замерла, давая ему снова уснуть. Затем натянула платье и вышла из комнаты.

Я прошла во двор и увидела, что построение еще не закончилось. Первый раз я видела со стороны, как это происходит. Сейчас был как раз подъем флага. Гарнизон стоял навытяжку, прижав правую руку к сердцу, и следил, как орнийский орел взлетает на вершину мачты. Я почувствовала легкую грусть, вспоминая построения в кадетском корпусе, вспомнила свое умиление в такие минуты и покраснела. Такое ощущение, что все это было в далеком детстве, словно я играла в кадета его величества, а сейчас уже выросла из этой игры. И все же сегодня мне придется натянуть мундир, чтобы остаться здесь.

- Разойдись, - хрипло крикнул майор Смур, и строй распался.

Несколько солдат направились к конюшне, сегодняшний дозор. Более многочисленная группа пошла получать провиант, эти отправляются на кордоны. Остальные пошли завтракать. Дозор позавтракает после обхода, кордоны после получения провианта, и заступать на границу. И так каждый день, из месяца в месяц, из года в год, пока не состарятся, и пора будет уходить на гражданку, имея скромную пенсию и накопления, если такие удалось сделать за время службы. Ни кола, ни двора, ни семьи, ни детей, только раны и военная выучка... И почему я все это раньше не замечала? Почему думала только о славных делах, которые впишут мое имя в учебники рядом с именем моего отца? Я перевела взгляд на женщин и нахмурилась, они и в правду мало похожи на женщин. Если бы не угадывающиеся холмики грудей, то их можно было бы признать за мужчин, даже поведение такое же.

"Печальное зрелище", - ожил в голове голос моего хана. - "Доброе утро, солнце моей души".

• Предыдущая
• 68/78
• Следующая